обратно в артефакт. Трещины срастаются на глазах, будто раны от живительного эликсира.
Вскоре комната становится такой, как я её помню – без чёрных жил, без разломов… Вот только пахнет здесь не ароматными благовониями, а кислой кровью, горьким страхом.
Маленькая Николь больше не светится, не двигается, не дышит. Её детское личико осунулось, а платье пропиталось алым.
Она мертва.
Совершенно точно мертва! Мой отец… мой дед… они убили меня! Отдали мою магию и мою жизнь алтарю…
Но тогда почему я жива?
– Вот и всё, – говорит дед. Он стучит посохом по полу, и алтарь отзывается волной магии. На вершине посоха загорается яркий язычок белого пламени.
– Всё… – выдыхает Король, направляясь к выходу.
– Клоинфарн под замком, и вновь подчиняется, – довольно добавляет Бранаур, двигаясь следом.
– Надолго ли… – глухо отзывается отец. Он похож на живого мертвеца, из него будто высосали жизнь.
– На твой век хватит! – Отмахивается Бранаур, с интересом оглядывая себя. Он словно вдруг помолодел на десяток лет, спина выпрямилась, морщины разгладились, а в седой шевелюре появились островки тёмных волос.
– А что потом?
– Потом и будем решать! Эй, Кост, ты всё сделал правильно! Ты спас страну, запер демона и… – он вдруг замолкает, напряжённо глядя на свой посох.
Магический язычок, что подрагивает на его вершине, странно извивается, и вдруг начинает стремительно бледнеть.
– Что за… – бормочет дед, – куда! Куда?! – в его голос пробирается испуг.
Он смотрит на свои руки, те покрываются морщинами прямо на глазах.
– Нет-нет-нет! – причитает Бранаур, остервенело ударяя посохом об пол – раз, ещё раз! Но это не помогает. Огонь на вершине полностью тухнет, как задутая ветром свеча, а самого Бранаура будто скукоживает. Его спина вновь сгибается под тяжестью прожитых лет, а тёмные островки волос седеют до чистого серебра.
– Папа? – раздаётся позади.
Все поворачиваются к алтарю… на котором сидит маленькая Николь и удивлённо трогает пухлыми пальчиками своё мокрое от крови платье.
– Папа, что случилось? – хмурит маленькие бровки совершенно живая девочка.
– О Боги… Николь… – бормочет отец, хватаясь за сердце.
– Это невозможно… – сипит Бранаур. – Так не должно быть! Это неправильно! Надо исправить! Довести ритуал до конца! Ведь иначе… – сорвав со стены ритуальный клинок, он решительно направляется к маленькой Николь.
Происходящее похоже на ужасный кошмар! Свечи рождают жуткие тени, что извиваясь, пляшут на стенах. Алые капли тонкими ручейками стекают с алтаря на пол… Никто не смог бы вы выжить, потеряв столько крови! Но всё же маленькая Николь жива. Сжалась в испуганный комочек, глядя, как родной дедушка идёт к ней, стискивая кинжал.
– Стой! – кричит отец, бросаясь наперерез, вставая на пути прадеда. – Не приближайся к моей дочери! – рычит он, будто раненый зверь.
– Отойди, глупец! – Рявкает Бранаур.
– Ни за что!
– Важно закончить начатое! Жертва должна быть принесена, иначе…
– Алтарь цел! Скверна ушла, демон заперт! А то что Николь жива – чудо! От которого я не стану отказываться.
– Упрямый дурак! – выплёвывает дед, едва не скрипя зубами от злости. – Какой прок с алтаря, если он не подчиняется! Ритуал не был закончен, теперь эта малявка накрепко привязана к артефакту кровью и магией. Клоинфарн будет слушать только её!
– И что здесь плохого? Она принцесса!
– Папа, – жалобно зовёт девочка, растирая слёзы.
Повернувшись к испуганной Николь, отец берёт дрожащую малышку на руки. Поцеловав в лобик, шепчет короткое заклинание, чтобы дочка уснула.
– Она женщина, – презрительно кривится старик. – Глупое существо, живущее инстинктами. Как она распорядится силой? Думаешь, хоть на минутку вспомнит о стране? Да ведь посмотри… в ней и магии не осталось! Поступи разумно, Кост. Отойди и дай закончить начатое.
Отец поднимает на деда стальной взгляд.
– Я благодарен тебе, Бранаур, но сейчас ты переходишь границы дозволенного. Я Король этой страны, за мной последнее слово. Моя дочь будет жить.
Прадед нехорошо усмехается, морщины глубже прорезаются на его иссушенном возрастом лице, в глазах загорается зловещий огонь.
– Аштария процветает лишь благодаря алтарю, – вкрадчиво говорит старик. – Если мы не сможем использовать его силу, то…
– Сможем, – твёрдо отвечает отец. – Надо лишь продержаться, пока Николь не повзрослеет. Насколько я знаю, в твоей магической башне имеются кристальные уловители. Разве за столько лет в них скопилось недостаточно магии Клоинфарна?
– Достаточно, но…
– Так и используй их, пока Николь не подрастёт!
– А что потом? – фыркает дед. – Правда веришь, что глупая девчонка управится с древним артефактом? Клоинфарн коварен, он не отпустит твою дочь! Она всего лишь женщина. Он обманет, запутает и заставит её поступить так, как надо ему! Не говоря о том, что обучить её управлять магией алтаря будет невероятно сложно. Ведь она стала пустышкой! А значит, не сможет чувствовать магические потоки.
– Есть выход, – хмурится отец. – Просто нужно, чтобы через Николь кто-то другой управлял Клоинфарном.
– Ты имеешь в виду…
– Мужа. С точки зрения магических законов, он будет иметь доступ к силе алтаря через Николь. А моя дочь останется в безопасности… Но брак должен быть добровольным, сам понимаешь. Иначе магия не признает супруга.
Бранаур задумчиво постукивает посохом по плитам пола. Он взглядывает на спящую Николь и его рот растягиваются в улыбке, насквозь пропитанной фальшью.
– Беру свои слова назад, – медленно говорит прадед, – ты вовсе не дурак, Кост. Твоя задумка может сработать! Но в мужья девочке нужен крайне одарённый маг, с высочайшим уровнем силы. Где ты найдёшь такого?
– Мир большой, где-то обязательно отыщется, – говорит отец, но в его голосе проскальзывает сомнение.
– Что ж, тебе повезло, Кост! Искать не придётся, – довольно сообщает Бранаур. – У меня есть такой на примете. Уникум. Талант! Ненамного старше Николь, подаёт большие надежды, будущий сильный маг, преданный Аштарии. Я даже думал сделать его своим приемником на посту архимага. Он точно справится!
– Да? Ты про него не рассказывал…
– Хотел сначала всему обучить, а уж потом приставить ко двору. Он – идеальный вариант! Если проведём ритуал помолвки в ближайшее время, то он уже сейчас частично сможет управлять силой алтаря и проблем не будет.
Отец что-то отвечает, но мы уже не слышим его слов, потому что воспоминание размывается, как зыбкий мираж, а спустя мгновения я обнаруживаю себя и Джареда в круглой комнате с дверьми. Статуи всё так же перегораживают проход, а Клоинфарн меланхолично поглаживает свои ветвистые рога.
Осознать увиденное сложно. А ещё больнее – принять. Хочется схватиться за голову, в груди будто дыра разверзлась.
План прадеда… убийство… моё оживление… и новый план – подобрать мне правильного мужа.
Вот почему отец
