пропустил ту часть, где я «молодец», сосредоточившись на «мою дочь чуть не задрали драконы». И согласился с Иннаром, что меня надо спасать.
Оба понимали: вытащить меня с практики невозможно – она обязательная, все маги её проходят. А значит, должен быть другой способ. Иннар его знал: он приедет и лично проследит, чтобы я никуда не лезла. К тому моменту он рассказал отцу про браслеты и пару. Папа поверил и проникся.
Однако оказалось, что отправить дракона в Южный питомник не легче, чем самому туда попасть – мой отец, хоть и крупный бизнесмен, магом не был, а значит, никакого влияния на территории питомника не имел. Отец подумал-подумал, понаблюдал за Иннаром, узнал, что я пошла вразнос – ночую с драконами, и мне там страшно. И задействовал все связи, какие мог. Закончилось это официальной проверкой всего Южного питомника аккурат в тот день, когда мне стало плохо. Дядю Эрика сместили с поста Верховного мага, меня увезли в столицу, где я три дня провела в реанимации, после чего связи задействовала уже мама, которая справедливо решила, что её дочь последнее время слишком много болеет.
Иннара она невзлюбила сразу. Когда меня перевезли в родительский дом, мама сделала всё, чтобы отвадить его от меня – Иннар почти ничего про это не рассказал, но я догадалась. Будь её воля, она бы давно позвонила в питомник, и дракона увезли. Уверена, если бы не отец, так бы и случилось – мамины связи будут похлеще даже папиных. Я своей общительностью пошла в неё.
Но папа объяснил, что дракон нужен мне, чтобы выздороветь. А ещё, что он теперь член семьи, потому что спас Элю уже три раза. К тому же Эля сама надела на него парный браслет. Тут уж мама не стерпела и устроила очередную истерику, а Иннара увёл Тео, который был так любезен, что извинился и за маму, и за себя.
– Нелегко тебе пришлось, – тихо сказала я, прижимаясь к груди Иннара. – Мне очень жаль. Прости, пожалуйста.
Иннар поцеловал меня, пробормотал, что всё в порядке, и он сейчас принесёт мне обед. Потом закрыл глаза и заснул.
Я пригляделась к его силовым линиям и поняла, почему на моё выздоровление после полного магического истощения ушло всего несколько дней.
Мама нашлась в саду – слава богу, в одиночестве, потому что я собиралась устроить ей скандал. При виде меня она встала с мраморной скамьи беседки, позабыв про венок из васильков, который плела. В детстве она сплела мне десятки таких и называла своей маленькой принцессой.
А потом у меня обнаружилась магия. Мне кажется, мама так и не смогла мне этого простить, особенно когда бабушка, которая никогда не отличалась особой привязанностью к членам семьи, вызвалась сама меня учить. Уверена, мама, родившаяся обычным человеком, в глубине души мне завидовала.
– Эля! Ты с ума сошла, тебе ещё нельзя вставать! Тем более в этом. – Мама выразительно окинула меня взглядом, имея в виду мою пижаму с танцующими единорогами. Я пришла к ней в чём была. Мой это дом, в конце концов, или нет?
– Видишь это? – Я подняла руку с помолвочным браслетом. – На чью чешую похоже?
Мама со вздохом села обратно на скамью и снова взялась за венок.
– Эля, мне кажется, ты не понимаешь, что значит носить такой браслет.
– Да неужели?
– Эля, он дракон.
– Я в курсе!
– Зверь, Эля. Я люблю Фунтика, но мне не приходит в голову выходить за него замуж.
Я села на соседнюю от неё скамью и сцепила пальцы в замок.
– Знаешь, мам, я тебе сейчас кое-что расскажу про драконов.
И я вывалила на неё всё. Вообще всё. Как растят драконов в питомнике, как продают и как с ними потом обращаются. Как они всё понимают – и это не иллюзия вроде той, что выдаёт умильная мордочка Фунтика. Это реальность – они не глупее, а, возможно, даже умнее нас. Они наполовину мы, и это мы превращаем их в зверей, потому что боимся их превосходства.
Когда я выдохлась, мама в ужасе смотрела на меня, а со стороны тропинки раздалось:
– Эля, я надеюсь, ты не планируешь революцию?
– Нет, пап, – ответила я. – История в школе далась мне нелегко, но кое-что я запомнила. Революция не выход. Это насилие, которое только порождает насилие. Вильям Первый устроил революцию, и вот что получилось. Если драконы освободятся путём революции, они нам отомстят. Я понимаю.
