— Ты теперь сам как чипиреск, — весело рассмеялась Русти, склоняясь над ним. — Только чуть крупнее.
— Совсем чуточку, — буркнул Рувин, от души хлопая его, задыхающегося, по спине.
— Вы его уничтожили, да? Да? — взволнованно спросила Зио, чья кожа и волосы тоже приобрели ровный золотой оттенок.
— Они уничтожили только артефакт, который служил посредником для общения с ним… — слабым голосом пояснил магистр, тоже сияя золотом в солнечных лучах, пробивающихся сквозь узкое окно. — Не думаю, что ему могли бы навредить такие существа, как мы, даже при всём желании…
Райш оглядел место катастрофы. Тут и там из-под песка выкапывались обалдевшие люди — самостоятельно и с помощью товарищей. Кажется, потолок зала стал в пару раз ближе. Неужели это из кристалла столько насыпало?
— Интересный эффект, — бесстрастно произнёс голос отца за спиной. — Думаю, сциар в принципе существует в нашем мире как противовес магии… Поэтому и блокирует её.
Райш обернулся. Отец, тоже с ног до головы покрытый золотой пылью, пристально смотрел на Эскеврута.
— Если соблаговолите напрячь память, ваше величество, то вспомните, что я высказывал это предположение лет семьдесят назад, — прохладным тоном сообщил магистр.
— Не припоминаю, — сухо отозвался император. — Сдаётся мне, дружище, вы выдумываете.
Впрочем, уже на последней фразе уголки его рта неудержимо ползли вверх. А потом монарх и вовсе расхохотался в голос:
— Твоя взяла, Врут! На этот раз ты меня переиграл. Но учти, я поддавался.
— Конечно, — ядовито процедил магистр и умолк, вслушиваясь в невнятный гул, словно бы идущий откуда-то снизу. — А что за звук?
— А, это, — небрежно отмахнулся император. — Это всего лишь наша башня уходит под землю. Ещё один интересный эффект. Надо бы придумать, как выбираться.
— Выбираться? — встрепенулась Зио. — Но здесь же ещё полно чипиресков, ваше величество! Куда вы их дели? Не вывели же всех из здания?
— Нет, не вывели, — вздохнул отец. — Сидят под замком в соседнем зале. Доблестные ребята, ничего не скажешь, но такие докучливые упрямцы…
— То есть, пусть погибают, лишь бы самим выбраться?! — взвилась целительница.
Райш, не слушая больше препирательств, прикрыл глаза, проникая чувствами глубоко под землю, под фундамент храма. Огромная пустота, скопившаяся веками, втягивала здание в себя. Кажется, раньше лишь магия кристалла не давала древнему строению уйти вниз, подобно своему собрату из сциаровой пустыни. Теперь же, когда артефакт разрушен…
В мире всё ещё существует другая магия. И совсем не обязательно использовать её только для войны и разрушения.
— Идея, — выдохнул он, подскакивая и хватая Рувина за руку. — Друг, помоги.
Глава 12. Правильный ответ (часть 3)
— Надеюсь, такое не происходит со сциаром по всему миру, — проворчал император, сооружая себе при помощи магии подобие кресла из песка. — Боюсь подумать, что тогда творится в тюрьмах, где у меня сидит парочка сумасшедших магов…
Русти пожала плечами, не отводя глаз от работающих в поте лица мальчишек. Рувин удерживал тонущий храм овеществлённой иллюзией, а Райш заполнял пустоту песком, загребая его с боков. Глухой гул колебал песчаные насыпи с зале, вибрация исходила от стен и, казалось, из самого воздуха.
Эск спал рядом: Зио, едва придя в себя, решительно заявила, что магу просто необходим отдых, насильно погрузила бедолагу в сон и убежала помогать императорскому лекарю. Взгляд, который она перед этим бросила на Русти, свидетельствовал, что ей тоже до смерти хотелось поговорить — но не сейчас. Позже. Ещё успеется.
— Мы можем гордиться своими детьми, правда, Русти?
