солнцу Серёжку. Мол, пусть отдохнёт и наберётся сил и впечатлений, пока есть возможность и круговорот репетиторов и подготовительных курсов не затянул бедную кровиночку.
Ни Жанна, ни сам Серёжка не были рады такому решению. Ей не хотелось всю поездку присматривать за братом, ему было жаль расставаться с девушкой. Правда, Рита быстро вразумила Серёжку и поручила снимать для неё египетские барельефы: она готовила в училище какой-то проект по мотивам древнеегипетского искусства. Жанна в это не вникала, она сразу вспоминала чёрный парик, ледяные бусы на шее и платье, намокшее до колен, и у неё начинал дёргаться глаз.
Полёт прошёл нормально, разве что сердце кольнуло узнаванием, когда самолёт набирал высоту. Вновь стало жаль крыльев и чувства свободы, и ощущения ветра, ревущего в ушах, но Жанна быстро справилась с этим.
Дни в отеле тянулись уютно и монотонно: завтрак, пляж, обед, отдых в тени, пляж, ужин, посиделки с братом на балконе под яркими южными звёздами. Серёжка, правда, требовал поехать куда-нибудь. Время шло, а поручения Риты так и не были выполнены. Жанна милостиво согласилась на Каир и Луксор.
Если бы не долгая дорога туда и обратно, экскурсии ей, наверно, даже понравились бы, но несколько часов езды в автобусе по жаре выбивали Жанну из колеи, и на то, чтобы любоваться окружающими красотами у неё уже не было ни настроения, ни сил. А может, виноват был страшный зуд в руке? Он вернулся, едва Жанна ступила на египетскую землю, и в этот раз никакие целебные мази от Танори не могли избавить от него до конца. То ли пот смывал защитный слой и раздражал больную кожу, то ли причина зуда крылась в чём-то другом, от чего не могло помочь никакое лекарство.
Чтобы не пугать отдыхающих красным пятном на руке, Жанна каждый день заматывала её бинтами, и если какой-нибудь сердобольный соотечественник пытался узнать, что случилось, отвечала, что сильно порезалась.
Рука зудела, настроение портилось, лица жрецов, писцов и фараонов сливались в одно, а тут ещё и Серёжка норовил отбиться от группы, чтобы сделать кадр поинтереснее.
Храм в Луксоре впечатлил Жанну сильнее Каира, но впечатление это было неприятным. Ей всё время казалось, что она идёт по переходам Белого города, Артан-Наруата, и сейчас навстречу ей должны выскочить её прислужницы и напомнить, что надо непременно откусить голову Рите за дурно сшитые одежды. За поворотом она боялась встретить двух женщин в синих париках. Благодаря всё той же Рите она уже знала, что парики и золотые венки у них были скорее шумерские, чем египетские, но справиться с безотчётным страхом это не помогало.
Серёжка носился по древнему храму как угорелый. Он то залезал на базис циклопической колонны, то ложился на землю в поисках удачного плана. Жанна не удивилась бы, если бы он пристроился на колени одной из статуй только для того, чтобы порадовать свою девушку красивыми картинками.
На обратном пути, перед тем, как сесть в автобус, она ненадолго задержалась у лотка с сувенирами. Ей захотелось привести подарок для Кару. Она никак не могла определиться, что выбрать – символ жизни Анх, священного скарабея или Око Хора, и в итоге взяла все три – для Кару, для больной подруги… Кому отдать третий амулет, она не придумала…
***
– Я была уверена, если сделать правильный выбор, – говорила Жанна, – то потом всё у тебя будет хорошо. Чистая совесть, чистые руки, все дела.
Они встретились с Кару в обеденный перерыв в маленькой кофейне неподалёку от работы. Официанты неодобрительно косились на женщину в поношенных пёстрых вещах, но обслуживали их столик по всем правилам.
– Добродетель – сама по себе награда, – заметила Кару. – Мы привыкли, что в конце всех хороших героев ждёт приз – счастье, здоровье, богатство… А на деле, когда история завершается, выбор совершён, настаёт время последствий… Пережить то, что досталось вам, и остаться целыми и невредимыми – невозможно. Это надо принять и смириться.
– Так себе утешение, если честно.
– Другого, боюсь, и не будет. – Кару старательно проглаживала ногтем сгиб салфетки.
– Понимаешь, я иногда думаю, а точно ли я поступила правильно? Я почти не видела Белого города, только говорила с двумя другими Чёрными… Но вдруг так было бы лучше для всех нас? Вдруг я просто повела себя как человек, смотрела на всё с точки зрения человеческой морали, а надо было только следовать своему предназначению?
Кару смяла салфетку и покачала головой.
К столику бесшумно проскользнул официант, собрал грязную посуду и поинтересовался:
– Принести вам счёт?
– Да, конечно. – Жанна полезла в сумочку за кошельком и, заметив, что Кару делает то же самое, сказала: – Я за нас заплачу.
– Наличные, карта?
– Карта… – рассеянно ответила Жанна. Под руку ей попался пакетик с чем-то гладким и округлым. Она вытащила его, положила на стол египетские сувениры. – А я и забыла про них. Тут один твой, выбирай.
Пока официант ходил за счётом и терминалом для оплаты, Кару вертела в руках фаянсовые подвески. Око Хора она отложила в сторону сразу и теперь поочерёдно рассматривала то скарабея, то анх.
– Наверно, драконы из Артан-Наруата решили, что ты сделала величайшую глупость в мире. Но даже самые старые драконы здесь, на Земле, не хотят расставаться с человеческим телом, с этим миром, с этим опытом. Так что, если твою совесть успокоит мой ответ, то да, ты поступила правильно, – сказала Кару, придвинула к себе скарабея, а две другие подвески положила в пакет. – Но тебе же не мой ответ нужен?
Жанна молча кивнула.
– Ну вот и сходи, поговори с ним. Он тебя ждёт.
**
Оставшиеся полдня Жанна собиралась с силами, чтобы сорвать полицейские ленточки и войти на огороженную территорию. Она всё ещё боялась, что её пошлют лесом или прогонят, или что, войдя на страничку к Лешему, она опять наткнётся на какую-нибудь неприятную фотографию. В такие минуты пятно у неё на руке вспыхивало красным и становилось очень горячим.
На работе вихрь дел периодически выдёргивал её из омута тревоги и отчаянья, и становилось легче, но стоило наступить короткой передышке, перерыву между заданиями, как Жанна проваливалась в него с головой.
В метро по дороге домой она пыталась отвлечься, читая модный романчик про любовь вампирши и оборотня (или оборотницы и вампира, она никак не могла запомнить героев). Помогало плохо. История героев и препятствия, вставшие на их пути, казались ей мелкими и неважными.
В сердцах захлопнув книжку, последние две станции Жанна простояла, глядя в одну точку и прикидывая, что
