Улыбнулась своему ардану. В конце концов, если хочу, чтобы он принял меня вместе со всеми сомнительными гастрономическими привычками, то и я должна примириться с его службой. Ведь если бы не его должность, мы бы и не познакомились.
Странным образом эта мысль успокоила и настроила на позитивный лад.
Собрав вещи, Аршес выложил две банки варенья на стол и застегнул саквояж.
— Эй, ты чего? — разволновалась я. — А варенье?
— Ви, оно тяжеленное. Смысл таскать его туда-обратно? У меня чуть рука не отсохла, пока я носил саквояж в день приезда. Если бы я знал, что там варенье, выложил бы его ещё в Нагуссе. Так что пусть остаётся тут.
— Нет, Аршес, мы так не можем поступить. Это же наше варенье. Как мы его тут бросим? — шокированно спросила я. — Нет-нет, это просто невозможно!
— Ви, но оно тяжёлое. Это просто нецелесообразно…
— Арш, если его не понесёшь ты, то понесу я. Но оставить варенье здесь никак нельзя. Никак. Его же тогда съест кто-то чужой. А если это будет злой человек? Мы не можем вот так бросить его на произвол судьбы…
— Кого «его», Ви? Это же просто варенье!
Я округлила глаза и прижала руки к груди.
— Пожалуйста, никогда так не говори! Нельзя. Бросать. Своих.
— Ты же шутишь? — с надеждой спросил Аршес.
— Я никогда не шучу на тему варенья, — серьёзно ответила я. — Мы забираем его с собой, Аршес. Я просто спать не смогу, если буду знать, что оно осталось тут одно… в холоде… Нет, это слишком ужасно!
Возведя глаза к потолку, Аршес обречённо цыкнул и уложил две увесистые банки в саквояж.
— Знаешь, скажи мне кто-то год назад, что я буду возить варенье с одного конца мира на другой и объяснять человеку, почему не едят рыбьи глаза…
Дались ему эти глаза! Вот точно рыбий окулист!
— И что бы ты сделал?.. — подозрительно сощурилась я.
— Скажи мне кто-то год назад, что я встречу свою лазтану, я был бы счастлив, — дипломатично закончил ардан и спросил: — Готова?
— Да.
Было немного жаль покидать уютный домик, где мы стали настолько близки, но я не позволила себе расчувствоваться.
Портальная площадь в последний день опорретана была наполнена людьми под завязку. Чудилось, что народа тут столпилось ещё больше, чем в последний день года, хотя, казалось бы, это невозможно. В итоге своей очереди мы прождали с обеда и до вечера, хорошо хоть Аршес пробился внутрь станции, и не пришлось ждать в холоде. Иначе мы бы околели. Снег больше не шёл, но изо рта валил пар, а ноги стыли в простых кожаных сапогах. Видимо, поэтому местные носили обувь на меху.
Вернувшись глубоким вечером, мы отправились сначала отогреваться в душ, а потом — согревать друг друга в постель. А в новом — 6974-м — году я проснулась одна. На тумбочке лежала записка от Аршеса, гласившая, что он отправился на ежегодное совещание представителей всех министерств и их подразделений, и оно продлится до самого вечера.
Что ж, мне было, чем заняться. Меня ждал архив!
«Сходи и купи себе шмотья! А то так и останешься с тремя платьями», — зудел внутренний голос.
Да и продуктов не было. В общем, если приобретение одежды ещё могло подождать, то покупка еды — нет. Из съестного у нас остались только варенье, половинка засохшего лийма, немного масла и диетические коржики, которые едят только в случае полнейшей безысходности. Не знаю, как они в кабинете Аршеса оказались, но можно было с уверенностью сказать: это не первое начало года, которое они увидят.
Я вышла из кабинета и прикрыла за собой дверь. И тут же наткнулась на насмешливый взгляд Хазарела. Рядом с ним, скрестив руки на груди, стояла донельзя недовольная Криста. Ах да, эти двое теперь будут портить мне нервы рабочим тандемом. Вот гадство!
— И куда вы направляетесь, драгоценнейшая зайта Зинтоза?
— Не ваше дело, — сощурилась я в ответ, воинственно задрав подбородок.
— Ой ли? Судя по изменившемуся запаху, Аршес наконец достал из дальнего ящика свои причиндалы и сделал вас женщиной. Что ж, поздравляю!
По отделению пронеслись шепотки и смешки, а Криста глумливо улыбнулась. Меня накрыло такой волной возмущения и негодования, что будь у меня в руке что-то колющее или режущее — я бы уколола и порезала. Хам и сволочь!
