парней, ничего смертельного, многие уже поднимались на ноги. – Иди в третий «а» сектор. Оливию утащил темный червь.
Джай присвистнула.
– Мне жаль, Драгнор. Она тебе, вроде, крепко нравилась.
– Перестань! Оливия не погибнет. Она выберется.
– Ага, – иронично хмыкнула подруга.
– Возьми Митсвота и вытащите ее. Прошу, как друга.
– Ладно, Эльрих, – она скользнула взглядом по моему лицу, губам и грустно улыбнулась, соглашаясь с новым статусом. – Сделаем все, что можно. А ты неси Лидию. И неси так быстро, как можешь. От этого зависит ее жизнь.
Я не умерла, всего лишь вырубилась, видимо от счастья. Меня выгнуло дугой от электрического разряда, но боли я не почувствовала, только судорогу и слабое покалывание по всему телу.
– Мы ее теряем! – прозвучал знакомый голос.
Насилу разлепила ресницы. В кроваво-черном тумане угадывался силуэт магистра… как ее там? Ее самой, в общем. Вопреки угрозам, она помогала.
– Верни ее, иначе Эльрих нас убьёт!
– Я лекарь, а не богиня, – выругалась магистр, и по телу прошелся еще один разряд, сильнее предыдущего. Слишком поздно. Мы опоздали!
– Штерн, рыхотень ты недоделанная! А ну приходи в себя! – закричал Крэйган и треснул меня по лицу.
– Ты больной? Это не тот случай… Ее тело не принимает мою жизненную силу. Реанимация запускает сердце, но оно снова останавливается.
– Глубокий стазис и к Весалин, – скомандовал Митсвот. – Очень глубокий стазис, я помогу.
Не знаю, что со мной происходило, тело, словно вата, не могло сопротивляться. Сознание цеплялось за реальность, как падающий за край обрыва, но… метафорические пальцы соскальзывали один за другим и…
Я сорвалась в пропасть, уплывая все дальше, дальше и дальше.
Я пыталась. Честно пыталась! Рвалась ввысь, пробовала остановить падение, но… оно длилось бесконечно. Безмирье. Место, куда попадают умершие души. Место, куда изредка спускаются боги для встречи со своими жрецами, убивающими себя во время ритуалов и воскресающими по воле богов. Но ко мне никто не придет. И назад меня никто не вернет тоже. Потому что Маргес – та еще задница, а другим богам я не служу.
Падение внезапно прекратилось. Я зависла посреди бескрайнего пространства, наполненного тугим серым туманом. Его можно было потрогать руками, как вату, собрать в снежок и отпустить парить в воздухе рядом с собой.
Боли не было. Страха, как ни странно, тоже. Ни чувств, ни желаний, ни эмоций. Я видела свое обнаженное тело, охваченное голубым сиянием. По нему расползалась сеть золотых вен, таких же, как на теле Эльриха перед превращением в летуна. Тело, кстати, молодое, словно не пораженное проклятьем.
Значит, это конец? Таков он? Как там по религии? За мной прилетят воздушные духи и вознесут меня на суд Богов. Те поиздеваются хорошенько над моим жизненным путем и определят будущее моей души: обратно в мир (и не факт, что в человека), в Пепелище на вечную каторгу или в Небесный дворец. Но я не тешила иллюзий, в основном туда берут жрецов.
С каждым мгновением мысли становились более вязкими, а прожитое словно стиралось, покрываясь паутиной. Я силилась воскресить в памяти образ родителей – не получалось. Имена сестер испарились. Сколько их было? Четыре? А были ли вообще?
Депрессивную серую хмарь внезапно прошил золотой луч. Золотой? Что-то знакомое. С чем-то связано. С чем? Или с кем?
Я с апатией наблюдала, как луч пляшет вокруг юркой змеей, отбиваясь от созданных мною же серых снежков. Они кидались на змею, а она глотала их. Пятый, седьмой, десятый. Покончив со снежками, змеелуч обмотал меня с головы до ног и с силой потянул наверх.
Зачем? Мне и тут хорошо.
Я сопротивлялась. Где мой суд? Где моя новая жизнь? Зачем наверх? Может, там мне было плохо? Точно было, раз уж я здесь! Лучше все заново начну. А, вдруг попаду в Небесный дворец? Может, я была жрицей? Может, заслужила?
– Мне очень жаль, – произнесла Весалин, скидывая белоснежный балахон, заляпанный кровью.
Кровью моего олененка.
– Мы ее потеряли.
Тихий голос Верховной ведьмы прозвучал как громовой раскат.
– Что ты сказала?
Джайяна положила ладонь на мое плечо. Подруга едва стояла на ногах, она поддерживала на Оливии глубокий стазис всю дорогу.
– Ты слышал.
– Она потеряла слишком много крови. Плюс сепсис и ядовитая слизь темного червя. Шансов не было, – Весалин говорила так, словно читает список покупок. Без эмоций. Без страха. Без сожаления.
Стерва.
– Мне нужно к ней.
Ведьма вскинула голову и заградила мне путь.
– Нельзя.
– Издеваешься?
– Нельзя! – повторила она настойчиво, безбоязненно вперивая в меня боевой взгляд.
– Уйди. Иначе хуже будет.
– И что ты сделаешь Верховной ведьме?
Сама напросилась. Схватил девчонку за шкирку и вышвырнул в окно. Теперь я понял, для чего в ее башне такое огромное окно во всю стену. Выкидывать неугодных – самое оно. Витраж рассыпался тысячей разноцветных осколков и, стряхнув их с себя, я ворвался в палату Оливии.
– Ты… Ты выкинул в окно Верховную ведьму?! – произнесла Джай громогласным шепотом.
– Не разобьется.
– Что значит, не разобьется, ты что творишь?! Сдурел?
Оливия лежала на кушетке, укрытая белой простыней.
С головой.
Вокруг валялись кровавые тряпки, пустые пузырьки с донорской кровью, сильнейшие настойки и даже красный свиток. На красном пергаменте – редкие заклинания. Одноразовые. Они на вес золота. С ведьмой я, пожалуй, погорячился. Надо будет извиниться, когда остынет…
Под ногами захрустели осколки какого-то пузырька. Из котла валил фиолетовый пар, бурлило вонючее зелье. Выключил горелку магией. Все равно без контроля ведьмы оно бесполезно.
– Эльрих, не нужно. Запомни ее живой.
– Она принадлежит мне, Джай. Я даже смерти ее не отдам.
– Ты ничего не можешь сделать! Все кончено, – устало произнесла она и взяла меня за руку. – Мы с Весалин прыгнули выше головы, но даже мы не можем отменить смерть.
– Я знаю, кто может.
Красноречиво посмотрел на Джайяну, и она поняла.
– Ты что задумал, безумец?! – в ужасе
