мощность. По-твоему, драконы настолько нечувствительны к боли?
Что-то промелькнуло во взгляде Берта, что-то, похожее на испуг. Но потом он отвернулся и сказал:
– Нет, я не знал. Я ставил воздействие на минимальный режим, и не моя вина, что эти твари оказались настолько глупы, что накачали его магией и, по твоим же словам, увеличили мощность.
У меня его слова в голове не укладывались.
– Даже на минимальном воздействии несколько часов… Берт, за что? Что он такого сделал, что ты решил, будто сварить ему мозги – отличная идея?
Берт резко обернулся и смерил меня возмущённым взглядом.
– Да ничего бы с ним не случилось! Это дракон, Эля, у них регенерация в сто раз лучше нашей. Зато уяснил бы как следует, кто здесь главный и кто хозяин. Он отказывался подчиняться. Ты знаешь, что бывает с драконом, который своевольничает? Он звереет.
Тут как раз дядя Эрик пришёл в себя.
– Эля, это уже ни в какие ворота!..
– Я подаю официальную жалобу на превышение полномочий, и вы, как Верховный маг, обязаны на неё ответить.
Дядя Эрик бросил недовольный взгляд на Берта.
– Выговор, разумеется, сделаю, но тебе, Эля…
Я достала из сумки включенный диктофон и повторила:
– Выговор?
Дядя Эрик побледнел. Он-то прекрасно знал, как у нас в семье жонглируют знанием законов. А ещё – как мы любим, чтобы всё было правильно. Господин Стерн неподкупен – на этот счёт обожали проходиться журналисты несколько лет назад, когда отец только занял кресло гендиректора.
– Эля, если мы дадим этому делу ход, я буду вынужден отразить твой поступок в отчёте по практике. Ты ослушалась приказа Верховного мага. Ты мне солгала. Это серьёзно, Эля.
Я улыбнулась.
– Конечно, отражайте. Тогда в своём я напишу, что у вас один артефактор на весь сектор, и тот практикант. И что вас это совершенно устраивает. Ладно?
Дядя Эрик попытался выключить диктофон – сначала магией, потом вручную. Я, откинувшись на спинку кресла, наблюдала. Видимо, дядя Эрик был в отчаянии, потому что глупо воевать с техникой артефактора, когда ты сам волшебник другой специализации – проиграешь.
– Вы же не серьёзно, – подал голос Берт.
Мы оба повернулись к нему. Дядя Эрик медленно выдохнул, как раненый зверь. Или как Рью ночью.
– Эля, ты понимаешь, что твоя жалоба сломает Берту жизнь? Посмотри на него. Вы же подружились!
Берт потрясённо взглянул на меня. Он, конечно, не понимал – он же не был знаком с моей семьёй. И не знал, что, если дядя Эрик сейчас ничего не сделает, я вернусь с практики и затаскаю его по судам, причём с удовольствием.
Я тоже посмотрела на Берта. Он называл меня катастрофой, поддерживал, защищал, мы собирались обменяться номерами и общаться после практики. Да, мы и правда подружились. Он, наверное, был неплохим человеком во всём, что не касалось драконов – и даже здесь у него было оправдание: его сестра.
Я поёжилась.
– Эля, вот что мы сейчас сделаем, – ласковым тоном начал дядя Эрик. – Ты выключишь эту твою штуку. Потом мы всё обсу…
– Нет, я не буду отзывать жалобу. Вы Верховный маг. В вашем ведомстве чуть не замучили дракона. Я буду свидетельствовать.
Берт уехал в тот же день. Слухи по питомнику разносятся быстро, и уже к вечеру все были в курсе, что это я его подставила. В столовой, стоило мне зайти, воцарилась гробовая тишина. Боевые маги, с которыми я раньше сидела, смотрели с таким гневом, что без слов было ясно: мне больше не рады. Я пожала плечами и устроилась за дальним столом. В любом случае, мне нужно было подумать.
На следующее утро дядя Эрик вызвал меня сразу после завтрака и намекнул, что не рады мне теперь во всём питомнике, и практику можно закончить пораньше. Разумеется, с отличием – я же тут пахала за пятерых. Не пора ли мне домой?
Я смотрела на человека, который когда-то дул на мою разбитую коленку и учил первому целительскому заклинанию, а ещё говорил, что настоящие маги никогда не плачут. Очевидно, они ещё и не жалеют драконов.
