— Алек… как?.. — у меня не было слов.
— Все вопросы потом, мне нужно кое-что тебе показать. Это касается твоего жениха и Доротеи.
В груди образовался тяжелый комок — я не была уверена, что готова знать правду. Я видела взгляды, которые Доротея и Оливер бросают друг на друга, я знала, что они также переписывались, в то время как я и Оливер не обменялись ни единым письмом. Доротея имела талант к общению на расстоянии и регулярно обменивалась письмами с подругами в столице.
— Пойдем, — Алек мягко подтолкнул меня к узкому проходу, и я с тревогой взглянула в его направление. — Давай, Элли, пожалуйста… Я понимаю твой страх, но по-другому не получится. Мне невыносимо наблюдать за тем, как тебя унижают.
От его последних слов в груди заболело еще больше, но я проследовала к секретному проходу. Проход был очень узкий и предназначен только для одного человека, поэтому мы с Алеком шли друг за другом.
— Куда мне идти дальше? — спросила я, дойдя до первой развилки. В проходе было очень тихо, я не могла поверить, что он располагался прямо за стеной жилых комнат.
— Поверни направо, покои маркиза расположены там, — указал Алек.
Я не стала спрашивать, почему мы направляемся к покоям Оливера. Не хотела об этом думать, понимая, что сегодня получу ответ на то, что во многом было моими домыслами.
Наконец, коридор закончился тупиком. Я осмотрела все вокруг, но не видела никакого замка или рычага, чтобы открыть дверь. Сзади ко мне приблизился Алек.
— Сейчас, дай мне пролезть. Вот, нужно вытащить этот камень, — Алек начал дергать что-то в полу. Только после этого я заметила, что один из булыжников стоял под неестественным углом. Слегка пыхтя, брат наконец то вытащил булыжник, а после, все так же тихо пыхтя, кое-как отодвинул большую деревянную панель. Как только он закончил, в коридор тотчас хлынул свет сквозь маленькие щели в стене. Приложив палец к губам, Алек поманил меня ближе к себе. Я по-прежнему ничего не видела, до тех пор пока не приблизилась вплотную к узким щелям в стене.
В покоях Оливера царил приятный полумрак. Сам Оливер сидел в широком кожаном кресле, лениво перелистывая утреннюю газету. Комнаты, которые выделили герцогу и его людям, были даже роскошнее покоев хозяев. Когда мама только узнала, что герцог будет регулярно нас навещать, она приказала обновить все гостевые покои.
Мой жених выглядел потрясающе, он был расслаблен и одет только в легкую рубашку, которая была слегка расстегнута на груди, и светлые брюки. Густые темные волосы слегка завивались, мужчина выглядел свежо, скорее всего, только после купальни. Несмотря на то что я больше не любила Оливера, мое сердце учащенно забилось при виде потрясающе красивого мужчины.
“Гормоны” — мысленно сказала я той Элли, что управляла нашим телом.
— Ваша Светлость, — послышался нежный голос со стороны двери, я напряглась, пытаясь разглядеть гостя.
Точнее, гостью. Девушка медленно вошла в покои, на ней был темный плащ с глубоким капюшоном.
— Доротея, ты знаешь, что можешь обращаться ко мне по имени, — Оливер отозвался неожиданно хриплым и низким голосом, не отрывая взгляда от пришедшей. — Я ждал тебя… ты же знаешь, что я приезжаю сюда только ради тебя.
Доротея медленно сняла капюшон с головы. Ее глаза лихорадочно блестели, губы были приоткрыты, на щеках замер румянец. Ее волосы были распущены, хотя по этикету благородная девушка должна появляться в таком виде только перед мужем. Она была прекрасна.
Несмотря на то что тон Оливера был соблазняющим и восхищенным, Доротея не выглядела довольной.
— Ради меня…, — прошептала она, закусив губу. — Или ради нее? Ради этой овцы? — Я вздрогнула. Голос Доротеи наполнился агрессией, которой я до этого никогда не слышала. — Ты провел с ней сегодня целый день. Говорил ли ты ей комплименты? Отвечай!
В голосе сестры было столько агрессии и ненависти, что мне захотелось закрыть глаза и уйти. Что происходит? Она разговаривала так, будто имела право на Оливера. Доротея не просто не любила меня; она ненавидела меня. Сестра называла меня тем же уничижительным именем, что и Оливер с Гиллом Роу три года назад. Значит, они обсуждали и оскорбляли меня за моей спиной.
