— Не могу с тобой не согласиться, — он странно так хмыкнул, как если бы, все же, не очень верил моим словам, а еще было похоже, что держал что-то свое на уме. — Есть хочешь? Скажи, что желаешь, и я тебе закажу. Готовить сам не люблю. Пользуюсь доставкой от ресторанов. Поэтому в моем холодильнике почти всегда пусто.
— Вряд ли сегодня смогу проглотить, какой кусок. Меня немного подташнивает.
— Это должно скоро пройти. Лекарство перестанет на тебя действовать где-то через половину часа. И тогда надо будет подкрепиться. Так, что тебе заказать?
— Мне все равно. Реши сам. А вообще, если уж станем жить вместе, то могла бы взять на себя приготовление пищи. Тебе останется тогда только заказать или купить продукты.
— Там видно будет. Сейчас ты еще слишком слаба, чтобы заниматься этим. Плита тебя подождет.
— Как скажешь. А сейчас не мог бы ты оставить меня одну? Меня так намучили эти врачи…
— Хочешь поспать? Это можно. Но дверь оставлю открытой. Если, что понадобится или нужна будет помощь, то кричи. Услышу и приду. Возможно, еще загляну сюда через час. А так, беспокоить лишний раз не буду. У меня есть свои дела, ими и займусь сейчас. Все, спи. Я пошел.
Оставшись одна, долго лежала и смотрела в потолок. Еще досконально изучила тот замысловатый светильник на нем. Рассматривать его витые трубки и многочисленные диодные мелкие лампы все было легче, чем осмысливать такой резкий поворот в моей судьбе. Голова гудела и так, без тяжелых дум и воспоминаний о происшедшем. С меня было достаточно событий первой половины дня. Вторую его часть решила провести в спокойствии, так как подозревала, что мой организм мог и не выдержать нового напряжения. А что в таком случае было лучше сна? На ум ничего иного не приходило. Вот только он никак не хотел ко мне приходить, запропастился где-то или игнорировал мои призывы, но сон обходил стороной мое распростертое тело и тяжелую голову тоже. И тогда я вспомнила про Грина.
— Эй! Грин! Ты где? — он появился на пороге в ту же секунду, как только произнесла свой призыв. — О, Боже! Ты меня напугал. Нельзя же возникать так бесшумно!
— Что ты хотела, Катерина? — смотрел на меня настороженно.
— Не могу заснуть. Не мог бы ты дать мне…
— Нет! Никакого снотворного! Справляйся сама. Хватит с тебя лекарств. Думаю, что на неделю или даже теперь на месяц тебе придется забыть про все виды таблеток, микстур и прочее. Как там у вас принято делать, чтобы заснуть? Считай овец, одним словом!
Что с ним было делать? Догадывалась, что ничего. С Грином у меня спорить не получилось бы, знала это точно. Отчего? Из-за его шрамов? Я боялась? Прислушалась к себе и ответила утвердительно. Да, боялась, но думала, что его увечья здесь были не причем. Просто, он был другой. Пока еще не понятным, но каким-то резким, что ли. И его стремительность в движении, в мыслях, в принятии решений, это все меня настораживало и заставляло держаться от него на расстоянии.
И так получилось, что, сама не заметила как, целиком погрузилась в мысли о Грине. Припомнила его первое появление перед моими глазами, потом встречу в гостях у его отца и, наконец, сегодняшнее явление в квартиру Отто. А пока восстанавливала все в памяти, не заметила, как заснула, и получилось, что с насупленными бровями и недовольной гримасой на лице. Вот так я ушла в первый свой сон на новом витке судьбы.
14
Глава 14
Когда открыла глаза, никак не могла понять, где находилась. А как вспомнила, что Отто отослал меня от себя, и попала теперь под опеку Грина, так выть захотелось и биться головой о стену. Но ничего из этого не совершила, только стискивала зубы покрепче, гнала от себя непрошеные слезы, да сжимала в кулаках постельное белье, которым в тот момент прикрывалась.
— Проснулась? — в дверном проеме все так же бесшумно возник Грин. — И как себя чувствуешь?
— Вполне…нормально.
— Тогда почему глаза красные? Реветь собралась? Из-за чего?
— А это не понятно?
— Совершенно не понятно. Я лично причин для расстройства не вижу. И давай, вставай, если у тебя все в порядке с самочувствием, начнешь осваиваться в моей квартире.
