как девицы решат их. Но принцесса снова показала, что не так проста, да отгадала все.
Принцесса могла и стряпать, и вышивать — хорошая хозяйка. Была добра и мудра — хорошая правительница. И царь выбрал её, да сказал:
— Я с выбором определился! Сыграем свадьбу!
Но коварный Гриша решил убить царя, чтобы занять его трон. Во время свадьбы он аккуратно подмешал яд в царский бокал. И только он хотел отпить, как послышалась дивная музыка. Дудочка. И чёрная кошка превратилась в девушку, но никто не заметил. Все отвлеклись на дивную мелодию. Она быстренько поменяла бокалы местами и лишь принцесса заметила это. Царь выпил вино, а Гриша выпил яд и погиб. Все перепугались, а принцесса тут же рассказала про случившееся.
Тело предателя вынесли, да продолжили пить и веселиться.
Скоморохи, улыбаясь, поклонились гостям и князю, тот ответил улыбкой и поднял высоко свой бокал.
— Надеюсь, что не только в сказках добро восторжествует, но и в нашей жизни! Выпьем же!
Все радостные подняли бокалы, а князь следил за гостями, чтоб все сделали глоток. И заметил, как и сама Чернава, кто не отпил. Адар и некоторые другие. Она хмыкнула. Да кто из заговорщиков после подобного спектакля захочет? И только кто не захочет подозрительным будет казаться.
— Желаешь меня обидеть, тесть?
У князя сверкали смарагдовые глаза с опаской, а губы растянулись в хищной улыбке больше похожей на оскал.
— Что ты, княже, — заискивающе произнёс с улыбкой Адар, отпив.
Князь, удовлетворившись, отвернулся от боярина и посмотрел на остальных гостей. Взглядом медленно блуждал по залу, ненадолго останавливался на каждом из присутствующих.
— В такой светлый праздник все мои гости должны пить за моё здоровье! — сказал князь, поднимая бокал, и добавил, оглядываясь на Свету. — И за наш брак, и за то, чтоб Ревмира была непоколебима! И чтоб наше великое государство не распалось из-за козней грязных ублюдков.
На последних словах все присутствующие напряглись, замокли. Чернава испугалась, почувствовала, как сердце в этот миг забилось быстрее. А князь довольно отпил из своего бокала. И вдруг послышался кашель.
Чернава завертела головой. Адар, Евсей и Гриша кашляли, да и ещё пара бояр. Они хватались за горло, словно их душили. Или может в горле у тех застрял орешек? Они пытались откашляться, но тщетно. Чернава сглотнула ком, догадавшись. Перехватила встревоженный взгляд Агапа, потом посмотрела на князя.
Он твёрдо возвышался над всеми, глядел свысока, как хищная птица на жертву. Не читалось в нём удовольствия от происходящего, лишь холодные решимость и принятие.
Заговорщики покраснели, а потом замертво упали, перепугав всех. Света тут же подбежала к отцу, начала его трясти. По её бледному лицу потекли слёзы.
— Отец, батюшка, очнись же… — а голос срывался, делался тихим, как шёпот, а потом и вовсе его перекрыли рыдания.
— Сказка вымысел, да в ней намёк. — звучно и совсем бесцветно произнёс князь. — Миша и Дима собрали доказательства измены. Сам Олег, сын Адара подтвердил желание отца меня убить после того, как Света бы понесла ребёнка.
— Нет, нет, нет! Это не правда! Отец не мог так поступить! Он бы…
— Ты не знала про заговор? Не была участна в нём?
— Я… — Света беспомощно подняла красное от плача лицо. — Нет, я ничего не знала.
Лгала ли она? Чернава не знала. Её сердце бешено колотилось в груди. Теперь то она всё поняла. Князь не просто так ждал, терпел, да только, чтоб доказательства собрать. Она поразилась. И всё же Ярослав заслуживал место князя, который просто так не лишил бы жизни. Но дрожь в теле не уходила.
— Твой отец был главным среди них, — добавил князь. — Я поверю тебе, что ты не причастна, сохраню жизнь, но женой ты моей больше не будешь. Отправишься домой, брат за тобой присмотрит.
Света молча коротко кивнула. Чернава испытывала жалость к боярской дочке, хоть и понимала, что та её не заслуживала. Случись горе у кого из слуг, ей было бы плевать. Да и не опасно ли её так отпускать? Всё же любимого отца убили. Не возжелает ли Света мести?
Тела вынесли, Света последовала из зала. Ни у кого больше не оставалось настроения веселиться. Все сидели напряжённые, думали о своём, о случившемся.
Когда Мелена проснулась за окошком уже вовсю щебетали птицы и мирно расстилался солнечный свет по полу, нагло залезая на кровать. Она отвернулась от светила и занырнула в мягкие подушки поглубже. Сон не возвращался, но и желание вставать не появлялось. Через какое-то время находясь в полудрёме, она услышала дверной скрип и тихие шаги, а потом, как залегла тишина. Открыв глаза, Мелена заметила плошку, из которой валил пар, рядом ложку, крынку, скорее всего с молоком, ломоть белого хлеба. Желудок предательски заурчал. Она давно не ела. С того вечера, как Данияр посадил в темницу.
Поднявшись, Мелена глянула на изножье кровати, там на покрывале лежали кости Мурлыки. Если Данияр и правда что-то с ней сделает, то мало не получит. Мелена корила себя за слабость. За то, что не расцарапала до красна лицо княжичу. Или лучше бы содрала его кожу живьём. И что с того, что он лишь зло пошутил над ней? В тот момент она искренне верила, что осталась одна.
В плошке была горячая манная каша с топленным маслом и посыпанная сахаром. Мелена ела не спеша, дуя на каждую ложку каши и закусывая вкусным хлебом. Перед глазами стоял образ Сирин бесконечно печальный и одновременно радостный. Тогда от неё лилось лёгкое свечение, как от одинокой свечи в ночной мгле. Кому была нужна божья вестница? И кого Данияр собирался поймать на этот раз? И ей придётся помогать?
Поев, Мелена отодвинула посуду, но не перестала думать о произошедшем. Выглянула в окошко. Небо было чистым, а светило грело своими яркими лучами. Поистине летняя погода, но Мелена чувствовала, как пройдёт ещё пара тройка дней, да ступит Сива во владения Яви. Как распишет всё рыженой, и как после всё начнёт гнить и дожидаться зимы.
Послышался стук, Мелена вздрогнула. Обернулась и увидела, как тут же распахнулась дверь и внутрь быстро зашла радостная Харина. Молодая боярыня подбежала к Мелене и заточила в крепкие объятия, отчего та слегка опешила.
— Я так переживала, когда узнала!
Когда Харина оторвалась, то присела на стул напротив Мелены и продолжила:
— Я до последнего не желала верить, что это ты убила ту чудо-птицу.
— А потом поверила?
— Я не знаю, так ли это
