иль нет, — замедлила Харина, закусив губу, — но если и так, то думаю, что так нужно было.
Мелена лишь хмыкнула, не открывая рта для объяснений. Всё уже сами себе все напридумывали. К чему их разубеждать?
— Я так хотела к тебе прийти, да разузнать, как ты и что произошло на самом деле, но в темницу меня не пускали. Данияр всем запретил к тебе ходить.
— Во-от как.
Сейчас думая о том, что произошло, Мелена могла даже усмехнуться. Она любила злые шутки и когда так же шутила над деревенскими, то не считала, что поступала как-то неправильно. Но разве можно сравнить её козни с поступком княжича? В тот миг, когда Данияр её обманул, внутри Мелены всё содрогнулось и разбилось. Она и раньше прекрасно понимала, что никому на всём белом свете не нужна. Сварливая наставница и проклятая кошка — вся её семья. И даже долгожданный ворожей не исправит ничего.
Может, не будь слова Данияра правдой, она бы просидела в той темнице настолько дольше, чтобы уснуть и не проснуться. Потеряться на том душистом от дождя поле из воспоминаний с Ягой и Мурлыкой. И никто больше ей не был бы нужен. Ни Татьяна, Чернава или Харина. Ни тот же Ярослав.
Взгляд случайно упал на кости в изножье кровати. Мелена выдохнула и нехотя тряхнула головой. Мурлыка жива, а она сама не в темнице. К чему тогда подобные плохие мысли?
Мелена подняла голову на Харина, та весело, как со старой подружкой щебетала. Мелена не очень внимательно слушала. Что-то про Илью, про Чернаву и Агапа. Про князя и прошедший праздник. Но заметила, как Харина умолчала про смерти заговорщиков и ссылку Светланы.
— Разумеется, все недовольно перешёптываются о свадьбе князя и Татьяны, но мне кажется, она состоится не так скоро.
В тоне Харины чувствовалось, как той это не нравилось. И Мелена понимала, почему Татьяна многим не нравится.
— И как только князь возьмёт её в жены! Она же не отвернётся от своего мнимого бога! Не примет наших!
— А ты принимаешь наших?
— Разумеется! Идти против богов — идти против природы, против судьбы, против жизни и смерти.
Мелена усмехнулась, вспоминая болезненно белый лик Морены, её ядовитую улыбку. Тонкие пальцы, что потянулись к Мелене. Вспышку пойманной молнии, их с Мурлыкой побег.
Рассказы Яги про богов, про Перуна или Мокошь зазвучали в голове. Про их силы, которыми они могут управлять природой, вызывать дожди и грозы, сносить деревья и сжигать посевы. Про их нравы, что так похожи на человеческие. Мелена понимала, что и Яга могла быть наравне с богами. Да и сама Мелена случайно вызвала грозу. Так чём она отличалась от богов? Природой сил? У светлых богов они от прародителя Света, а у тёмных от Хаоса. Так и у Яги они такие же, и у Мелены. Разница ли в их количестве? Или ещё в чём-то?
— Мелена, ты меня слушаешь? — обиженно спросила Харина.
— А-а, да… Прости, но после заключения я ещё не пришла в порядок, чувствую себя плохо.
— Ой, это ты прости меня тогда! Я совсем не подумала об этом. Я тебя доконала?
Харина насупилась, отчего меж рыжих соболиных бровей залегла тонкая морщинка. И как у неё так быстро и резко меняется настроение? Только вот весело болтала о какой-то ерунде, а затем почти обиделась, что её не слушают, а теперь вот беспокоится. Мелена слабо улыбнулась.
— Я бы хотела немного отдохнуть, Харина.
— Хорошо-хорошо! Прости меня ещё раз, я правда не хотела тебя мучить. Просто так была рада, что тебя отпустили.
— И почему же?
Харина опешила от Мелениного вопроса, словно та глупость сказала.
— Так мы… Я думала, что подруги.
От услышанного Мелена удивилась, не зная, что и думать. Как было легко, однако, жить по Харининым рассуждениям. Пара встреч, немного поболтали и всё не разлей вода, как два воробушка на ветке.
— Ты хочешь быть моей подругой?
— Почему нет?
— Я ведьма, а также убила чудо-птицу. А ещё мне кажется, что про меня и другое интересное говорят.
Харина нахмурилась.
— Ты грубая, своенравная и высокомерная. Это я и так поняла, немного пообщавшись с тобой. Но ты не злая ведьма, как о тебе говорят. И да, я знаю, что о тебе ещё твердят. И всё это неправда! Я знаю, что ты спасла ту же Татьяну, с которой сдружилась. Ты гадала Чернаве и мне. Ты знаешь, что мне нравится Илья и я ему. Тогда на пиру ты поступила, как старшая сестрица, что беспокоится обо мне. И тогда… Я не так как надо оценила твой поступок, но если бы Илья и правда был не таким порядочным, то может твои слова и стали бы правдой. Может и меня ты обманываешь. Может все слухи о тебе и правда, но я это не вижу. И пока ты не появилась, я дружила лишь с Чернавой, потому что здесь не так много ровесниц непохожих на Свету.
Мелена удивилась каждому слову Харины, не зная, что именно стоило спросить. Про сплетни за спиной? Про то, как она всё же оценила её поступок на медовке? Или почему Харина сказала, что она высокомерная?
— Понятно.
— Да что тебе понятно! Ты не воспринимаешь мои слова всерьёз! — недовольно надулась Харина, отчего Мелена выпустила тихий смешок.
— У меня никогда не было подруг, Харина. Потому что я грубая и своенравная, а ещё ведьма. В деревне никто не хотел меня принимать, как подружку. Ко мне приходили за гаданиями, а после на базаре те же девки меня сторонились. Я брала вместо денег, косы юных красавиц…
Харина в ужасе ахнула, непроизвольно дотянувшись до своих рыжих кудрей, убранных в добротную косу. Мелена вновь улыбнулась.
— Если тебя это уже испугало, то не буду говорить, что я ещё делала.
— Нет уж! Рассказывай, раз начала!
— Не боишься? А вдруг узнаешь, что я ещё та злодейка.
— Ну ты же не просто так брала их косы, так ведь? Значит, если и сделала что-то нехорошее с другими, то они этого заслуживали.
Мелена не могла понять, откуда в этой молодой девчонке столько наивности. Или может веры в неё? Хоть Яге она постоянно и твердила, что обидчики заслужили все тягости, но порой из глубины души выбиралось сомнение в правильности действий. Оно пробивалось тонким лучиком подобно солнечному из тёмных готовых разверзнуться дождём туч.
Рассказала про того мужика, что подглядывал за ней у озера. Про то, как набросился и попытался насильно овладеть ею. И как она его
