госпожа Худа разом пришла в себя.
– Ты это не серьезно, – сказала она. – Неужели ты на самом деле имеешь дело с убийцами?
– Исходя из моего опыта, дел с убийцами не получается.
– Но, значит, это правда? Твоя жизнь в опасности?
Ализэ опустила глаза.
– Госпожа, не могли бы вы отдать мне пакет?
– О! – воскликнула та, махнув рукой. – В пакете нет никакого смысла. Он был пуст.
Глаза Ализэ расширились.
– Вы открыли его?
– Конечно, я открыла его. Ты думаешь, я бы поверила, что девушка с серебряными глазами придет ко мне за своим таинственным пакетом? Я предположила, что в нем окажутся мозги козла или даже небольшая семейка мертвых птиц. Но он был пуст.
– Но в этом нет никакого смысла, – нахмурилась Ализэ. – Может быть, вы все же принесете его мне, чтобы я посмотрела?
Госпожа Худа, казалось, не услышала ее.
– Скажи мне, – настаивала она, – зачем тебе работать швеей, если твоя жизнь в опасности? Разве не трудно будет выполнять заказы своих клиентов, если вдруг потребуется срочно бежать?
Внезапно госпожа Худа ахнула.
– Так вот почему ты не успела закончить мое платье? – спросила она. – Ты бежишь, спасая свою жизнь, прямо сейчас?
– Да.
Госпожа Худа снова вскрикнула, на этот раз поднося руку к лицу.
– О, как ужасно волнующе!
– Ничего подобного.
– Возможно, не для тебя. Думаю, я бы не отказалась сбежать, спасая свою жизнь. Или просто сбежать отсюда.
Ализэ ощутила теплое прикосновение ностаса к коже и замерла, с удивлением обнаружив, что молодая женщина не преувеличивает.
– Большую часть дня я только и делаю, что избегаю мать, – пожаловалась госпожа Худа. – А все остальное время прячусь от гувернантки. Или от целого ряда нелепых ухажеров, которых интересует только мое приданое.
– Наверняка у вас есть и другие заботы, – возразила Ализэ, все больше переживая за девушку. – У вас должны быть друзья, социальные связи…
Госпожа Худа отмахнулась от этого легким движением руки.
– Я часто ощущаю себя так, словно живу в коридоре; я недостаточно благородна для знати и недостаточно простолюдинка, чтобы общаться с низшим сословием. Для общества я – сытый и плохо одетый прокаженный. Мои родные сестры избегают даже появляться на людях со мной.
– Это ужасно, – с чувством сказала Ализэ. – Мне искренне жаль слышать подобное.
– Правда? – подняла голову госпожа Худа.
Она с минуту пристально вглядывалась в лицо Ализэ, а затем улыбнулась. И то была настоящая, искренняя улыбка.
– Какая ты странная. И как я рада твоей странности.
Удивленная, Ализэ неуверенно улыбнулась в ответ.
Девушки ненадолго замолчали, каждая из них осторожно оценивала хрупкие ростки неожиданной дружбы.
– Госпожа? – наконец прервала молчание Ализэ.
– Что?
– Пакет.
– Точно.
Госпожа Худа кивнула и, не говоря больше ни слова, достала из шкафа бледно-желтую коробку. Ализэ сразу же узнала ее детали: это была точно такая же коробка, как и та, в которой лежало платье, однако в четыре раза меньше предыдущей.
– Значит, ты не настоящая служанка?
Ализэ подняла глаза и встретилась взглядом с госпожой Худой, все еще не выпустившей коробку из рук.
– Прошу прощения?
– Ты ведь не совсем служанка, – уточнила она. – Думаю, ты никогда ею и не была. Твоя речь слишком утонченная, ты в бегах и получаешь таинственные послания от незнакомцев. К тому же ты красивая, но как-то по-старомодному, будто ты из другого времени…
– По-старомодному?