Все мои худшие подозрения подтвердились, но это было только начало.
— Успокойся, — голос Оливера больше не был соблазняющим. — Мы не виделись полгода, а ты начинаешь сразу с обвинений. Ты ведь тоже провела весь день с Гиллом.
— Ты ревнуешь? — голос Доротеи опять изменился и стал ласковым, приятным, как ручеек. — Конечно же ревнуешь… — она усмехнулась. — Так вот почему ты провел весь день с овцой. Ты, наверное, так измучался, мой милый… весь день с ее непроходимой тупостью и истериками.
— Она показалась мне вполне нормальной… не хуже и не лучше других, она много знает про баронство и ведение хозяйства.
— Ты… ты считаешь ее нормальной? Ты защищаешь ее? Это говоришь ты? Ты просто не знаешь, как она себя ведет, когда вы не посещаете нас. Она постоянно кичится тем, что является твоей невестой, что она будет иметь доступ к герцогской казне и покупать все, что захочет. Ты видел, как она ела сегодня заморские фрукты? Она разоряет нашу семью тем, что постоянно требует привозить закуски из других королевств, и скоро эта овца будет также поступать с вашей казной! — Я слушала пылкую речь Доротеи и чувствовала, что внутри меня растет черная дыра. Зачем она обманывает его? Почему хочет, чтобы я выглядела отвратительно в его глазах? Сколько она уже вливала этот яд в его уши? Полгода? Год? Больше? — Она специально постоянно упоминает тебя, зная, что это делает мне больно, ведь только слепой не видит моих чувств. Она хочет ранить меня.
— Почему мы постоянно говорим о ней? Зачем ты вновь затрагиваешь этот вопрос? Как только она станет моей женой, ей не удастся распоряжаться казной по собственному усмотрению — все документы уже оформлены, — сказал Оливер, у которого явно не было желания утешать Доротею, как будто это обсуждалось не в первый раз. — К тому же, вы будете видеться крайне редко, ведь она переедет в мой дом.
— Женой… женой, — повторяла Доротея шёпотом, словно не веря своим ушам. — Но ты же говорил, что не желаешь брать её в жёны. Ты повторял мне столько раз, что она толстая, уродливая и низкородная. Что тебе противна одна мысль о том, чтобы делить с ней ложе. Что она является моей жалкой тенью. Что она не пара герцогу Тенбрайку…
Оливер слегка поморщился, но не опроверг ее слов. Вместо этого мужчина стал более серьёзным и потёр лоб.
— Послушай, Доротея… Король организовал этот брак. Я должен жениться на твоей сестре, у меня нет выбора. Это не важно, чего я хочу. Три года — максимальный срок помолвки, он подходит к концу, — Оливер выдержал долгую паузу, а после произнёс — Я думаю, что нам лучше перестать общаться наедине.
— Что? — прошептала Доротея в ответ еле слышно. Она вскинула голову, посмотрев на Оливера в упор. — Ты не можешь быть серьёзен… Ты для меня всё, я живу этими встречами, я знаю, что ты меня любишь.
— Мои чувства и желания не важны, Доротея. Я должен жениться на хранительнице источника, я не могу сам выбирать себе жену, — Оливер отступил на шаг, его лицо выражало решимость.
— Почему… мир так несправедлив? Почему двое влюблённых не могут быть вместе? Я знаю, что нам суждено было быть вместе, — фанатично зашептала Доротея, медленно подходя к Оливеру.
Наконец, подойдя к нему вплотную, она положила руки на его щеки так, что Оливер не мог повернуть голову. — Если бы я была хранительницей источника Торнхар, ты бы женился на мне? Ты бы выбрал меня?
— К чему этот вопрос, Доротея? Я и так женюсь на хранительнице источника Торнхар. Нам нужно прекратить, если наши отношения всплывут, разразится огромный скандал, король будет очень зол на обе семьи, — Оливер с силой отвёл её руки от себя и отошёл ещё на два шага. — Пожалуйста, вернись в свои покои.
— Нет… нет! Ты не можешь так поступить со мной! — Доротея зло и решительно взглянула на Оливера и вцепилась в застёжку на своём плаще.
