В лицо ей подул холодный ветерок, и тут повязка спала с глаз, а Фрост вновь крепко стиснул ее плечи, встав у нее за спиной.
– Не поворачивайся, иди вперед.
В руках у Адель была Чаша, а перед ней находился алтарь в самом центре круглой комнаты. Кольцом выстроились всадники – эти устрашающие рыцари в почерневших доспехах, лица которых скрывали шлемы. Двенадцать всадников и их Король. Как же ей хотелось обернуться и посмотреть ему в глаза, увидеть подтверждение, что она поступает правильно.
– Иди вперед, Дева Грааля, и верни Чашу Святую на ее законное место, – звучал будто бы далекий голос Фроста.
Адель сделала шаг, еще один, вспоминая, как шла, измученная, к Граалю и Фросту. Теперь роли несколько поменялись. Всадники не шевелились, будто были неживыми, статуями, не более.
Когда она водрузила Грааль на постамент, предназначенный для реликвии, Чаша ярко засияла. Как, впрочем, и метка на руке Адель. Гвоздика сорвалась с ее запястья и воспарила над чашей, исчезая в ее глубинах. Вспыхнул яркий свет, и по телу королевы прошла дрожь. Что-то будто вело ее вперед. Теперь Фросту не обязательно было давать ей указания: она знала. Так глубинно, как никогда прежде. Она знала. Она была королевой. Грааль выбрал ее, как и она его. Она следовала по этому пути, ведомая необъяснимым зовом сердца. Она должна была оказаться именно здесь. И довершить начатое. Фрост прав.
Адель погрузила руку, теперь свободную от метки, внутрь чаши, и достала оттуда кинжал. Грааль всегда давал просящему то, в чем он нуждался, чего больше всего желал. Это была точная копия того кинжала, которым они убили Джудит. Разорвали связь предыдущей королевы с Чашей. Чтобы закрыть все раны и начать новую историю.
Адель повернулась, не подымая головы. Когда она подошла к ближайшему рыцарю, он опустился перед ней на колени и снял с головы шлем. Она увидела его обезображенный облик и сочащуюся кровь из раны у него на шее. Адель вспомнила голову, которую принесла во дворец Даная. Даже отделенная от тела она жила. Эти всадники, эти рыцари, не могли умереть, не исполнив долга. Но теперь они привели королеву в Каменный замок, Грааль очистился, а значит и их неприкаянные души могли быть свободны от этого проклятия.
Всадник чуть заметно кивнул, будто принимая судьбу, и Адель погрузила лезвие кинжала в рану, и снова вспышка света. Чудесным образом рана рыцаря затянулась, как только она извлекла лезвие, а сам он поднялся и взглянул в лицо своей королеве – он был красив и молод и очевидно снова смертен.
– Живи, – выдохнула Адель, а когда тот отошел в сторону, двинулась к следующему рыцарю.
Наконец она остановилась перед Фростом, не осмеливаясь взглянуть на него. Все, что она видела, это его крепкие руки, а еще – рана в его боку, из которой сочилась кровь.
– Ты ранен, – выдохнула она, потянувшись к нему. Но он отстранил ее руку.
– Позвольте исцелить вас, сир, – раздался голос одного из рыцарей. – На вашу долю выпала слишком большая ноша.
– Спасибо за твою заботу, Вэйн, – сказал Фрост. – И я рад, что вы наконец вернулись к жизни, как и Грааль. К настоящей жизни. Но мне нужно довершить дела. Идите, я освобождаю вас от всех клятв.
– Это невозможно, сир. Мы всегда будем преданы вам и Граалю.
Адель услышала удаляющиеся шаги, но все так же не смотрела на Фроста. Только на эту ужасную рану. Адель рванула вперед и крепко прижала ладонь к ране, и та вспыхнула ярким светом. Но Фрост снова оттолкнул ее.
И все же рана успела затянуться, возможно ненадолго.
– Почему я не должна исцелить тебя, Фрост? Почему я не могу посмотреть на тебя?
– Ты можешь уйти прямо сейчас – тебе лучше уйти. Рыцари не оставят тебя.
– Что будет, если я не уйду, Фрост?
– Пока я в силах сдерживать себя, ты должна уйти. Не нужно смотреть.
– Но если я посмотрю, Фрост?
Ее голос перешел на шепот, а внутри рождалось теплое чувство, которое она несомненно потеряет, стоит ей сделать шаг назад.