Она покосилась на императора. Наверное, сказывалась усталость, но со дна души поднималось злое раздражение на этого самоуверенного, самовлюблённого человека, решившего, что неизведанная сила и пять чужих жизней — подходящий материал для очередной игрушки. Интересно, он и к своей Империи относится, как к детской игре? Если так, многое становится понятным. Игрушечная кровь — просто подкрашенная водичка, которую можно легко смыть с рук; жизни игрушечных солдатиков тоже особой ценности не имеют.
— Что вам так чесалось узнать, ваше величество? — спросила она вслух. — Ради чего хоть всё это было?
— А, — император рассмеялся, но смех вышел какой-то печальный. — Понимаешь… Скажи, тебе ведь выпадало удовольствие общаться с моей супругой?
— Выпадало, — буркнула Русти. — Правда, удовольствие так себе.
— Просто тебе не довелось знать её такой, какой она была раньше — пожалуй, ещё до твоего рождения… Завидная была девушка. Бойкая, смелая, острая умом и на язык. Чертовски талантливая и изобретательная в магии. Покорила меня за пару дней — совсем как ваша лекарка старину Врута. Только вот немало копий было уже сломано о её сердце, и моё не стало исключением…
Император попробовал откинуться на спинку импровизированного кресла, и сооружение тут же отреагировало, рассыпавшись под весом его тела. Русти фыркнула.
— Врут бы погрустил и отступился, а я не мог, — продолжил император, растянувшись на спине, будто бы так и было задумано. — Заманил её тем, что она действительно любила — магическими исследованиями. Дал ей собственную лабораторию, материалы, целый штат подчинённых — всё, о чём только увлечённый маг может мечтать. Человек, с головой погружённый в любимое дело обычно легко и незаметно для себя самого поддаётся внушению…
— Не уверена, что хочу это слышать, — поморщилась Русти.
— Почему же? Я всего лишь пытался тайком убедить девочку, что она влюблена в меня по уши и только и мечтает о том, чтобы быть моей — а потом исполнить её мечту, — печально усмехнулся монарх. — Видел себя творцом её и своего собственного счастья…
Стены башни снова ощутимо дрогнули. Гвардейцы на противоположном конце зала вскрикнули, кто-то не удержался на ногах. Русти обхватила коленки руками, положила на них подбородок и стала смотреть, как Райш и Рувин, кивнув друг другу, встают спиной к спине и синхронно воздевают ладони. Медленно, с натужным гулом башня принялась подниматься вверх.
— И что же пошло не так? — отрешённо спросила она.
— Она меня раскусила, — голос императора словно бы помертвел. — Устроила сцену… И я не смог дать ей уйти. Залез в голову, уже не таясь, с намерением просто немного всё изменить, подтянуть те нити, которые отвечают за чувства и привязанности… И в результате порвал их.
Русти сглотнула, вспоминая пустой взгляд императрицы. По телу разлился противный липкий холод.
— Вы ужасны, ваше величество, — прошептала она.
— Это так, — искренне согласился тот. — Я пытался всё исправить, но сознание человека — штука тонкая, и нити продолжали рваться одна за другой… Спасти удалось лишь единственную, последнюю — её любовь к цветам. Я натянул новые, искусственные, но, сама понимаешь, это совсем не то…
— Что сказал вам кристалл? Неужели ничего нельзя исправить?
— Нельзя, — лаконично отозвался император. — Есть вещи непоправимые, даже для него…
— Кто он? — рассеянно спросила Русти. — Один из богов? Они существуют?
— Я не знаю. Хотел бы знать, даже подумывал спросить — но, боюсь, это один из таких ответов, которые мне лучше не получать, если я не хочу разделить судьбу твоего мужа.
Зио с опаской приблизилась и села рядом с Русти, настороженно поглядывая на императора.
— Верно, — чипиреска помолчала, затем отвела взгляд от мальчишек и повернулась к нему. — Что дальше, ваше величество?
— Дальше?
— Мы впятером нарушили чёртову уйму законов на глазах у кучи свидетелей; что вы планируете с нами делать?
— Ради богов, мастер Русти, — монарх рассмеялся. — Вы все свободны как ветер. Перед придворными уж как-нибудь вас выгорожу, не впервой. Напротив, это я хотел спросить: что вы планируете делать? Признаться честно, не горю желанием видеть ваши физиономии слишком часто, но маги, целители и иллюзионисты всегда нужны при дворе…