– Хорошо, – кивнул папа, обнимая маму за плечи. – Тогда что ты намерена делать?
– Должен быть способ изменить этот порядок изнутри. Без насилия. Законно.
Папа хмыкнул. Мама посмотрела на него, потом на меня.
– Эля…
– Я всё равно сделаю по-своему, мам, ты же знаешь.
– Хорошо, – в тон отцу сказала она. – Занимайся магией, занимайся политикой – чем хочешь. Только пойми: с драконом у тебя не может быть настоящего брака. Ты не сможешь родить ему ребёнка, ведь если ты забеременеешь, то драконом. А ты сама понимаешь, чем это грозит.
Я кивнула.
А папа добавил:
– И ты не сможешь, как раньше, поиграть с ним, разочароваться и пойти искать новую любовь.
Я снова кивнула.
– Ты даже в общество его вывести не сможешь! – В мамином голосе послышались нотки истерики.
– А вот это как раз не проблема, – возразил папа. Поймал мамин взгляд и пояснил: – Иннар неплохо изображает человека – с этим его заклинанием маски. Да, порой переигрывает, но иностранцу это простительно. Я сделаю ему документы, поверхностную проверку, если понадобится, он пройдёт.
– Но это же незаконно! – ахнула мама.
И я её понимала. В нашей семье закон не только знали, его ещё и очень ценили. Папино предложение было очень кстати и говорило без слов: он одобряет мой выбор настолько, что готов ради этого даже нарушить закон.
– Ну да. – Отец улыбнулся. – Зато он присмотрит за Элей. Ты её слышала, она собирается освободить драконов.
– Но он сам дракон!
– Зато со здравым смыслом. Чего не скажешь о нашей дочери. Да, Эля?
Я скривилась, а папа продолжил, обращаясь к маме:
– Всё могло быть куда хуже. Она могла бы привести проходимца без гроша в кармане и с неоконченным высшим, как ты когда-то.
Мама покраснела и потупилась. Папа поцеловал её в щёку. Потом добавил:
– Он позаботится об Эле, он уже это не раз доказал. А ещё он не наложит лапу на её деньги и позволит развивать карьеру. Мне кажется, это то, чего она хочет. Да, Эля?
– Да, пап. Спасибо.
– Мы любим тебя, утёнок. Но если ты ещё раз попытаешься самоубиться, пусть и ради благородной цели вроде свободы драконам, я оспорю твоё завещание и устрою Иннару очень несчастную и наверняка короткую жизнь. А мне бы очень этого не хотелось, потому что твой дракон мне нравится. Мы друг друга понимаем?
Я выпрямилась.
– Да, пап.
– Вот и славно, утёнок.
На ужин Иннар спустился в столовую вместе со мной. Он очень старался не подать виду, но я чувствовала его волнение. И это если забыть, сколько мне пришлось его уговаривать.
От гостей мама, наверное, успела избавиться, как и от слуг, потому что в столовой были только она, отец и Тео.
Папа что-то читал с экрана планшета, Тео широко нам улыбнулся, но подойти не успел – мама заступила дорогу. Она бросила взгляд на наши руки – Иннар попытался отпустить мои пальцы, но я вцепилась в его и не позволила.
Тогда мама сказала:
– Тебя выбрала Эля, и я уважаю её выбор, пусть он и странный. Я только настаиваю на том, чтобы в этом доме вне её комнаты ты носил… эм… эту свою маску, то есть выглядел как человек. Слухи нам не нужны. Не так ли, дорогой? – Она оглянулась на отца.
– Как скажешь, – не отвлекаясь от голографического экрана, отозвался папа.
– Милый, я же просила – никакого планшета за столом.
– Да-да, сейчас.
Мама вздохнула, снова посмотрела на Иннара, потом на меня.
– Добро пожаловать в семью.
– Спасибо, госпожа Стерн, – после короткой паузы ответил Иннар.
– Мама, милый. Можешь называть меня так. Садись, пожалуйста, за стол. Эля, тебя это тоже касается. Дорогой, повторяю: никаких планшетов за едой! Тео, ты не видел Фунтика?
– Я его уже покормил, мам. Он дрыхнет у себя без задних лап. И даже храпит.
– Вот и славно. Приятного всем аппетита. Дорогой, сколько раз
