хочется бить ногами, и долго.
Хмурый взгляд Хазана рассеялся; он сдержал улыбку.
– Надеюсь, вы его не недооцениваете?
– Не недооцениваю? Он убил собственного отца, украл кровавую корону у законного короля и теперь смеет показывать здесь свое бесстыдное лицо? Нет, я не недооцениваю его. Я считаю его безумцем. Хотя, должен сказать, я опасаюсь, что наши должностные лица неверно оценивают его себе во вред. Они не принимают его всерьез по тем же бессмысленным причинам, по которым недооценивают и меня.
– Вы имеете в виду отсутствие опыта?
Камран снова отвернулся.
– Я имел в виду мой возраст, жалкий ты мерзавец.
– Вас так легко спровоцировать. – Хазан подавил смех. – Вы сегодня в плохом настроении, Ваше Высочество.
– Ты мог бы оказать всем нам услугу, Хазан, и начать контролировать свои ожидания относительно моих настроений. Я всегда такой. Между гневом и раздражением и обитает моя очаровательная личность. Она не меняется. Можешь быть благодарен, что я последователен, по крайней мере, в хамстве.
Улыбка Хазана стала только шире.
– Странные заявления от меланхоличного принца Сетара.
Камран замер. Очень медленно он повернулся к Хазану.
– Что, прости?
Министр достал из внутреннего кармана камзола сложенный экземпляр самого популярного вечернего журнала Сетара «Перо и корона». Все знали, что эта газетенка – дрянь, небрежное пересказывание утренних новостей, дополненное непрошеным мнением самовлюбленного редактора. В ней было мало толковых новостей и по сути она являла собой спектакль в печатном виде, бесполезный бред, набитый бессвязными письмами от воздыхающих читательниц и статьями вроде…
«Королевские предположения топ‑10». Это была целая страница беспочвенных сплетен о событиях, происходящих в Сетаре.
– Здесь написано, – прочитал Хазан, изучая газету, – что вы сентиментальный идиот, что ваше кровоточащее сердце было обнажено уже дважды – один раз ради беспризорника, а теперь ради служанки в сноде…
– Дай сюда! – воскликнул Камран, вскакивая на ноги, чтобы выхватить газету из рук Хазана и бросить ее в камин.
– У меня есть еще экземпляр, Ваше Высочество.
– Ты – неверный негодяй. Как ты вообще можешь читать подобный мусор?
– Возможно, я немного преувеличил, – признался министр. – На самом деле статья была весьма лестной. Ваши беспорядочные акты доброты по отношению к низшим классам, похоже, завоевали сердца простых людей, и теперь они охотно восхваляют вас.
Камран успокоился лишь слегка.
– Даже так.
– Даже так.
Хазан кашлянул.
– Значит, вы проявили доброту к служанке?
– Здесь нечего обсуждать.
– Разве? Вы провели большую часть утра в компании своей тети в Баз Хаусе, где, как мы оба знаем, живет некая интересующая вас женщина. Молодая особа, носящая сноду.
– О, отстань, Хазан. – Принц снова рухнул в кресло. – Король прекрасно осведомлен о моих действиях и причинах, и этого должно быть вполне достаточно для тебя. Почему ты вообще ходишь за мной? Не похоже, что туланский царь собирается убить меня в моем собственном доме.
– Он мог бы.
– Какая ему от этого польза? Если ты так обеспокоен, то должен защищать короля. А я вполне способен защитить себя сам.
– Ваше Высочество, – в самом деле обеспокоенно произнес Хазан. – Если вы испытываете неуверенность по поводу будущего, позвольте мне заверить вас сейчас: оно неизбежно. Вам следует подготовиться.
Камран устремил взгляд в потолок и вздохнул.
– Ты о том, что мой дед умрет.
– Я о том, что вскоре вы станете коронованным правителем самой большой империи в известном мире.
– Да, – отозвался принц. – Я в курсе.
Между ними повисло напряженное молчание.
Когда Хазан наконец заговорил, в голосе его уже не было прежнего жара.
– Это была формальность, – сказал он.
Камран посмотрел на него.