— Заткните свой поганый рот! — процедила я.
— Или что? — нахально улыбнулся мерзкий гайрон.
Никакие подходящие варианты угроз в голову не шли. В глазах аж потемнело от ярости. В пальцах рук заколола магия.
— Вот и я думаю, что ничего. Ах, оставьте, Виола, вы слишком уморительно беситесь, чтобы перестать вас бесить, — его улыбка стала ещё шире, и я на секунду понадеялась, что эта отвратительная гайронья рожа треснет по горизонтали, но мне не повезло.
— Ненавижу вас! — выдохнула я.
— Естественно. Я настолько хорош собой, что веди я себя мило, вы бы точно влюбились, а я не могу подложить такой протухший труп дорогому начальнику. Вот и приходится изгаляться во имя крепости вашего союза. Но чего не сделаешь ради семейного счастья сослуживца.
Десятки глаз оторвались от своих дел и наблюдали за нашей перепалкой.
— Вы себе льстите. Я бы не подпустила вас к себе, будь вы самым последним мужчиной во всём Урмунде! — зло ответила я, развернулась и ушла, но эти двое последовали за мной.
Хазарел — с противной ухмылкой, а Криста — с недовольной гримасой. Значит, это его инициатива меня донимать, а она лишь вынуждена идти за своим наставником. Я откровенно растерялась: идти в магазин под этим конвоем или переждать? И чего им от меня надо? Может, запереться в кабинете, пусть дверь своими противными взглядами гипнотизируют. Но без продуктов долго не продержаться… В отделе есть столовая, только я пока там не была, да и не горела желанием есть под пристальными взглядами десятков дознавателей. Мне, вон, и двоих хватает за глаза.
Так что пришлось глубоко вдохнуть, выдохнуть, плюнуть на назойливого гайрона с высоты водонапорной башни и отправиться за продуктами.
На улице хмурилось, и я лёгкой рысью двинулась в сторону лавок. На этот раз много решила не набирать, но сумка всё равно получилась тяжеловатая.
Неожиданно в тот самый момент, когда я рассчиталась за буженину и колбасу, послышался странный треск. Я изумлённо посмотрела на свой браслет — он искрил золотым.
— Пригнись! — крикнул Хазарел.
Удивлённо обернулась на него. Кисти гайрона окутало магическое свечение, чары сияли закатным светом. Криста резко взмахнула руками, и нас троих накрыло мерцающим куполом щита. Я замерла, прижав к животу сумку с едой, и заозиралась.
Напавших разглядела не сразу — поначалу просто не поняла, что происходит. Взгляд зацепился за фигуры четверых мужчин в ту секунду, когда их накрыл аркан Инбида. Они отразили атаку — плетение дознавателя вспыхнуло в воздухе и отлетело обратно, затрещал наш щит. Криста метнула в сторону обидчиков сложный аркан, и он впился в грудь одного из напавших, тот рухнул на мостовую. Я сильнее стиснула сумку в руках.
— Брать живьём! — приказал Хазарел.
Я шокированно смотрела, как передо мной вскипел магический бой. Всё сияло, мерцало, вспыхивало и грохотало. Наш щит заискрил и опал, Криста возвела новый. Хазарел метал в нападавших боевые арканы — они подлетали и взрывались, ослепляя противников и меня. Вжалась спиной в прилавок и оторопело глядела перед собой.
Три мужские фигуры подёрнулись дымкой. В воздухе зазвенела сила.
— Ложись! — заорал Хазарел.
Но я как застыла посреди боя с покупками в руках, так и стояла столбом, не в силах двинуться или сделать хоть что-то. На меня напал ступор, ноги онемели, перед глазами поплыли круги, а страх сковал всё тело. Чары напавших навалились сверху, брызнули в разные стороны искрами и отдались болью в глазах.
Гайрон дёрнул меня за локоть, и я неловко упала прямо на него. Браслет на руке окутал меня магическим пологом, рядом тонко закричала Криста, прижимая руки к ушам. Хазарел ударил в мужчин белым плетением — я такого цвета чар ещё не видела. Напавших сшибло, повалило на землю. Инбид вскочил на ноги и накрыл их странной магической сетью, но те выскользнули из-под неё и метнули в дознавателей десяток металлических дротиков. Подхватили бездыханного четвёртого и сбежали, пока Хазарел закрывал напарницу от летящих снарядов.