– Если ты посмотришь на меня, Адель, я больше не отпущу тебя.
Время застыло, как и дыхание королевы. Ее взгляд взметнулся к лицу Фроста.
За какие-то считанные мгновения множество мыслей промелькнуло в ее голове: что синие радужки его глаз окольцованы алым, что он будто бы злился на нее – нет, он был в полнейшей ярости, что он по-прежнему безумно красив и опасен. Что он все тот же Фрост, а не зверь, которого она ожидала увидеть.
Но вот их взгляды сцепились, и Фрост и впрямь зарычал, а глаза его налились алым огнем. Сверкали красные кристаллы в короне на его угольных волосах.
Он чуть ли не набросился на нее и жадно поцеловал – она тоже чувствовала это неистовое притяжение, которому невозможно противостоять. И все же Фрост на миг отстранился, отпуская ее губы и будто спрашивая о чем-то сокровенном.
Адель обхватила его лицо ладонями и прошептала:
– Эрик…
А потом сама прильнула к нему. Больше ничто не могло их удержать. Фрост подхватил ее на руки и помчался вверх по лестнице с такой скоростью, что Адель усомнилась в его человеческой природе. И все это время он не переставал целовать ее в губы, в шею, в плечи. И вот они волшебным образом пронеслись сквозь стену – в этом замке все было волшебным – и Фрост уложил ее на мягкие шкуры так бережно, что это казалось невозможным с его звериным напором.
Но нет, он был человеком – крепким, сильным, яростным, но человеком. Какими бы запретами он не сдерживал себя прежде, сейчас он стер их с памяти, оставив во всем мире лишь их двоих. Она стала центром его вселенной, и он поглощал ее полностью.
– Эрик…
Ее губы недолго оставались свободными – он слишком быстро избавился от ее синего платья, возвращаясь к поцелую. Но вот она, совершенно беззащитная перед ним, положила ладони ему на грудь, отталкивая от себя. На миг Фрост замер, но потом понял, что она как и всегда не будет отставать от него. Адель стянула с него рубашку, провела ладонью по рубцу под ребрами, где совсем недавно затянулась рана – разве не в этом же месте он пронзил копьем фею, взяв на себя страшную кару?
Но сейчас было не время для ужасов и магии и тайн. Сейчас они отдавались друг другу, король и его королева.
Фрост рывком подмял Адель под себя, коварно улыбаясь. Как шло ему это лукавство, ложась соблазнительной маской на красивые черты. Адель гордо задрала подбородок, дрожа от волнения и страсти.
И он склонил голову, и поцеловал ее. Страстно, но медленно. Алчно, но с наслаждением.
Он опустился полностью, не оставляя границ между ними, ловя губами ее всхлип и свое имя.
– Эрик…
Он зарылся носом у нее на шее, не переставляя снова и снова удивлять ее. Слизнул слезинку, сбежавшую по щеке. Адель готова была расплакаться от переполнявших ее чувств и ощущений.
– Знала бы ты, как сладок этот аромат, – прошептал он. – Моя белая лилия…
Адель теряла себя, растворяясь в объятиях Фроста, и находила вновь. Сейчас она бы не могла и помыслить, чтобы расстаться с ним хотя бы на секунду. Она всегда бежала за недостижимой мечтой, а когда получила ее, то и тогда не была счастлива, но Фрост странным образом дополнял ее. Заставлял почувствовать себя настоящей королевой.
Когда они утолили это голод, Фрост крепко обнял ее, будто тем самым клялся сдержать обещание и никуда ее больше не отпускать.
– Засыпай, Адель, засыпай, – шептал он позже. – Я рядом.
Она расслабилась и впервые за долгое время провалилась в безмятежные бездны.
Сколько дней, сколько ночей прошло – Адель не знала. Они почти не покидали Каменный замок, иногда гуляли по лесу, но скорее возвращались в их скромное убежище, чтобы вновь насладиться друг другом. Фрост был нежен, внимателен, сосредоточен только на ней и будто бы полностью открыт.
Они шли вдоль ручья, держась за руки.
– Эрик, расскажи мне все, – попросила Адель.
– Что ты хочешь узнать? – улыбнулся он. У него была потрясающая улыбка, и Адель знала, в чем дело – он был счастлив, здесь, сейчас, с ней.