– Ваш вопрос, – пояснил министр. – Вы спрашивали, почему был приглашен туланский царь. Это давняя традиция: приглашать на самые высокопоставленные торжества королевских особ соседних стран в мирное время. Это считается жестом доброй воли. За последние семь лет было сделано немало подобных приглашений, но туланский царь еще ни разу не принимал их.
– Превосходно, – мрачно изрек Камран. – Наверняка он приехал попробовать торт.
– Безусловно, осторожность не помеша…
В этот момент раздался громкий стук, после чего дверь в гардеробную распахнулась. Вошедший пожилой дворецкий поклонился.
– Что там, Джамшид? – развернулся к нему в кресле Камран. – Передай моей матери, что я понятия не имею, куда делась швея и что она сделала с моими одеждами. А еще лучше, скажи ей, чтобы она сама пришла ко мне, если так хочет поговорить, и чтобы она перестала гонять тебя по всему дворцу, будто у тебя нет дел поважнее в такой вечер.
– Нет, сир. – Джамшид, к его чести, не улыбнулся. – Я беспокою вас не из-за вашей матери. К вам пришел юный гость.
Камран сдвинул брови.
– Юный гость?
– Да, сир. Он утверждает, что сам король дал ему разрешение посетить вас, и я здесь, чтобы спросить – только из величайшего уважения к Его Величеству – есть ли хоть крупица правды в утверждениях этого ребенка.
Хазан внезапно выпрямился, выглядя взволнованным.
– Уверен, речь не о том беспризорнике с улицы?
– Он не похож на ребенка с улицы, – ответил дворецкий. – Но он не выглядит заслуживающим доверия.
– И все же он прибыл сюда в такой час, требуя аудиенции у принца? Это возмутительно…
– Только не говори мне, что у него рыжие волосы. – Камран прикрыл рукой глаза. – Слишком высокий для своего возраста?
– Да, сир, – подтвердил дворецкий.
– Его имя Омид?
– Откуда… Да, сир, – Джамшид был больше не в силах скрывать изумление. – Он сказал, что его зовут Омид Шекарзадэ.
– Где он?
– Он ждет вас в главном зале.
– Он сказал, зачем пришел? – спросил Хазан. – Назвал ли он причину подобной дерзости?
– Нет, министр, хотя его манеры немного лихорадочны. Он кажется весьма взволнованным.
Камран с большой неохотой встал; этот день показался ему неожиданно бесконечным.
– Передай мальчику, что я сейчас спущусь.
Дворецкий ошеломленно уставился на принца.
– Значит… Значит, то, что говорит ребенок, правда, сир? Что у него есть разрешение короля говорить с вами?
Не успел Камран даже ответить, как Хазан преградил ему путь.
– Ваше Высочество, это же полный вздор, – решительным шепотом заявил министр. – Зачем мальчику просить аудиенции в такой час? Я не доверяю ему.
Принц с минуту всматривался в министра: во вспышку паники в его глазах, в напряженную позу, в упреждающе выставленную вперед руку. Камран знал Хазана слишком много лет, чтобы не заметить этого сейчас, и по телу принца внезапно разлилась острая, выбивающая почву из-под ног тревога.
Что-то было не так.
– Я не знаю, – сказал Камран. – Но собираюсь это выяснить.
– Тогда вы собираетесь совершить ошибку. Это может оказаться ловушкой…
– Я встречусь с мальчиком в приемной, – обратился принц к дворецкому.
– Да, сир. – Джамшид перевел взгляд с Камрана на министра. – Как пожелаете.
– Ваше Высочество…
– Это все, – оборвал принц.
Дворецкий поклонился, а затем исчез, дверь за ним закрылась.
Стоило им остаться вдвоем, как Хазан повернулся к принцу.
– Вы с ума сошли? Я не понимаю, почему вы дали согласие на…
В одно стремительное движение Камран схватил министра за воротник и прижал его спиной к стене.
Хазан ахнул.
– Ты что-то скрываешь, – мрачно констатировал принц. – В чем заключается твоя игра?
Министр застыл от неожиданности, глаза его
