тьмой так нельзя. Ее надо почувствовать, пропустить в себя, открыть все тайные страхи, только тогда вечно-голодная бездна приживется внутри. И, значит, нет времени сопли жевать. Надо найти Элис.
Лазорь слишком порывисто тряхнул головой, и Грегори попросту скатился с драконьей спины, запутавшись в растениях. Дракон продолжал бездумно махать мордой, и от этого одна из лиан вздёрнула Стенли. В плече что-то противно хрустнуло. В глазах заискрились звёзды. А рука онемела.
Грегори перекатился по свежему снегу, прижимая покалеченную конечность к себе. Свободной рукой кастанул заклинание сна и Лазорь, прекратив пьяный дебош, спикировал в сугроб.
Поместье встречало тишиной и немного сонным Гансом, что стоял на пороге, учтиво придерживая дверь. Грегори, коротко кивнув, зашёл в душное тепло дома и с размаху в первый же косяк ударился плечом. Взвыл. И снова ударился. До типичного громкого щелчка.
— Сэр, стоило только попросить, и я бы вправил вам плечо, — укоризненно заметил камердинер. А Грегори, отдышавшись и пропустив сквозь зубы выдох, успокоил:
— Ничего страшного. Иногда полезно вспомнить как это делается.
А делалось это больно. И дар, найдя новую брешь, стягивал ручейки силы, чтобы залатать прореху. Через десять минут стало отпускать. Настолько, что Грегори чуть не уснул в своём кабинете. Встрепенулся, вспоминая с чего все началось, и наверно только благодаря предусмотрительности спустился в подвал. Пролил кровь на кристалл и замер над картой. Теперь пульсирующий огонёк был в Иртане. Стенли наклонился, не веря своим глазам, и понял, что Элис в Лаванриде. Очень близко. Настолько, что первой реакцией было прямо сейчас и здесь разорвать пространство и шагнуть. Но, вспомнив, что на дворе ночь, а бегать по постоялым дворам и ломиться в двери очень энергозатратно, Грегори поднялся в кабинет. Снова собрал вещи. Опять дал указания камердинеру и только тогда открыл портал в свой столичный дом. Слуги, завидев хозяина, который последний раз был в Идаллии несколько лун назад, забегали и собирались чуть ли не званый ужин накрывать, но Стенли лишь отмахнулся и поднялся в свою спальню. Стянул камзол, рубашку. Схватился за ремень брюк, но плюнул и упал в кровать. До утра.
Утренний Лаванрид встретил ароматом сдобы из пекарен, хрустящими снегом под ногами и атмосферой полной отчужденности от проблем остального мира.
Самый благочестивый городок. Иными словами — почти сказочный. Даже дома были затянуты в украшения. У кого-то праздничные, у кого-то — обычные, но от этого не менее симпатичные: резные ставни, фронтоны с витражами. Ветровики и те в форме причудливых сказочных животных.
Грегори поплотнее стянул горловину зимней куртки, поправил шляпу и, закинув сумку за спину, пошёл вдоль главной улицы.
Город просыпался. Дворники с лопатами и вениками тихо шуршали по обледенелой брусчатке. Мальчишка в короткой курточке пробегался от одного дома к другому и оставлял утренние газеты. Следом за ним, с разницей в несколько лучин, на телеге, запряженной чалой лошадёнкой, двигался молочник. Его маленький сынишка спрыгивал на дорогу и добегал до дверей, стукнув в них три раза, ставил на порог корзину с творогом, маслом и молоком.
Через час быстрой ходьбы Грегори оказался на главной площади города, которая заметно выделялась высокой нарядной елью в центре. Стенли прошёл к информационным стойкам, ища первые объявления о сдаче комнат или гостиничных номеров. Ничего похожего не было. За списком благодеяний градоправителя было несколько коротких строчек, что госпожа Гранд сдаёт чердачную комнату без удобств.
Грегори почесал заросший щетиной подбородок и призадумался. Стоило бы нанять экипаж и уже так узнать, где здесь можно поселиться. Он-то сам не собирался. Но кристалл поиска указывал только приблизительное местоположение Элис, а вот все остальное надо узнавать самому.
— Утренние новости, — прокричал малец на помосте возле праздничного дерева. — Пятеро одержимых на местном кладбище. Кто так мог поступить и будет ли полиция разбираться с последствиями?
Грегори краем уха слушал надрывный, ещё не претерпевший ломку голосок, и что-то зацепило Стенли. То ли собственные приключения на погостах, то ли…
— Один экземпляр, — попросил он, протянув четвертак мальчишке. Тот обрадовался, потому что сумма была явно больше, чем стоило несколько страниц графоманства местных журналистов. Грегори развернул интересующую его статью и вчитался.
«Пять одержимых. Двое убиты мечом наемника…».
«Следы некромантии. Пепел и тлен».
«Что думает градоправитель? А главный городской маг? Стоит ли жителям задуматься о своих жизнях…».
Стенли свернул пачкающие чернилами листы и снова обратился к мальчишке:
— А сам что думаешь? — на газетчике была меховая кепка и тонкий полушубок, из которого ребёнок уже вырос, но продолжал упорно носить, потому что возможности приобрести новый не было.
— А чего, господин хороший, тут думать? — он слишком по-взрослому оскалился и вытащил обгрызенную сушку из кармана. Сунул за щеку и стал рассасывать. — Как есть маг прохлопал выклев тварей…
Такое суждение относительно одержимых было лишено логики. Но Грегори все равно пристально слушал городские сплетни. На моменте с шейкой бедра, он остановил мальчишку.
— Если городской маг болеет, то кто ночью на кладбище был?
— Знамо кто, — потянувшись опять в карман, припечатал ребёнок. — Оружейник наш. Градоправитель вечно его вынуждает этими делами заниматься…
Странное место, где упокоением тварей занимается оружейник, а не маги. Но Грегори решил отложить философию подальше, вместо этого уточнив:
— А где ваш оружейник живет?
Мальчишка на пальцах объяснил дорогу и Стенли все же задал самый животрепещущий вопрос:
— Какая самая хорошая гостиница в городе?
Газетчик замялся и почесал затылок. От этого кепка сползла на лоб, закрыв глаза.
— Так нет у нас гостиниц…
— Но это же портовый город.
— Не-а, господин хороший, — не по-детски серьёзные глаза искрились неподдельным счастьем: в такую рань можно хоть с кем-то поболтать. — Не портовый, а прибрежный. У нас не приняты гостиницы. Только вот госпожа Гранд сдаёт комнаты. И недавно Доньер сдали дом.
— А где же приезжие размещаются?
Приезжие размещались где придётся. Вот кто сдаёт комнату, туда и шли. Грегори от такой несусветной ереси чуть всю щетину себе не проредил, но решил не останавливаться на этих вопросах, а наведаться к оружейнику. Которого закономерно, в такой ранний час, не оказалось дома. Где ещё можно было быть в десять утра, для Стенли оставалось загадкой. Хотя нет. Он-то понимал, что мужчинам свойственно не являться домой, но этот факт почему-то ни капельки не сглаживал ситуацию.
В ожидании, Грегори заглянул в одну из пекарен, и, попросив
