не спорила.
– Ана, – захныкало моё сокровище, – пошли домой! К папе.
– Мне нужно уйти, милая, – я поцеловала девочку в пухлую щечку. – Кто-то ведь должен остановить этот пожар, правда?
– И ты вернешься?
– Обязательно, – серьезно пообещала я, в действительности уверенная в обратном.
– Благослови тебя Господь, – прошептала мне старая Синтия и взяла ребенка на руки.
– Во всяком случае, она будет свободна, – я упрямо сжала кулаки, глядя на то, как скрываются они в тени уцелевшей части леса.
– Прощай, Ана, – повернулась девочка и помахала мне рукой.
Господи, пусть это будет не напрасно. Пусть эта кареглазая кроха никогда не узнает горя.
– Прощай, Ари, – тихо прошептала я.
Плата за мою слабость оказалась слишком велика. Мы с Арианной делили это бремя на двоих. Моя девочка – круглая сирота при живых родителях. Отец Ари никогда не узнает о её существовании, я же никогда не услышу от неё самых важных слов. Не успею.
Николас выбежал на крыльцо, и я в последний раз взглянула в его лицо, стараясь навеки запечатлеть его в памяти.
– Алиана… – он замер, спал с лица, мгновенно став белым. – Я не знаю, что ты задумала, но я обещаю, что бы ни случилось, никто не заберет у нас Арианну! Никто не станет разлучать нас. Всё будет хорошо, Ани!
– Да. Всё будет правильно, – прошептала я и ушла. Растворилась в черном тумане, чтобы в следующий миг вновь собраться среди пылающего огня у белого жертвенного камня.
Пламя рвануло ко мне. Лаская, обнимая, забирая тревоги. Перед глазами замелькали картинки забытого прошлого. У меня подкосились ноги, я растерянно опустилась на алтарь.
– Никки … – прошептала я, ладонью вытирая выступившие слёзы.
«Наша дочь…» Николас не договаривал, но никогда не лгал мне.
Холодный нож лег в мою руку, я нервно хохотнула. Я не Лиз, и анатомию не учила. Интересно, что будет, если я вдруг промажу? Черт его знает, что-нибудь будет…
Тело – это ничто. Не мне бояться боли. Я сжала рукоять и, зажмурившись, ударила себя в грудь. Больно не было.
Задрожал рядом с камнем воздух, Никки бросился ко мне и схватил на руки. Впитал мою кровь, белый камень рассыпался белым пеплом. Вспыхнул алый туман. Ральф, Лиз и Юрий, соткались с нами рядом, а из закрытого хода семейной усыпальницы, задыхаясь, бежал к ним император.
– Опоздали… – одними губами прошептал брат, а я улыбнулась, спиной опираясь о ствол высокой ели.
Погас огонь, исчез кровавый туман, застыло время. Всё, наконец, закончилось. Все мы свободны. Всё – правильно.
Маленькая ручка обхватила мои пальцы, и я вздрогнула.
– Пойдем домой? – Ари посмотрела мне в глаза. – К папе?
Личико её таяло, я сжала её ладошку и задрожала:
– Да.
В груди запершило, от невыносимого зуда хотелось царапать кожу до крови. Чувствуя теплые ладони Николаса на груди, я распахнула глаза:
– Арианна – твоя… – прошептала я.
Никки рвано выдохнул и, нежно целуя меня в висок, ответил:
– Да, моя. Как и ты, Ани.
Рассветало. Розовое солнце медленно поднималось из-за горизонта, золото сверкало на куполах заново отстроенного после пожара собора. Ральф бросил взгляд на наручные часы и постучал в закрытую дверь. Молчаливый охранник поклонился, пропуская Бонка внутрь, и вновь запер замок тяжелым ключом. До официального открытия почти час, выходной день, посетителей будет много, но сейчас это его, Ральфа, время.
Он прошел под высокий свод и вдохнул полной грудью. Тусклый свет проникал внутрь через разноцветные стекла витражей, расцвечивая полумрак храма. На ровных рядах длинных лавок ждали прихожан листы с молитвами. Ральф сел на первом ряду напротив двух мраморных статуй и, спиной опираясь о резную спинку, улыбнулся Эдингу.
Его высочество Юрий как лингвист, специализирующейся на мертвом валлийском, чуть поправил общепринятый перевод писания, и теперь Эдинг стояла здесь, не одна. Рядом со своим целителем, рядом с господом богом.
Бонк прикрыл глаза и темнотой заглянул в маленький домик на границе северного леса. Арианна рисовала, Ральф щекотнул её за ушком, она поежилась и засмеялась.
– Где родители?
– Гуляют.
Госпожа Фостер наотрез отказалась покидать Эдинбург, мотивируя своё решение плохим столичным воздухом и необходимостью присматривать за лесом. Вот ведь забавно, но люди, будто чувствуя, что на севере теперь безопасно, тоненькой струйкой потекли в Рудники. Хотя, скорее, дело было в развитии региона. Соседние государства … присматривались. От всяческих предложений пока, конечно, отбивались. Но как скоро предложения перерастут в угрозы? Кто его знает… Ресурсы, прямой путь до северного моря, перспективы для экономики…
– Это хорошо, пусть гуляют. Свежий воздух полезен.
Арианна кивнула, и Ральф оставил племянницу.
Обычный, лишенный дара ребенок. Ну-ну. Обычней некуда. Впрочем, дитя Эдинбурга ведь, а тот, как известно, аномалия. Лес их даже погорел аномально – пятачком, где стояло раньше белое надгробие первого Бонка, оно же – жертвенный алтарь. Благо, больше не существующий.
Не было больше боли у Алианы и Юрия. Ральф хмыкнул, вспоминая, как был счастлив этому факту бывший император. Фостер, засранец, долго еще глумился над ними двоими. Любимой фразой Ника несколько лет была: «но целоваться вам никто не запрещает!»
Бонк взлохматил волосы и, раскрыв ладонь, подкинул вверх крошечную шаровую молнию.
Да, боли не было. Зато была сила. За последние шесть лет в империи нашлось несколько одаренных детей, все не связаны кровью, но у всех дар целителя. Пока всего несколько, но Слоун оптимистичен. Доктор счастлив – в том числе благодаря ему, в мир возвращалась магия.
Жизнь шла своим чередом. Ежедневно Бонк получал отчеты, цифры, сводки. Ничего нового… то тут, то там, по самым разным причинам вспыхивали конфликты, убивали, обманывали, предавали друг друга.
А Ник и Ани… гуляют.
Целитель, по странной случайности родившийся в Рождество, и его любимая женщина … с лицом Эдинга. Тоже совпадение, разумеется.
Ну не верил Ральф в перерождение, искупление и прочую муть. Да и какая, в сущности, разница? В любом случае, Ник и Ани прошли свой собственный путь. И теперь вот… гуляют. Пусть гуляют.
Бонк потянулся к Юрию и нашел его в парке, вернее, их обоих. Юрий старший держал за руку Юрия-младшего и, присев на корточки, что-то терпеливо объяснял крестнику. Судя по тому, что оба они смотрели на небо, что-то про самолеты. Сын внимательно слушал. Он любил учиться и учился с пеленок. Любимый внук императора, это он получит непомерный груз – Валлию …
«И вы гуляете?» – улыбнулся Ральф.
«Гуляем. А ты не опаздываешь, кстати? Император уже выехал».
«Да? Тогда и я еду», – Бонк распахнул глаза и, поднявшись с лавки,