– Вы знали, что на ошейниках ваших подопечных есть дополнительные, не предусмотренные государственным стандартом, заклинания?
Дядя Эрик посмотрел в ответ так, что стало ясно: знал. Наверняка сам же их и одобрил.
– Эля, езжай домой.
– Моя практика заканчивается через десять дней. – Я улыбнулась. – А у вас по-прежнему нет штатного артефактора. Как же я вас оставлю?
Снять заклинания с ошейников было легко. Всего-то берёшь десятка два драконов, выкачиваешь их почти досуха и колдуешь отмену. Минут за пять управишься.
Думаю, не нужно объяснять, почему этот вариант мне не подходил. Я целый день провела в архиве, выясняя, как можно сделать то же самое без участия драконов. Испытывают ли они боль, когда маг берёт их энергию? Разумеется. В школе мы так баловались друг с другом – в малых дозах незаметно, в больших… Одна девочка из моего класса чуть не отправилась в кому.
Но как же тогда поступить? Выход есть: колдовать постепенно, отменяя заклинание не на всех драконах сразу, а от группы к группе. Я рассчитала расход энергии: получилось, что к концу практики как раз закончу. И буду слабой от истощения, но разве это не справедливо? Ошейники тянули из драконов силу уже сейчас. Я могла это изменить. Разумеется, я должна была это сделать.
Через три дня на драконьей тренировке Фирр улучил мгновение и жестом указал мне на свой ошейник. Потом обвел взглядом свою группу – мол, ты?
Я пожала плечами. С ошейников его группы я сняла заклинание в первую очередь. В конце концов, я с ними ещё за тот первый день не рассчиталась.
Фирр сделал быстрый жест, который означал примерно следующее: «Ты ослабла. Что ты, дурочка, делаешь?»
Я снова пожала плечами.
На следующий день истощение стало давать о себе знать. Я с большим трудом выгоняла себя из кровати, не помогал даже кофе. Пропал аппетит, голова кружилась, начался озноб.
Мне очень помогло то, что дядя Эрик был занят – наверное, искал новых артефакторов. А другие маги старались меня не замечать, иначе бы я уже угодила к целителю, который, разумеется, задал бы вопрос: на что я трачу свою магию? Ведь ничего из моей работы в питомнике сейчас столько вливаний энергии не требовало.
К концу недели стало совсем худо: меня начало тошнить. Я сделалась заторможенной, рассеянной и почти совсем перестала обращать внимание на то, что происходит вокруг. К тому моменту заклинание было снято с двух третей драконов сектора. Больше меня ничего не волновало.
В воскресенье драконы проходят индивидуальное собеседование с наставником. Выглядит это так: вся группа выстраивается во дворе под надзором боевого мага и ждёт. Драконов вызывают в кабинет – обычно в главном здании – по одному.
Я уже знала, что на собеседованиях используют ментальные артефакты. И что это норма. В свете предыдущих событий меня это даже не удивило. Драконам лезут в голову, промывают мозги, чтобы заставить их слушаться. Цель в данном случае полностью оправдывает средства.
И мы ещё что-то говорим про правовое общество и плюрализм мнений?
Я как раз закончила ежедневную диагностику генераторов и заперла дверь технического помещения, когда из главного здания, как пробка из бутылки, вылетел Маттео. Вокруг него мерцал щит, очень сильный. А вокруг щита ревело пламя.
Всё произошло очень быстро. Во дворе в тот момент из людей была только я, дежурный боевой маг и солдаты караула – по выходным они здесь всегда на такой случай.
Боевой маг погиб мгновенно. Драконы группы спокойно стояли и смотрели, как их озверевший товарищ рвёт человека пополам с такой же лёгкостью, как ребёнок порвал бы бумажную куклу. Никто не пытался помочь. Ничего удивительного.
Потом объятое пламенем чудовище бросилось на солдат. Те ответили автоматной очередью – в питомнике стреляют заговоренными пулями, а не лазером. Считается, они причиняют дракону больший вред. Возможно, но этот их даже не заметил, как и защитные заклинания двора.
Буквально через минуту во дворе в живых остались только я, закрытый щитом Маттео и группа драконов, которые по-прежнему просто стояли и смотрели.
Оглушительно выла сирена. Озверевший дракон сначала пытался пробиться через щит Маттео, но тот держался. Подозреваю, не без помощи артефакта, потому что ни один маг
