мебелью, этого не знал. И Стенли бравировал, припугивая капитана самим фактом его скорой кончины. Ибо на Иртан осталось всего с десяток некромантов, и цена каждого во много раз превышает купленного полицейского.
К слову, Хандинктона оттащили быстро. Даже не дали как следует напугать или, вот, додушить. Но в этой перепалке был один несомненный плюс — стальная булавка на обшлаге рукава формы капитана очень хорошо сошла за отмычку.
Отмычкой Грегори и занимался весь остаток дня. А к вечеру, когда пальцы уже не сгибались от постоянного напряжения, принесли ужин. Стенли как сидел, прижавшись спиной к сырой стене камеры, так и остался сидеть. Ближе к полуночи полицейские стали тихо переговариваться о ценах на оружие, злобной теще и пирожках из пекарни на Принстрит, а потом голоса стали отдаляться, затихать, а вскоре совсем растворились в коридорном эхо.
Кандалы по-прежнему сковывали руки. Плевать, их любой кузнец снимет, а вот решетка… Стенли слез с нар и присмотрелся к темным доскам. Что ж, все же придётся попортить государственное имущество. Грегори со всей силы ударил каблуком сапога в самое хрупкое место лежака, где не было металлических стоек. Бестолку. Дерево даже не прогнулось. Ещё один удар, и в коленной чашечке что-то хрустнуло. Но не беда. Опять удар.
Доску вытащить удалось. Даже пристроить ее рычагом в петли решетки, но когда Грегори приложил чуть больше сил, чтобы железо шевельнусь, дерево, противно скрипнув, плюнуло в лицо щепой. Стенли смотрел на сломанный рычаг и прикидывал ещё варианты.
Оставался один.
Грегори присел на пол. Осмотрелся. Вдавился спиной в оставшиеся после его вандализма доски лежака и крепко задумался. Посмотрел на свои руки. Поджал губы в невесёлой усмешке.
Слишком неприятно. И больно точно будет. Но какое это имеет значение?
Он потёр ладони друг о друга. Всмотрелся в металл кандалов.
Какое же кольцо с даоритом? Возможно, левое. Или правое?
Между браслетом и запястьем можно было просунуть полпальца. У Грегори были не такие массивные руки. Жилистые. Но жира лишнего не водилось. Он крутанул кольцо и даорит звякнул, оглашая всю камеру скрипучим звоном.
Наверно, левое.
Просто Грегори был правшой, и лишиться ведущей руки не особо хотелось. Он зажал запястье между коленей. Сдавил. Примерился, вспоминая как надо выбивать сустав. Выдохнул. Ещё раз потрогал большой палец.
Надо всего лишь выбить сустав, и тогда браслет кандалов спокойно слезет с руки. Ничего сложного. Просто взять…
Он дёрнул внезапно для самого себя. Резкая боль прострелила всю руку, и сквозь стиснутые зубы вырвался мат. Отборный.
Грегори сполз на пол, утыкаясь влажным лбом в камень. Он прижимал к груди левую руку, что повисла тряпкой. Дыхание не выравнивалось и норовило сойти на крики. В голове внутренний голос визжал и орал так, что Стенли почти глох от истерики. Во рту поселился острый привкус крови от прокушенной губы. Сознание кружилось и билось. В голове шумело. Грегори переводил дыхание, ещё не понимая — получилось у него или нет. Тот браслет удалось снять, или даорит был на правом кольце?
Каменный пол был холодным. Через пару лучин Грегори понял: его потряхивает от ледяного пота, что пропитал не только рубашку, но и грозил взяться за камзол. Стенли, превозмогая боль, все же сел. Оторвал от груди руку и аккуратно, стараясь не потревожить вывихнутый палец, стянул с себя браслет.
Ничего не происходило.
Любое движение ладонью отдавалось резкой болью, и Грегори дышал рвано, чтобы его мат не поднял всех постояльцев этого прекрасного заведения.
Взмах руки в сторону. Сила буркнула что-то нечленораздельное и снова свернулась в клубок. Грегори ошалел от такой наглости и вызверился. Рыкнул на свой вечно алчущий дар, призывая его к порядку. Вальяжная кошка потопталась мягким лапами по сознанию, и стало понятно, что у него получилось снять нужный браслет. Но сила…
Грегори забыл и о вывихнутом пальце, и о крови, что наполнила рот. Он опешил от наглости своего дара. Как-будто он не великий и ужасный некромант всего столетия, а гребаная цветочная фея в отпуске.
Подорваться с пола удалось со второй попытки, потому что от боли сознание хотело показать интернациональный жест и свалить в закат. Но, все же приняв стабильное положение, Грегори ещё раз коснулся вязкой тёмной пелены тлена и остался удивлённым. Сила ластилась, урчала, облизывалась. Она липла к рукам, касалась стен тонкими мягкими штрихами прикосновений. Грегори округлил глаза, не понимая — что такое нашло на его дар, и тут же разозлился.
Тлен подернулся пурпурными искрами. Глаза Грегори затянуло непроглядной тьмой, а улыбка превратилась в оскал. Одно прикосновение ко второму кольцу кандалов, и металл осыпался на пол горсткой мелкой пыли.
Стенли осмотрелся, выискивая проблески непокорности в своём даре. Не обнаружил. Вывихнутый сустав он одним движением вправил, сдерживая ругательство. Дар бросился зализывать место боли, даря лёгкую пьянящую поволоку удовлетворения.
Прикосновение длинных пальцев к стальной решетке камеры. Невесомое. Едва заметное. И металл с беззвучным всхлипом раскрошился. Тлен ворчал внутри, требуя своё, а не какой-то там кусок железа. И Грегори согласно кивал, но предупреждал, что позже.
Стенли перешагнул обсыпанный металлической стружкой порог. Повернул к выходу и не заметил, как из каменной кладки тихо прогрызая путь к свободе, появился бутон шиповника в тумане тьмы.
— Куда-то спешишь? — догнал голос Льюиса почти на выходе из подвала.
Грегори обернулся и приподнял бровь, разглядывая полицейского как любимого, но слегка нежданного родственника. Словно и так не понятно, куда спешил некромант. А вот Льюис не спешил и развлекался процессом. Он стоял облокотившись на стену, подпирая её плечом. Сложенные на груди руки. Усталые глаза. Но искры удовольствия так и вспыхивали в них.
— Сбегаю, — коротко сказал Грегори голосом, что немного был приглушен недавним происшествием с пальцем.
— Похвально, хоть я и просил потерпеть, — укоризненно признался Фарнинг. — Поможешь мне с одним делом?
Стенли ещё сильнее задрал бровь, намекая на абсурдность предложения. Он так-то преступник, и сбегает вообще-то. И решётку, вон, покорёжил. И кандалы…
— У меня что-то с силой после расставания с Элис, — нехотя признался Грегори, потирая вывихнутый палец, чтобы хоть как-то избежать задержки.
— С мужской? — округлил глаза Льюис.
— Да вот, думаю отлюбить тебя, чтобы глупые вопросы не задавал… — припугнул Стенли, и полицейский ухмыльнулся.
— Прискорбно… Значит те слухи о тебе и Эрике…
Грегори взвыл и чуть не запустил в Льюиса клубком тьмы.
— Моя магия, она как-будто созидательней стала, что ли…
