— Понятно. Развела ты тогда моего брата на целое поле той самой свеколки, Катерина.
— Неужели?! Но я же, не знала!
— Хм! Не знала она! Ладно, это теперь дело давнее. Пошли уже домой. Мне после того обеда так жрать снова хочется.
По возвращению в квартиру Грина мне пришлось сразу пройти на кухню и засучить рукава. А что было делать? Надо было утверждаться теперь в новой обстановке. И раз этот мой любовник представлял из себя порядочного обжору, то мне не стоило утруждать голову в поисках пути к его сердцу, а моему благополучию. А вот в готовке, как раз, утруждаться стоило. И я расстаралась в первый же вечер. Стол к ужину накрыла по высшему разряду, смену блюд предусмотрела, а для романтизма еще и свечу в центр пирога с яблоками воткнула.
— А это что? — указал именно на нее пальцем Грин. — Догадался! Это у вас так делают на детский праздник. Правильно? И кому у нас сегодня исполнился год? Ему, что ли? — покосился на Отелло, чинно восседающего на одном из стульев за столом.
— Это у нас сегодня первый совместный ужин. Вообще-то!
— Да? А завтра в пироге будет две свечи? — строил он из себя вредного иномирца. — А через неделю, выходит, что семь. А через месяц…ничего себе!
— Не хочешь — не надо! — я протянула руку и выдернула свечку к чертовой бабушке.
— И правильно, — закивал головой Грин. — Если оставила бы, то пришлось бы ее зажечь. А зажгла бы, то воск мог капнуть на пирог. А я люблю есть пироги без воска.
— Я уже все поняла. Приступим, что ли, к трапезе?
— Можно. Только, где же пиво?
— Так вино же есть! Зачем тогда пиво? Оно здесь вообще не к месту. Ты нальешь мне в бокал белого вина? Будь так любезен?
— Мне это ничего не стоит. Но на столе нет пива, а это неправильно. Поднимайся, Катерина. И сбегай поживей за тремя банками.
— Ты настаиваешь? — покосилась на него с явным нежеланием во взгляде исполнять поручение.
— А разве не похоже?!
Вот и устраивай ему изысканный ужин! Мои старания пошли прахом. Оказывается, чтобы угодить Грину, надо было просто поставить на стол пиво.
— Вот! Теперь другое дело! — он потер в нетерпении руки, завидев меня снова входящей в столовую с банками в обеих руках.
Нет, он смолотил почти все, что выставила на стол, и даже несколько раз хмыкнул, как бы в приятном удивлении от вкусноты, но мне это отчего-то удовлетворения не принесло.
— Ты наелся? — поинтересовалась вполне безразличным тоном где-то через полчаса, хотя хотелось рвать и метать. Это надо! Готовила два часа подряд, потом красиво сервировала стол, а можно было обойтись, наверное, горкой чипсов к пиву, солеными орешками и еще чем-то в этом роде. — Я могу уже приступать к уборке?
— Приступай. Да, и пирог уноси отсюда. Не хочу я чай, мне всего уже достаточно.
— Отлично! — развернулась от него на каблуках. — Помою сейчас посуду и отправлюсь спать.
— Это ты так разрешение у меня спрашиваешь, можешь ли удалиться к себе в комнату?
— А можно?
— Нет.
И вот тут я замерла. Как это я забыла, что он теперь мой хозяин? Сама не понимала, когда успела так расслабиться.
— И что ты встала, как вкопанная? Разве, не хотела собрать все со стола? Двигайся, давай! А я пока подумаю, что мне с тобой делать дальше. Должна же ты отрабатывать содержание! — он посматривал на меня, развалившись на диване, куда успел перебраться из-за стола, а в ручище своей по-прежнему держал недопитую банку пива. — С портретом, так понимаю, ты меня надула. Зря только согласился взять в дом этого блохастого.
Отелло, заслышав такое, нырнул со стула под стол, где до этого сидел и за всем наблюдал.
— Вовсе нет, — пожала я плечами, все еще не сдвинувшись с места. — Просто сейчас освещение неподходящее. И еще мы с тобой забыли купить краски, кисти и…
— Все с тобой понятно! Краски, кисти, освещение! Вечно у вас, баб, находятся разные отговорки! Как договор заключать, вот вы, первые, а как…
— Послушай! Не надо обобщать. Я свое слово всегда держу. Завтра же поедем и купим все необходимое. Тогда же и начну писать твой портрет. Сегодня, если настаиваешь, сделаю карандашный набросок. Идет такое решение?! У тебя простой карандаш есть? И лист бумаги еще понадобится.
