ленивыми жабами под названием штаб и заставил всех работать, удалось схватить шпиона из Меридиса. Уж не знаю, что с ним собирались делать и как выколачивать информацию, но я ему заранее сочувствовала.
В общем и целом дело двигалось, но медленно. Мужчины изучали пробы, а я листала справочники, доставшиеся от Эллен, и не рассчитывала на то, что все решится в мгновение ока.
Но имелась и хорошая новость – теперь в нашем доме всегда были порядок и чистота: Грэта не брезговала даже Йорика от пыли протирать, куры вели себя прилично и исправно несли яйца, в саду завелись аккуратные кустики благоухающих цветов, а на столе и в кладовой всегда было, чем утолить голод. Грэта приручила метлу и магическую печку, к которой поначалу боялась даже подходить. Говорила, что простолюдинке типа нее больше подходит обычная дровяная.
Когда были прикрыты тылы, жилось легче и приятней, а мой желудок не клял меня за неправильное питание. Мы с Деллой ездили принимать роды и в Лихую, и в ее родную деревню Дурную, и в самом Левилле пациенток навещали. Девочка делала успехи, постоянно просила меня дать ей книги для изучения, внимательно слушала все, что я говорила. Когда я поинтересовалась, как закончилось их спонтанное свидание с Йеном, она покраснела и начала мямлить что-то невнятное.
Проведали мы и Диди. Она чувствовала себя хорошо и занималась детьми и домашними делами, как и прежде, а то, что с ней случилось, казалось далеким сном. Даже сказала по секрету, что после операции смогла вздохнуть свободно и теперь использует мужа по назначению без опаски «снова оказаться в тягости».
Также нашлось время навестить и Найли. Симфизит донимал ей гораздо меньше, после бандажа девушке стало легче, и я показала ей лечебные упражнения. Радовало, что молодая мамочка сумела наладить грудное вскармливание (после родов прошло не так много времени), и кормилица малышу больше не была нужна. Найли выглядела вполне себе довольной и счастливой, бледность прошла, появился аппетит. Ее муж очень тепло благодарил меня и заплатил сверх стоимости вызова – и хорошо, деньги лишними не бывают.
«Это вам на личные расходы, нейра магичка», – сказал при этом счастливый папаша.
А я порой вспоминала Халли и надеялась, что она все-таки созреет, но женщина не появлялась на горизонте. Я хорошо знала такой тип людей, уговоры их не берут. Ну что ж, поживем – увидим, главное, чтобы на самом деле в цирк уродцев не подалась от безысходности. И я буду очень рада, если Халли все-таки придет. Ее излечение будет означать торжество науки над невежеством и суевериями.
А сейчас очередной рабочий день близился к концу, но я планировала успеть заказать крупную партию спирта, после этого зайти в мастерскую и проверить, как выполняется заказ на медицинскую мебель. Мы с Пискуном выходили из лавки со сладостями, когда я почувствовала, как кто-то дернул меня за юбку. Я молниеносно обернулась и увидела мальчишку лет семи, он смотрел на меня, улыбаясь беззубой улыбкой: передние зубы выпали, а постоянные вырасти еще не успели. Выглядел мальчонка, как уличный оборванец, и я грешным делом подумала, что он решил меня ограбить. Но вдруг тот достал из кармана клочок бумаги и помахал им в воздухе:
– Послание для благородной нейры!
– Ох, спасибо, мальчик… – я протянула вперед руку, но пацан быстро спрятал записку за спиной и погрозил мне пальцем.
– Нет-нет, сначала денежки, – и нахально улыбнулся.
– От кого записка? – спросила я строго.
– От кого-кого, от лешего! – хохотнул тот. – Тетенька, я тороплюсь, дайте монетку для бедного сиротки! А лучше две, мне еще в воровскую гильдию налог платить.
И тут я сообразила, кто может быть автором сего послания. Сунув мальчонке в кулак несколько медяков, я взяла клочок бумаги и, отойдя в тень лип подальше от посторонних глаз, развернула.
– Ну что там? – спросил Пискун. – Читай вслух.
Почерк был грубым, буквы скакали, в словах ошибки. Но общий смысл записки был таков:
«Тот, кем вы интересовались, имеет темные делишки с аптекарем на улице Красного плюща».
И все, больше ни слова. Роб Кривонос был удивительно краток. Я зачитала письмо Пискуну, а потом сказала:
– Знаешь, о чем я подумала? Если у Ойзенберга темные делишки с аптекарем, то вариантов немного. Самый вероятный, это что он сговорился с ним и продвигает запрещенные лекарства типа наркотиков или подобного. Оба неплохо на этом зарабатывают.
То же подобие лауданума, который существовал в нашем мире и одно время был очень популярен. Почему бы и нет?
– Мне нравится ход твоих мыслей, Эл, – одобрил мелкий пушистик. – Я чувствую, что скоро этот недолекарь упадет носом в грязь и перестанет вставлять палки в колеса.
– Он и без моей помощи упадет, но этот процесс можно ускорить. Я думаю, Пискун, что нам стоит наведаться в ту аптеку.
Аптека на улице Красного плюща была всего одна, и я без труда нашла скромное здание, притаившееся между двумя серыми домами. Звон колокольчика возвестил о моем прибытии, следом заскрипели половицы. Внутри остро пахло травяными настойками и было слышно, как аптекарь толчет в ступке ингредиенты.
Отставив работу в сторону, ко мне из-за стойки шагнул пожилой мужчина в очках. Выглядел он этаким безобидным добряком, такого и при желании не заподозришь ни в чем криминальном.
– Чего изволите, нейра? – спросил он, внимательно глядя мне в лицо. – Есть свинцовые белила, рвотный порошок для сохранения талии, компрессы для роста груди…
Я кашлянула, прервав поток слов, и произнесла больным голосом:
– Я к вам… от нейта Ойзенберга.
Тот замолчал на несколько секунд, а потом его лицо приобрело взволнованное выражение:
– И что он вам выписал, душенька, можно поинтересоваться? Что у вас за недуг?
Я стрельнула глаза вправо и влево, а потом шепнула, сохраняя таинственность:
– Я к вам за тем самым средством.
– Тем самым? – таким же шепотом переспросил аптекарь, при этом его взгляд из приветливого стал острым и подозрительным. Я почти увидела, как вертятся шестеренки у него в голове.
Наконец, аптекарь произнес:
– Подождите здесь, нейра.
И исчез за занавесью, ведущей в другое помещение. Угрызения совести не мучили меня, когда я отодвинула край тяжелой занавески и сунула нос в узкую щелку. Аптекарь снял с верхней полки стеллажа деревянный ящик, вытащил поддон с какими-то склянками. Под ним скрывалось второе дно…
Я отпрянула, когда аптекарь задумал повернуться.
– Что там? В облике браслета я ничего не вижу! – пищал тиин.
– Да погоди ты, потом расскажу.
Аптекарь снова возник у меня перед глазами и, сунув в руку
