class="p1">— Это плохо?
— Ещё не понял.
И оба замолчали, видимо, привыкая к новым открытиям. Потом Фарнинг спохватился и подошёл к Грегори, тихо сказав:
— Подними убитую.
Будь у Грегори в руках его любимый меч, он бы его уронил полицейскому на ногу.
— Мои показания всё равно не засчитают.
— Не будь занудой. Я уголовное право знаю лучше тебя. Просто подними. В протоколе будет другой маг.
Грегори воззрился на скромного заикающегося и вечно падающего в обморок парня с каким-то животным ужасом. Вот что служба с отделе у Дювье сделала с мальчишкой. Сегодня — протоколы ложные составляет, завтра — улики прятать начнёт.
За мыслями о столичной развратной службе, Стенли не заметил, как они спустились ещё ниже. В мертвецкую, что пропахла медицинским спиртом, зельями и затхлым воздухом. И про трупы не стоит забывать. От них тоже шёл специфический душок, даже несмотря на холодильные камеры.
В небольшой комнате сидела благообразная старушка. Она постукивала тонкими пальцами по металлическому столу и периодически бросала взгляды на покойницу. Мёртвая Бертрана была…
Неприятное это зрелище, когда знакомый человек лежит мертвым. Грегори давно привык к этой стороне своей профессии, но вот когда наступал такой неловкий момент, чувствовал себя хуже зомби, не способным выразить хоть горстку эмоций. Он просто стоял, оторопело разглядывая тело, и не ощущал ничего. Ни злости, ни отчаянья, ни вины. Он забыл эту женщину слишком давно, чтобы сейчас убиваться из-за потери.
— Госпожа Кросс поможет нам в законности действий. — Старушка привстала и протянула сухую ладонь для поцелуя. Грегори ещё не настолько одичал, чтобы забыть свои манеры, поэтому коснулся губами холодных пальцев. Благообразная пожилая дама засмущалась и кокетливо потупила взгляд. А Стенли сразу почуял, как уютом ночного кладбища повеяло. Это когда прячешься в разрытой могиле, а сверху вурдалак разрывается. Поэтому и уточнил:
— Вы — некромант? — Льюис шёл с затаённым страхом, по стеночке, вдоль тележки с покойной, и старался не цепляться взглядом за белое, словно фарфор, тело убитой.
— Бывший… — голос вот приятный. Мягкий. Как вязаный плед и аромат корицы в осеннем чае.
— Бывших некромантов не бывает, — намекнул Грегори на непродолжительную жизнь и скоропостижную смерть своих коллег по дару.
— Бывает, если вовремя остановиться, — госпожа Кросс, хотя нет, правильнее звать ее —Ариадна, присела на неудобный стул, что стоял вблизи стола, и перебрала чётки на запястье. — Перестать пользоваться даром, уйти со службы и начать вязать макраме.
Вот в последнее Грегори точно не верил. Особенно вглядываясь в лукавые глаза гостьи. Но, тем не менее, растягивать одно поднятие мертвеца на всю ночь он не собирался, поэтому шагнул к столу. Убрал с тела покойной простынь. Посмотрел на безобразную рану и потянулся за клинком. Которого не оказалось. Скальпель пришлось дезинфицировать.
— Юноша, — обратилась Ариадна к Льюису, поправляя седой локон, — вы не могли бы так часто не дышать. Тут и без ваших приступов мало кислорода.
— Он не переносит мертвецов.
— Боги с вами! Разве я заставляю их куда-то нести? — наигранно удивилась старушка. — Пусть просто выйдет…
— Протокол… — провыл Льюис, цепляясь побелевшими пальцами за столешницу.
— Дайте сюда вашу машинку и сходите наверх, сварите нам кофе.
Грегори усмехнулся и проследил, как по другой стеночке полицейский выбирается из мертвецкой. А потом все же склонился над телом и провёл первую линию на шее усопшей.
— А вы, милый мальчик, не торопитесь. И подымите зомби.
Стенли сузил глаза и только хотел мягко упрекнуть, что ему точно не нужны наставления, как госпожа Кросс перебила:
— Дух не отзовётся. На клинке были руны очищения. Нам доступны только посмертные воспоминания, а не предположения.
Чесать подбородок черенком скальпеля оказалось удобно. А в словах пожилой дамы нашлась масса смысла, поэтому Грегори, из уважения к возрасту и опыту, не стал выкаблучиваться и произнес заклинание.
Тело встало. Точнее село прямо на кушетке. В образе говорящего трупа, Бертрана была ужасна. А уж когда загробный скрипучий голос забился в комнате…
— Чего желает мой хозяин?
Зомби хороши в схватке. Когда они единым механизмом идут в наступление. Идеальная армия, не знающая боли или усталости. А запасные конечности в процессе они сами себе добывали. На допросах же Грегори любил больше призраков. Он не чистоплюй. Просто призрак более осведомлён. Это сознание умершего, его мысли, эмоции. Зомби лишены всего этого и могут только отвечать на односложные вопросы. А те,кто при жизни не обладали особыми мозгами, после смерти становились просто непроходимо тупыми.
Бертрана была глупой при жизни. И сейчас Стенли все не мог понять — как его угораздило в такую влюбиться. Что в ней этакого было? Да и тогда, после ее побега, он тоже задавался этим вопросом. Ответа не нашёл.
— Кто тебя убил? — глядя в пустые глаза, спросил в демонзнает какой раз Грегори.
— Кто… — непонимающе повторял зомби.
Ариадна подняла глаза от печатной машинки и немного влезла в допрос.
— Мальчик мой, — обратилась она к Грегори. — Задавай простые вопросы. — И, обернувшись к усопшей, спросила: — Вы знали своего убийцу?
— Нет.
Грегори перехватил инициативу, немного смутившись от замечания пожилой дамы.
— Это был мужчина?
— Да.
— Ты отказалась дальше работать?
— Да.
— Твой заказчик мужчина?
— Нет.
— Твой заказчик женщина?
— Нет.
Пришлось моргнуть пару раз, переваривая такой выверт. Грегори прикрыл глаза и, сдерживая ругательства,переформулировал вопрос:
— Ты видела заказчика? — прозвучал его усталый голос в тишине.
— Нет.
— Ты получила заказ анонимно?
— Да.
— Письмо?
— Да.
— Где оно?
— Сожгла.
— Какие слова были в письме?
— Околдовать, женить, свести с ума.
— Путанка была в письме?
— Нет.
— Ее позже прислали?
— Да.
— Мальчик мой, какие ещё вопросы интересны? — Старушка подняла взгляд от печатной машинки и посмотрела на зомби.
— Она не знает имени заказчика, имени своего убийцы. Думаю можно заканчивать допрос. — Запах кладбищенского жасмина заполнил комнату. Ариадна мечтательно прикрыла глаза и дозволила:
— Тогда упокаивай. А я как раз закончу писать.
И Грегори упокоил. Широкой волной силы, которая дрожала на кончиках пальцев. Которая пела внутри сонату смерти,радуясь, что снова свободна. Которая была неправильно смиренна и ласкова.
Стенли потёр запястья, с удовольствием отмечая, что вывихнутый сустав уже не болит и спокойно
