Сникерсом, но убрал руку.
— Прикалываешься? Это же типичный алкаш в спортивном засаленном костюме, который он не снимал с советских Олимпийских игр. Не пугай меня так.
Я повернулась к окну. Меховое пальто с мужчины не исчезло и не превратилось в спортивный костюм. Говорила мне мама, соблюдай режим сна, иначе черти будут мерещиться. Мы вышли на улицу, странный человек достал из своего пакета бутылку кефира и вертел ее в руках.
— Дева светлоокая, — протянул он ко мне руку, — не подскажешь ли, что за напиток странный? Можно ли его пить?
Я посмотрела на Сашку, он откровенно наслаждался ситуацией, смотря, как я буду выкручиваться. Но далеко не отходил, готовый прийти на помощь в любую минуту. Я взяла из рук мужчины бутылку.
— Это кефир, вот же написано. Срок годности еще две недели, пить можно.
— Что? — незнакомец нахмурил брови. — Какой срок?
— Срок годности, — я ткнула пальцем в цифры на крышке, — этот кефир можно пить.
— Кефир? Ох, странная тара, непривычная.
— Вы откуда-то приехали? Из другой страны? Из другого времени? — еле сдерживался Сашка.
— Можно и так сказать, — мужчина взял бутылку обратно. — Вам образ мой говорит об этом?
— Скорее сказ, — расхохотался Сашка, — так тыщу лет никто не говорит.
— Вам не жарков шубе? — тихо спросила я, боясь нового приступа смеха одногруппника.
— Шубе? — мужчина с любопытством посмотрел на меня и повернулся к Сашке. — Вы тоже так считаете?
— Треники, конечно, теплые, но у вас хорошая вентиляция на коленках и на кедах.
Мужчина перевел взгляд на меня.
— То есть вы со мной ничего не сделаете?
— А что я должна с вами делать?
Мужчина задумался.
— Если вы не из этих, — он ткнул пальцем в сторону магазина, — вы не подскажите, как попасть домой?
Последнюю фразу он произнес шепотом, оглядываясь по сторонам. Я повернулась к Сашке, он чуть ли не пополам согнулся от смеха.
— Видимо так же, как и пришли.
— Я не знаю, как попал сюда.
Сашка ржал, а меня эта ситуация начинала раздражать.
— Подойдите к кассиру, она вызовет вам нужную службу.
— Службу не надо, — мужчина, цокая тросточкой, проворно сбежал со ступенек и, оглядываясь, побежал прочь.
— Идиот, — зло бросила я и шлепнула Сашку по спине. Он закашлялся, но ржать перестал.
— Сильная у тебя рука, Ангел. Ладно, мне на работу пора, вечером спишемся. В контру выйдешь играть?
— Место встречи изменить нельзя, — подмигнула я ему и, кажется, перестала злиться, — до вечера.
Сашка убежал, торжественно вручив мне огромную пачку чипсов, а пошла к дому, решив сократить путь через дворы и помойки. Вокруг никого не было, я опускала руку в пакет, доставая чипсину за чипсиной, птицы подавали признаки жизни, иногда выкрикивая на округу свои пернатые слова. Со спины послышались шаги, не успела я отойти, как парень пробежал мимо меня, сильно толкнув. На ногах я удержалась, но вот чипсы рассыпались на асфальт.
— Поаккуратней, — прикрикнула я на незнакомца.
Но тот даже не обратил внимания, юркнул куда-то за контейнеры и через секунду выскочил. В руках у него была длинная трость с орлом на ручке. Мужчина посмотрел прямо мне в глаза, спрятал трость за спину и быстрым шагом удалился в противоположную сторону.
— Надо переставать ходить по помойкам. Дадут по голове чем-нибудь тяжелым, а потом будет бегать какой-нибудь мужик с моим рюкзаком, — проворчала я себе под нос, и ускорила шаг, чтобы быстрее пройти злачное место.
Дойдя до дома я прошла через сквер, весь засаженный кустами сирени. Было приятно проходить через него, вдыхать аромат цветов. Я с детства любила этот небольшой островок природы среди городских джунглей. Было приятно садиться на скамейку в центре сквера, включать музыку в наушниках и смотреть за тем, что происходит вокруг. Прыгающие с ветки на ветку птицы, редкие прохожие, ветерок, гоняющий пустой пакет, все это через призму музыки приобретало другой смысл. Исчезали проблемы, повседневность, оставались только эмоции, будто попадаешь в параллельный мир или альтернативную вселенную и через завесу можешь наблюдать за всем со стороны. Я как обычно села под раскидистый клен, достала наушники и включила легкую расслабляющую музыку. Звуки гитары потоком влились в мой мир, отгородив от реальности.
Наглый воробей спикировал к ноге и стал прыгать, косясь одним глазом в мою сторону, нет ли чего-нибудь вкусненького? Я засмотрелась на него и не заметила, как на дорожку вышел высокий стройный юноша.
«…он был замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, темно-рус, ростом выше среднего, тонок и строен»[1] — некстати вспомнила я слова Изольды.
Парень был одет не по-современному: напоминающее лохмотья летнее пальто висело на нем мешком. Молодой человек растерянно озирался по сторонам, замедлил шаг и присел рядом со мной.
— Ничего, если я здесь остановлюсь?
Я вынула наушники и нажала паузу на телефоне, не стесняясь разглядывая парня.
— Конечно, садитесь.
— Вы не могли бы мне кое-что подсказать, никак не могу уловить суть, — продолжал молодой человек разговор. — Понимаете, я здесь недавно.
— Это видно, — чуть улыбнулась я, поймав себя на том, что смотрю на его боты, по дизайну недалеко ушедшие от лаптей.
Незнакомец удивленно поднял брови.
— Эй, — раздался с противоположного конца аллеи зычный голос дворника Семена Сергеича, — чего тут расселись?
Дворник, размахивая метлой, двинулся к ним. Я взглянула на парня, его лицо изменилось, напряглись скулы, взгляд стал холодным и жестким. Ни говоря больше ни слова, он встал и выбежал из сквера. Я переводила взгляд с дворника на парня, пытаясь понять, что за очередная странность со мной происходит.
— Семен Сергеич, вы чего людей пугаете? — стараясь не улыбаться, спросила я подошедшего дворника.
— Ты что, с ним разговаривала? — он оперся на метлу и уставился на меня.
— Это допрос? Он пытался. Пока вы не появились. А что вы так всполошились? Одет, конечно, по-бомжатски, но ведь ничего не сделал, а вы его метлой гнать.
Дворник пронизывал меня взглядом, будто пытался понять, вру я или нет:
— Мало ли таких ходит, наркотики могут продавать. Подсадят тебя на иглу и все. Знаешь, что женская наркомания не лечится? Не хватало еще, чтобы ты от рук отбилась.
— Да что вы все ко мне пристали? Думаете все обо мне знаете? То в дворники, но в наркоманки записываете! Я и так иду на правильную работу, в банке буду работать, а не как остальные — в Макдональдсе.
— Хорошая ты девка, Англеина, только безалаберная. Люди на таких престижных профессиях, как ты говоришь, наркоманами и становятся. А знаешь почему? Потому что делают все ради денег,