— А что мне одеть? Не ходить же в этой распашонке!
— Вот. Бери комбинезон. Я его тебе уже подготовил. Размер должен подойти.
— Но он же, оранжевый!
— А ты, какой хотела? Желтый? Нет, Катерина, теперь станешь носить мои цвета, а значит, привыкай к оранжевому. Что гримасничаешь? Имеешь что возразить?
— У нас это цвет спецодежды экстренных служб, или дорожных работников, чтобы ненароком не сбил мчащийся автомобиль, — кривила я губы.
— Вот оно что! — сложил он руки на груди. — А у нас это цвет моих баб! И в какой-то степени они всегда у меня были чем-то вроде экстренной службы, некой помощи на дому. Ты все поняла? Или еще нуждаешься в объяснениях? Живо заскакивай в эту одежду и марш за мной. Давай, давай! Поднимай задницу! Что так смотришь? Хочешь, чтобы отвернулся? И не надейся. Мне, может, поглазеть на тебя голую охота. А ты ничего! Возможно, на что дельное и сгодишься. Готова идти за мной?
— А это далеко? У меня что-то слабость наблюдается.
— Квартиру смотреть. Она у меня по площади будет около двухсот пятидесяти квадратов. Как тебе? Не сильно утомишься их все обойти? Нет? Тогда начнем. Это ванная комната. Там кухня, потом хозяйственная комната, в той стороне гостиная и кабинет. В этом коридоре еще одна ванная комната, за ней моя спальня. В той стороне есть комната под названием мастерская. Люблю, знаешь ли, иногда что-нибудь мастерить. А вообще у меня два образования, закончил военную академию и еще имею диплом инженера. Вопросы есть? Нет вопросов. Тогда веди меня на кухню. Запомнила, где она? А почему нет? Растяпа! Иди за мной. Вот она, кухня. Нравится? Не очень? Почему? Да, пустовато. Это оттого, что я здесь редко бываю.
— Тогда мне, наверное, очень понравится мастерская. А что? Это же логично?
— Умная такая, да? Ладно. Потом разберемся в твоих способностях. Сейчас перекусим. Я голоден и к спорам не расположен. Да. Запомни. Если я голоден, то никогда не высовывайся со своим занудством.
— А оно у меня точно есть?
— А в лоб хочешь? Нет? Тогда садись сюда, ешь вот это и помалкивай.
— И что это такое?
— У тебя как со слухом? Я сказал: «Помалкивай». Вот! Молодец. Усвоила.
Дальше мы в полной тишине, в смысле, без слов и каких-либо возгласов, ели нечто, похожее на пиццу. Он кинул мне на тарелку четверть лепешки с тянущимся сыром и вкраплением каких-то овощей, а себе по-хозяйски забрал остальное.
— Ну, как тебе мое угощение? — соизволил поинтересоваться моим мнением, когда я отгрызла кусков этак пять, а он почти полностью прикончил свою долю.
— Ничего. Есть можно, — пожала плечами и стала озираться в поисках, чем бы эту ерунду запить.
— Мне тоже не очень понравилось. И еще вышло совсем не сытно. Что теперь делать будем, если я совсем не наелся?
— А что…Э… Запить бы для начала.
— А ведь ты права! Надо выпить пива, и тогда, возможно, мое настроение улучшится.
— Пиво?! — скривилась как-то непроизвольно, наблюдая за поднимающимся уровнем пены в стакане, как по волшебству появившемся передо мной.
— Пей и не возникай. Другого все равно ничего нет. Не веришь? Загляни в холодильник. Вот Фома-неверующий! Теперь тебе легче стало? Пей, говорю! Не то, сам выпью. Ну, как хочешь!
Я продолжала сидеть на высоком стуле, скрестив и поджав под себя ноги, играясь пустой коробкой из-под «пиццы», а Грин в тот момент неспешно приканчивал третью банку пива. Он щурился на меня, но теперь уже вполне по-доброму, и откровенно рассматривал от макушки, до кончиков ступней и обратно.
— Ты-то хоть наелась? Да? Что ты говоришь! А не доела. Поклевала, точно воробей.
— Откуда про воробья знаешь? У вас же здесь ни одной птицы нет, — мне хотелось поболтать, но не было понятно, расположен ли мой новый хозяин к этому. В смысле, достаточно ли выпитое пиво улучшило его настроение, чтобы не схлопотать от него оплеуху, как обещал недавно.
