попал в глаз и шею. – Прости уж. Ты мне бодрая нужна. Устроился, погнали!
«Вперед!» – приказала червю и отправилась в незабываемое путешествие. Жизни не хватит, чтобы такое забыть. Эту гамму эмоций я не испытывала даже от первого полета. Про то, что умираю, забыла напрочь. Орала так, словно из меня живьем достают кишечник. Через рот. Раскаленными щипцами. Несмотря на огромные размеры, червь оказался тем еще живчиком. Мчался по темным тоннелям с такой скоростью, что на поворотах я пару раз чуть не вылетела. Только лежавший на мне Милитас и спасал. Крепче ухватилась за липкую кожаную складку, обхватив противного гада и ногами.
Я орала.
Я материлась.
Я такими словами Милитаса называла, что самой стыдно, надо будет извиниться.
Эльриха и вовсе, кажется, прокляла, уже не помню. Но за это не стыдно. Сам виноват. Мог бы и достать меня!
Земля летела во все стороны, облепила меня с ног до головы, залезла в рот и в нижнее белье! Когда в конце тоннеля забрезжил свет, я ощущала себя земляной, не побоюсь этого слова, какашкой. И пахла, с подачи червя, соответствующе.
За очередным поворотом в кромешной тьме что-то мелькнуло, похожее на пелену разрыва. Но скорее у меня разрыв сетчатки или приступ впечатлительности, чем под землей окажется переход в подмирье.
Я до последнего держала контроль, помня слова Милитаса, но с каждой секундой сознание становилось слабее, уплывало дальше и, когда почти уплыло, в глаза ударил резкий солнечный свет. А черви света не переносят. Тварь взбрыкнула, как лошадь, скинула меня на землю и, противно заверещав, юркнула обратно в нору. Я лежала на земле и хрипела, сердце почти не билось, оно дергалось через раз, как инородный предмет в груди, глаза застилал сизый туман.
– Эльрих, – прошептала, выплевывая землю.
– Дара Штерн? Я Робин, вы меня узнаете?
Мужчина упал передо мной на колени, аккуратными движениями ощупал мою голову, шею, опустился к плечам.
– Вы помните, какой сегодня день? Как вас зовут?
– Эльрих…
– Дарси Драгнор отбыл по срочному делу, но мы здесь, ответственны за ваше спасение.
– Мили… тас…
– Кто?
Я чуть не опоздал. Резко спикировал вниз, распугал рыхотеней неожиданной атакой с неба. Подрезал острыми перьями ветки, образовав себе поле для маневра. Схватил с земли кошку подмирья и взмыл с ней вверх. Тварь яростно шипела и брыкалась, силилась вырваться, я и отпустил. С высоты в десятки метров. Отпустил так еще троих, четверо сообразили и сбежали, еще двух изрубил в фарш острыми как лезвия перьями, остальных распороли от морды до брюха мои бойцы.
– Сектор зачищен! – доложил Митсвот, когда я спустился на землю и сложил крылья. Парни впервые их увидели. Митсвота так и тянуло спросить, но понимал, что не время. – Лидия, – напомнил он, косясь на сияющее оружие за моей спиной.
– Где?
Хранительница лежала в траве, свернувшись калачиком. Одежда, в которой она шагнула в разрыв, превратилась в ветошь. Лицо осунулось, пухлые щеки опали, обострились скулы. От загара и румянца не осталось и следа. Бледная, как полотно. Некогда прекрасные пшеничные пряди сбились в колтуны и неровно обрезаны мечом под затылком. Ее тонкая кожа покрыта сетью кровавых царапин и порезов.
Я не решался подойти. Внутри бурлила ярость. Хотелось броситься в разрыв и уничтожить всех, кто посмел прикоснуться к моей хранительнице!
– Жива?
– Не знаю. Мы не могли подойти из-за рыхотеней, – тяжело произнес друг, придерживая руку, вспоротую острыми когтями.
– Ты как?
– Жив. Иди к ней, лекари уже близко. Сам-то в норме?
Хмуро кивнул. Щека болела, в остальном сойдет.
Шаги давались с трудом. Не было и дня, чтобы я не винил себя за смерть хранительницы. Если Лидия жива… Не позволю! Больше никому не позволю причинить ей вред!
Я подошел к ней, опустился на корточки, положил ладонь на шею и нервно выдохнул, закрывая глаза.
Пульс слабый, едва ощущается, но жива! Хотелось схватить, прижать к сердцу, и унести ее во дворец, на крыльях, но нельзя. Ни трогать, ни шевелить, ни перекладывать. Слишком хрупкое состояние!
– Где она?! – раздался встревоженный голос Джай. – Эльрих, отойди! Не трогал ее?
– Нет.
Отошел на шаг, прислушиваясь к инстинктам, сканируя местность. Твари бежали. Почему? Откуда взялась Лидия? Не могла же она материализоваться здесь? Или сбежала? Тогда почему в лес, а не во дворец, не в город? Там бы нашли, доставили во дворец. Потеряла память? Бежала? Возможно, твари ее преследовали? Совпадение по локации невероятное, скорее проверю в провокацию.
Я не шевелился. Смотрел, как Джай холодно и профессионально делает свою работу. Если кому и доверю Лидию, то только ей.
– Состояние критическое, но стабильное, – сообщила она. – Я волью чистой жизненной силы и наложу стазис, но ее срочно нужно доставить Верховной ведьме. Нужны эликсиры и артефакты, которых у меня нет.
Она глянула на меня и заметила крылья. В себя пришла быстро. Сглотнула, кашлянула и продолжила:
– Быстро доставишь?
– Доставлю.
– Отлично. Работаем.
Я знаю, каково это делиться жизненной силой. Хранительницы нередко передают ее джаффару, когда мы серьезно или смертельно ранены. Они хранят нашу жизнь, доставая с того света. Даже малое вливание имеет последствия, а Джай влила много.
– Хватит! – приказал, положив ладонь ей на плечо.
Целительница невесело улыбнулась, покачнулась и упала на ладони. Она тяжело дышала, возвращая контроль. Лидия восстанавливалась. Даже на расстоянии я видел, как забилась артерия на ее шее, как наполнились кровью сосуды, как порозовела кожа.
Я помог наложить стазис. Лидия привыкла к моей магии, она благотворно скажется в качестве стабилизатора. Закончив плетение, Джайяна упала на траву рядом с хранительницей и закрыла лицо руками.
– Зелье дай.
Достал из-за пояса пузырек с восстанавливающим эликсиром и помог подруге его принять.
– Ты в порядке?
– Буду, – выдохнула она, присаживаясь. – Мне еще твоих бойцов приводить в порядок. Выглядят паршиво. Ты их вальсировать учил или драться?
Джай невесело улыбнулась. Если шутит, значит все хорошо.
– Бойцы сами справятся, не девочки, – бегло осмотрел