– …и у тебя хорошая кожа, да, теперь я это вижу, и слишком блестящие волосы. Я совершенно уверена, что ты никогда не болела цингой или даже чумой, и, судя по твоему внешнему виду, я подозреваю, что ты ни разу не ночевала в приюте для бедных. И твои глаза – они такие необычные! Знаешь, они постоянно меняют цвет… На самом деле, они настолько необычны, что можно решить, будто ты специально надела сноду, чтобы скрывать…
Госпожа Худа испустила возглас, глаза ее заблестели от возбуждения.
– О, я догадалась, я догадалась! Ты носила сноду только для того, чтобы сохранить свою личность в тайне, да? А то, что ты работаешь в Баз Хаусе, ты тоже притворялась? Ты шпионка? Ты работаешь на корону?
Ализэ открыла было рот, чтобы ответить, но госпожа Худа прервала ее взмахом руки.
– Слушай, я знаю, ты уже сказала, что не можешь назвать себя. Но если я правильно догадаюсь, ты скажешь мне? Тебе нужно лишь кивнуть в знак согласия.
– Нет.
Госпожа Худа нахмурилась.
– Это кажется ужасно несправедливым.
Не обращая на нее более внимания, Ализэ выхватила пакет из рук госпожи Худы и поставила коробку на столик. Она без промедления подняла крышку, и госпожа Худа издала небольшой возглас восторга.
Коробка оказалась не пустой, но там не было козьих мозгов; вместо этого между нежными листами тонкой бумаги лежала пара лавандовых туфелек, точно такого же оттенка, как и платье. Искусно пошитые из шелкового жаккарда, они имели мягкие заостренные носки и невысокие каблучки, а по всей длине туфель тянулись длинные ленточные завязки. Обувь была так прекрасна, что Ализэ боялась даже прикоснуться к ней.
И рядом лежала открытка.
– Магия, – прошептала госпожа Худа. – Это была магия, да? Боже мой! Кто ты, черт возьми, такая? И почему ты позволила мне помыкать тобой, словно обычной служанкой? – Молодая женщина принялась расхаживать по комнате, размахивая руками, будто они загорелись. – О, я испытываю мучительную волну смущения; я не знаю, что мне делать!
Но Ализэ не было дела до этой маленькой драмы. Она взяла карточку и осторожно развернула ее. Почерк был прежний.
Когда путь будет неясен, эти туфли направят в нужную сторону.
Едва Ализэ начала постигать всю глубину своего изумления – глубину того, что все это могло означать, – как слова на записке внезапно исчезли.
Она шумно вдохнула.
– Что такое? – нетерпеливо спросила госпожа Худа. – Что там написано?
Медленно на чистом листке карточки расцвели новые слова; резкие, темные штрихи были столь же четкими, как если бы их писала чья-то невидимая рука в этот самый момент.
Не тревожьтесь.
И словно по сигналу, тревога пронзила Ализэ с быстротой стрелы, отбросив ее назад, и она заметалась взглядом по комнате в поисках чего-то, кого-то…
Нет, девушка застыла на месте.
Слова снова исчезли, теперь их заменили другие, появлявшиеся быстрее, словно писавший торопился…
Я не враг вам.
Госпожа Худа выхватила записку из ослабевших рук Ализэ и заглянула в нее, после чего издала разочарованный возглас.
– Почему слова исчезают, как только я пытаюсь их прочесть? Меня это крайне огорчает. Я хочу, чтобы вам было известно, что я очень огорчена, – сообщила она пустой комнате.
Ализэ тяжело дышала.
– Мне нужно переодеться, – произнесла она. – Мне нужно подготовиться.
– Что? Переодеться? – Госпожа Худа повернулась к девушке и непонимающе взглянула на нее. – Ты что, окончательно сошла с ума? Из всех вещей, о которых стоит думать в этот момент…
– Простите меня, но мне это очень нужно, – сказала Ализэ. Она подхватила обе желтые коробки и скрылась за ширмой в дальнем углу комнаты. – Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я не могу остаться, чтобы закончить ваше платье.
– Ах, платье! – вспомнила госпожа Худа. – А куда ты
