чистенькая, заглянет в его берлогу, увидит его, немытого, нечёсанного, опустившегося – и испугается, будет плакать и раскаиваться в том, что сделала. Осенью, когда фриланс и подготовка к парам со студентами забирали все его силы, он начинал иногда задумываться, что и сам был виноват в том, что произошло. Это он, по своей воле отдал кольцо Жанне. Он хотел защитить её от Виталика, и, конечно, сделал это очень эффективно, но наверняка были и другие способы. Если бы он тогда просто поговорил с ней, напрямую спросил, чем помочь…
Его начало знобить. Не открывая глаз, он поплотнее запахнулся в пуховик, поправил на шее шарф. Ничего, если Жанна не хочет с ним видеться, он с этим как-нибудь справится. Надо только пережить сегодняшний день, отвести пары – и побыстрее домой, отлёживаться.
***
Первый семинар прошёл как обычно. Студенты решали задачи, он объяснял им трудные места и умудрялся даже шутить, хотя голову ему словно обложили ватой, и после двух-трёх фраз приходилось долго откашливаться.
«Что-то ты совсем развалился, – думал он. – Не отпроситься ли со второй?»
Но в перерыве выпил с коллегами чая на кафедре, почувствовал себя пободрее и решил, что сможет провести и второй семинар.
Сначала всё было хорошо. Студенты тупили и ошибались даже меньше обычного, объяснения и шутки, отработанные на прошлой группе, доходили до цели, и хотя слабость и озноб никуда не делись, он в целом был доволен занятием.
Единственная на группу девушка Яна строила ему глазки. Он никак не мог понять, всерьёз это она или таким изощрённым способом над ним издевается. Надо будет спросить у Мэльира, то есть, у Михаила Андреевича, что с этим делать. А впрочем, он и так знал, какой ответ получит: расслабься и получай удовольствие…
Мир погас внезапно. Вот он что-то говорил студентам, а вот уже оказался на полу, с чьей-то сумкой под головой. Вокруг – суетящиеся студенты, и Яна с испуганным лицом бьёт его по щекам и подсовывает под нос флакончик духов.
***
Следующие два дня он провёл между бредом и явью. Каким чудом, приходя в себя, он сумел отправить Кару эсэмэску и сообщить, что загремел в больницу, он не помнил.
Иногда ему мерещилось, что в палату приходила Жанна и зачем-то снова и снова брызгала на подушку сладкие цветочные духи, а потом превращалась в усталую медсестру с градусником или шприцем в руке. Иногда вместо медсестры перед ним возникали две женщины в синих париках, печально качали головами и звали к себе.
– Да напиши ты ей уже сам, – предложила Кару, когда он рассказал ей про свои температурные видения. – Встретьтесь, поговорите, а то мучаете себя как при царском режиме.
– А почему, собственно, должен именно я…
– Если хочешь, я сама с ней поговорю. Как вернётся из отпуска, так сразу.
Почему-то разговор про отпуск сильно задел его. Значит, пока он тут торчит в больничных стенах, ест безвкусную еду, делит палату с безумным дедом, Жанна где-то прохлаждается? Он уже собирался высказать всё это Кару, но в последний момент удержался и выдал только нечто бессвязное:
– А… где, когда, почему?
– В Египте. Улетела как раз в тот день, когда ты заболел. Почему – не знаю. Наверно, время для отпуска пришло. Но ты всегда можешь потребовать с неё обязательство сообщать тебе обо всех отпусках и поездках заказным письмом, если это так важно.
***
Все эти месяцы Жанна старалась не думать про Лешего, а если вдруг и вспоминала, то чаще злилась, как обычно злятся люди на тех, перед кем сильно провинились. Груз на душе был так велик, что она предпочла делать вид, что его не существует, а территорию, которую он занимал, обтянула по периметру полицейскими лентами. Так она могла жить и даже радоваться, пока какая-нибудь мелочь не напоминала ей о том, что лежит за жёлтым ограждением. Она вздрагивала, когда коллеги рассказывали об отпуске на Кипре, или когда во дворе у родителей один мальчишка окликал другого: «Леший!» В такие моменты сердце у неё заходилось, руки холодели, желудок сжимался в комок, и сохранять спокойным и расслабленный вид становилось непросто, но Жанна училась прокладывать свой жизненный путь так, чтобы как можно реже натыкаться на спусковые крючки болезненных воспоминаний.
Жизнь её, между тем, шла не шатко не валко. Жанна всё так же тряслась над каждой ошибкой в работе, опасаясь, что коллеги раскусят, что она занимает чужое место, и всё так же исправно получала квартальные премии. Глядя на себя в зеркало, она частенько думала, что вот такая серая, задёрганная, скинувшая на нервах десяток килограмм, она никому и никогда не будет нужна – и регулярно получала комплименты. С месяц она даже встречалась с хорошим, но очень скучным парнем, из числа тех, кто может понравиться маме, и в итоге бросила его по какому-то глупому и надуманному поводу.
Иногда она скучала по небу, по ночным полётам над спящим городом. Всего неделя этого чистого беспримесного счастья досталась ей, и как страшно она закончилась! В дни, когда тоска по драконьим крыльям становилась особенно невыносимой, ей снились те женщины в синих париках, Непет и Таха. Они сидели на своих тронах и смотрели на неё огромными недреманными глазами, и во взгляде их не было ни злобы, ни осуждения, только печаль.
Как ни старалась она оградиться от воспоминаний, новости о том, как живёт Леший, периодически доходили до неё. Бывало, Рита пересказывала Серёжке что-то, что слышала от других драконих, бывало, Кару упоминала о чём-то. Новости были в основном обнадёживающие: жив, устроился на работу, не бедствует, разве что много болеет.
Пару раз она просила Кару передать Лешему привет, но та отмахивалась, мол, если так надо, поговорите лично, вроде взрослые уже. После таких разговоров Жанна обычно пила валерьянку, чтобы хоть немного успокоиться, и потом долгой бессонной ночью заново огораживала жёлтыми лентами опасную зону.
***
Сначала Жанна собиралась лететь в Египет с подругой. То есть, сначала она просто хотела купить горящую путёвку и улететь хоть куда-нибудь: брошенный поклонник после месяца молчания начал бомбардировать её эсэмэсками и сообщениями во всех социальных сетях, и она решила ненадолго скрыться от него в тихом тёплом месте. Египет подвернулся совершенно случайно.
Жанна собирала чемоданы и мечтала, как вечером будет гулять по пляжу в роскошных нарядах, когда подруга неудачно поскользнулась на коварном ноябрьском льду и сломала ногу. В одиночку лететь не хотелось, надо было срочно искать нового попутчика, и родители предложили отправить к морю и
