заметить, командир наемников многое не стыдился делать сам. А сын герцога, интересно, тоже не боится руками поработать, если надо?
Фил ушел выполнять поручение. Я тоже не стала стоять у Альбина над душой, занявшись делами – на кухне всегда есть чем заняться. Вот, хотя бы порубить чеснок и смешать с маслом и солью. Ближе к обеду намажу этим хлеб и все-таки сделаю гренки к супу для тех, кто не постится. К пиву тоже неплохо получается.
– Пора мне, – с явным сожалением сказал Альбин, выбираясь из-за стола и подходя ко мне. Бросил выразительный взгляд в сторону Джеффри, тот не пошевелился. И хорошо. Не хочу я оставаться с Альбином наедине. Боюсь даже не его – собственной реакции. Напрочь теряю разум рядом с ним. Да и посторонние могут войти могут в любой момент.
– Сколько с меня, красавица? – спросил он. Протянул руку, точно хотел коснуться, и отдернул, снова зло зыркнув на дуэнью в штанах.
– Нисколько. Я и без того задолжала вам слишком много.
– Ерунда. На землях нашего лорда должно быть безопасно, как я с этим разбираюсь – мое дело. – В его руке появилась серебряная монета. – Возьми. Тебе еще сестрам приданое собирать.
– Не возьму, – покачала я головой.
Вроде и надо было взять, в конце концов моя работа – кормить проезжающих и давать им ночлег. Но почему-то казалось, что эта монета будет жечь мне руки, словно оплатит и другие услуги, о которых не принято говорить вслух. Да и в самом деле, целый шиллинг за комнату на одну ночь и пару тарелок супа – перебор.
– Как знаешь, – улыбнулся он. – До встречи, красавица.
Когда со двора донесся стук копыт, я выдохнула. «До встречи». Не оставит он меня в покое, и несмотря ни на что, хотелось петь при этой мысли.
– Целый шиллинг оставил. – Вернувшийся со двора Фил покрутил монету в пальцах, подозрительно на меня глядя. – С чего бы?
– Сказал, сестрам на приданое, – подал голос со своего места Джеффри. – За вчерашнее, наверное. Он говорил, лорд Бертрам, мнение которого высоко ценит его величество, остался очень доволен обедом, что здесь подали.
– В самом деле? – растерялся Фил. – Я думал, наоборот, рассердится. Мы же люди простые, и еда была простая.
Джеффри пожал плечами, дескать, за что купил – за то и продаю.
– А откуда господин капитан вообще здесь взялся? – не унимался брат.
– Ночью приехал, было какое-то срочное дело к Эгберду, – так же спокойно пояснил Джеффри. – Тот предложил заночевать в нашей комнате, чтобы вас не будить.
Фил кивнул, протянул мне монету, но я не взяла.
– Прибери, сам знаешь куда.
Нашел все-таки способ показать щедрость! А что, я всерьез думала, будто отступится? Такие, как он, просто так не отступают.
«Никому не отдам! Моя будет».
Нет, мне нужно проветриться, прямо сейчас. Проверить, как там кипятится белье. И, да, я же хотела посмотреть, нет ли на камнях устриц, да все недосуг было. Вот и посмотрю, заодно в себя приду без посторонних глаз.
Морской ветер выдул из головы ненужные мысли, а шум волн окончательно успокоил взбаламученный разум. Я позволила себе постоять несколько минут, наслаждаясь красотой. Говорят, для тех, кто живет у моря, оно становится просто элементом пейзажа, как, скажем, сугробы. Но я еще не успела привыкнуть, да и не так много времени у меня было любоваться природой.
Я подобрала юбки, завязав их узлом на бедре, и двинулась вдоль берега. Отлив увел воду, обнажив полосу камней. Тут и там на них лепились раковины устриц. Их было столько, что я не сразу поверила своим глазам. То, за что в мое время платили немалые деньги, здесь в прямом смысле лежало под ногами, никому не нужное.
Я не стала жадничать – собрала для начала с полдюжины. Во-первых, я их никогда не пробовала, не по моим доходам, могут и не понравиться. К слову, и аллергию никто не отменял, кто знает, как это тело отреагирует на экзотику. Хотя рыбу Ева ела, и все было нормально, так что и моллюски организм должен принять.
Говорят, они вкусные и сырые, без добавок, но лучше все-таки с лимоном, а лимон здесь неоткуда взять. Значит, оставалось готовить, и вариантов тоже не особо много. Запечь на решетке просто так, запечь с сыром и соусом из масла, укропа и чеснока, сварить в пиве, сварить в воде с добавкой вина. Я присела на крыльцо у задней двери, достала нож, чтобы отчистить грязь и песок.
Джулия, перемешивающая в котле белье, заметила меня и, конечно же, не преминула оторваться от своего занятия. Мне стало неловко: дел полно, а я по бережку гуляю и с деликатесами экспериментирую. Сестра, впрочем, не намеревалась меня упрекать. Сунула нос в корзинку.
– Что это? Зачем тебе ракушки?
– Говорят, они вкусные. Хочу попробовать.
– Фу! – Она скривилась. – Ты бы еще тараканов решила попробовать.
Я уселась с ножом на заднем крыльце, оскребая с раковин тину.
– Знаешь, на востоке – совсем далеко, дальше гроба Господня, очень любят саранчу. Жареную.
– Меня сейчас стошнит. – Джулия вернулась к котлу.
Я улыбнулась. Нет, я не была настолько всеядной, чтобы попробовать саранчу или что-то еще в этом духе. Но поддразнивать сестру оказалось забавным. Впрочем, не буду шокировать их и есть сырые устрицы, сделаю на гриле, для начала – без всего. А там посмотрю, как пойдет.
Я как раз пристраивала над огнем решетку, чтобы выложить раковины, когда Фил принес охапку дров.
– Что это? – спросил он с той же интонацией, что и сестра.
– Устрицы. Ты же хотел поститься, а их в пост можно.
Брат с сомнением оглядел будущее блюдо.
– Знаешь, не настолько я еще оголодал, чтобы есть ракушек.
Я пожала плечами, не желая спорить. В конце концов, буйабес – похлебка из смеси нераспроданной за день рыбы – тоже когда-то был блюдом бедняков, а в мое время его подавали в изысканных ресторанах. Не хотят пробовать – мне больше достанется, тем более время к обеду, и я не против перекусить прежде, чем кормить остальных.
Мои размышления прервал тревожный крик, долетевший с улицы. Крик, стук копыт, как будто кто-то летел во весь опор. Джеффри рванулся к двери.
– Сиди дома и не высовывайся!
Он выдернул со двора Фила и выскочил на улицу. А через зал с заднего двора уже неслись Эгберд и Годфри, тащивший за руки ошалевших сестер.
– Окна закройте! – рявкнул он, захлопывая дверь за остальными и закладывая в