— Валялся на столе, пойди, посмотри, подходит ли.
— Это в кабинете или в мастерской? Прости, но я еще, ни там, ни там, не была, и ориентируюсь плохо. Где стол-то?
— Или в кабинете! Помнишь, где это находится?
— Кажется! Не беспокойся, найду.
И отправилась на поиски. Нужную дверь нашла быстро. Но когда вошла в нее увлеклась рассматриванием стеллажей с книгами по ее стенам. Там было много-много книг. Самых разных. Но больше технических. Им было уделено сразу две стены.
— Надо же! — подумалось мне. — А с виду про Грина не скажешь, что настолько начитан и образован. На первый взгляд производил впечатление великовозрастного разгильдяя. Или нет, на второй. На первый больше был похож на злобного монстра, на кровожадное чудовище и… Это, наверное, из-за его шрамов и зашитой глазницы. А еще из-за недобрых высказываний! Или о чем это я сейчас размышляю? Увидела полки, уставленные книгами, и сразу к нему подобрела и его даже зауважала? А может, лучше бы вспомнить, что он быстро бросает своих любовниц и за ненадобностью рассылает их по борделям? Это ли не характеристика ему? Еще, какая характеристика! Вот этой мысли и следует придерживаться, — посоветовала я себе.
Решив так, нашла на письменном столе карандаш, пошарила на нем в поисках листа бумаги или блокнота и нашла и их. С собой прихватила блокнот. Когда вернулась к Грину, обнаружила его по-прежнему на диване и в той же позе.
— Вот! — продемонстрировала ему свои находки. — Где станешь мне позировать? Здесь?
— А что ты там говорила про освещение? В гостиной света больше.
— Отлично! Идем туда.
Я его усадила в кресло. Так его профиль мне виделся лучше. Сама разместилась на диване и раскрыла блокнот.
— Постарайся не очень вертеться. А в общем не приневоливай себя особенно.
— Я и не собирался, — осчастливил он меня ленивым таким ответом.
— Вот и не надо! — непонятно откуда взявшееся раздражение пришлось быстро в себе погасить. — Не волнуйся, я справлюсь.
— Попробуй, не справься! Вмиг мелочь блохастая вылетит на улицу.
— Вот зачем ты строишь из себя, не весть, что?! — вырвалось у меня, все-таки. Да с таким сердцем, что даже чуть карандаш из рук не выронила. — Ты же не такой!
— Что, что! А какой я? — он прищурился на меня, но нисколько не пошевелился в мою сторону, и это меня немного успокоило.
— Думаю, что нормальный мужик. Возможно даже, что чуткий и ранимый.
— Это я-то? Ну, ты скажешь! Книги, что ли, рассмотрела? Это они тебя впечатлили?
— Отчасти, да. Они же твои? Вот! Это все же…
— Глупости! — и тут он чуть сдвинулся в кресле в моем направлении, а я невольно вздрогнула и вжалась в спинку стула. — Когда ожидается особенно кровавая разборка на наших границах, посылают именно меня. Как думаешь, отчего? Да, я — хладнокровный убийца. Это моя главная черта. Ее давно уже подметило мое начальство и использует в целях обеспечения порядка в дальних регионах.
— Ну…так, ведь, с целью восстановить мир на границе, — заморгала на него глазами.
— Ты когда-нибудь убивала? Все равно, с какой целью? — его странная интонация и новое смещение в мою сторону заставили меня ужаться в размере еще больше.
— Нет…
— Вот и не берись судить то, о чем понятия не имеешь. Дай сюда блокнот! — вырвал его из моих рук, а я дернулась от этого всем телом. — Что успела начеркать?
— Ничего не успела, — пискнула, собираясь оправдаться.
— Да! Мазня грифелем по бумаге какая-то! — откинул он блокнот на диван. — Ты права, Катерина, освещение уже не то. Надо нам отправляться отдыхать.
— Э, э… А может в шахматы сыграем? — я быстро кивнула на доску с фигурами, стоящую на широком подлокотнике того самого дивана. А все оттого, что его интонации, глаза и весь облик мне очень не нравились. И что значило это его «отправляться отдыхать» понятно не было. Совсем. Очень могло такое быть, что имел в виду, чтобы я составила ему компанию в постели. А такое мне в тот момент представлялось совсем невозможным и отторгалось как душой, так и телом. — Время-то еще детское!
