неосязаемым покрывалом, поглощающим свет. Воздух становился холоднее. Мелена поёжилась.
Данияр разжёг огонь, достал вяленое мясо и протянул. Она молча приняла и стала есть. Данияр поел и отпил из бурдюка. Тонкий ручеёк воды потёк от краешка губ до подбородка, парой капель упав на землю. Данияр заметил взгляд Мелены и протянул мешок, она приняла его. Отпила. Всё происходило без слов.
— Если ты не хочешь мне помогать и даже не хочешь убить, то зачем вообще отправилась со мной? Я помню, как Ярослав тебе позволил этого не делать.
Мелена скривилась от последних слов Данияра. Пускай Ярослав и князь, но ей и как раньше нет особого дела до его слов. Она ведьма, которая много лет жила в лесу подальше от людей и тем более приказов или дозволений ревмирского князя.
— Я могу тебе помочь, но только с поимкой не таких как Сирин. Добрые духи не сделали зла и тем более не заслужили стать пленёнными. Ту же углявку я тебе не стану помогать ловить. Но вот чертей запросто.
— Чертей? — с сомнением спросил Данияр.
— Да тот же добытчик, их пасечники обычно приманивают. Или летавицу можно найти.
— Значит, берегиню или другую волшебную птицу ты…
— Нет, — перебила Мелена. — Добрую силу я тебе не буду помогать ловить.
Данияр скривился так, словно и так знал ответ. Потом ухмыльнулся и произнёс:
— А если это не добрая сила, но божье дитя?
Мелена нахмурилась, почувствовав, как в груди что-то сжалось. Воспоминания с медовки яркими и болезненными вспышками замерцали перед глазами. Они с Данияром открылись друг другу, словно между ними ничего прошлого не было. Она могла бы подумать, что когда-нибудь они могут стать приятелями. Но реальность иная. У каждого свои мысли на её счёт. И княжичу нужно иное. Подобная мысль неприятно колола.
— И о ком ты?
— Злотник. Или серебняк. Слышала о нём?
Мелена насупилась. Она поняла, о ком говорил Данияр. О волшебном пауке, сыне Мокоши. О нём когда-то давно Яга рассказывала. Про паука размером с корову, что любил полакомиться человечьим мясом. Как пускал из себя нить чистого золота, как из неё делает кокон для своих жертв, а паутины плёл из серебряной.
— Ты знаешь, где он?
— Да, — довольный улыбнулся Данияр.
— И ты не боишься идти против богини? Не боишься её гнева?
— Будь богам дело до нас, то уже давно бы что-то сделали. Ты думаешь, что Сирин была первой, кого я изловить смог? Нет. Но она была единственной такой… Хрупкой, остальные же сильнее и злее.
— А тебе бы понравилось быть пойманным слабым существом, да посаженным в клетку?
Данияр не ответил на вопрос.
— Злотник недобро…
— И не зло!
Он сердито и непреклонно глядел мгновение, второе и третье на неё. Шумно выдохнул и серьёзно произнёс:
— Если для тебя наш уговор лишь дань вежливости, то ты можешь спокойно уйти. Я сам всё сделаю, мне не привыкать.
После сказанного поднялся и ушёл к Финисту. Мелена раздражённо выдохнула и задумалась.
Если злотник не добрая нечисть, то что плохого в его поимке? Но если он такой же разумный и чистый, как Сирин, то Мелена остановит Данияра. Она не до конца понимала свою решимость. Хотела ли отомстить Данияру? Или не позволить случится злу? А может просто пыталась убежать от пустоты? Пыталась уйти от того, что у неё осталось? А именно смерть близкой и совершенная потерянность в мире? Даже поиски ворожея и его ожидание являлось тем, за что она могла ухватиться. Если и его не будет, то что ей останется делать? Вернуться в дом Яги и оставаться там до конца жизни? И что она будет делать одна? Пугать деревенских? Гадать им, издеваться, снадобья делать, смотреть, как сменяются поколения?
Подобные мысли и новые вопросы отозвались неприятным чувством, некой тяжестью в груди. От которой, как от ненужного груза хотелось поскорее избавиться. Мелена разлеглась на траве, глядя на звёздное небо. Мог ли там, где-то очень далеко за небом быть Свет? У Хаоса ведь есть мир, а так, где же обитал Свет? В Яви или Нави? А боги? Мелена так много знала историй, но не знала, что истина, а что ложь. Порой даже слова Яги казались сказками или просто бреднями. И почему Мелена всё равно верила во всё, что слышала. Она с лёгкостью могла представить себе всё, что напридумывали люди. И детей, ходящих по небу. И то, как Свет своей кровью рисовал по небосводу, как по холсту. Или то, как Даждьбог раскалывал Сварогов шарик от неаккуратности. Она не знала правды, но за сотни лет много повидала нечисти. Возможно, она, как и любая смертная плела сказки от незнания и страха, а потом начинала в них верить? Мелена не успела ответить уснув.
Проснулась она уже после рассвета, довольно растянувшись на холодной земле. Мурлыка под боком разложилась безжизненными костями. Данияр сидел напротив и не будил. Когда она поднялась, он уже сел в седло. Мелена раздражённо выдохнула, но последовала его примеру.
— Нам ещё долго добираться? Мне уже кажется, что ты просто меня вытащил из дворца пошляться по лесам и полям.
— Мы уже близко, — ответил Данияр. — Но если мы поспешим, то прибудем туда раньше.
— Куда?
— За злотником, — ухмыльнулся он.
Очередной день в седле не радовал. Слова Данияра про боль в заднице и пояснице — Мелена прочувствовала на себе. Они скакали вдоль реки и берёзовой рощи. Белавка под ней мчалась стрелой. Ветер свистел в ушах. У Мелены забилось сильнее сердце от нарастающего темпа. Она нагнулась ниже, держалась за повод и гриву. Страх на равных делил внимание с восторгом, они переполняли грудь. И казалось, что вызываемые скачкой чувства переполнят Мелену, разорвут на части. Так ли было с Ярославом? Мелена не могла вспомнить, она гналась за княжичем.
И в какой-то момент он замедлился, Мелена повторила за ним, но менее умело, перегнав Данияра с Финистом. Она выровнялась с ним и направилась в сторону густого леса. За деревьями и кустарниками показались огромные серые валуны, покрытые зелёным мхом и травой. Данияр спешился, Мелена повторила за ним.
— Так откуда ты знаешь, что злотник здесь?
— А это важно?
Мелена хмуро на него поглядела. Княжич ухмылялся.
— Оставим лошадей здесь. Иди за мной, только тихо.
Пещера тянулась глубоко, она была увенчана острыми сталактитами, словно зазубренными клыками зверя, готового в любой момент наброситься на свою добычу. Мелене казалось, что они добровольно ступали в пасть огромного дремлющего зверя.
Мелена
