Но как только поймёт, всё сразу встанет на свои места.
– Не встанет, – поморщился Иннар. – Не обманывайся.
– Но почему?
– Да потому что он человек!
От драконьего рыка зазвенели стёкла в окнах и книжном шкафу, даже пол как будто вздрогнул. Я испуганно посмотрела на Иннара, и тот на мгновение зажмурился. А когда открыл глаза, те уже не сияли заревом пожара, а огонь, вспыхнувший было на чешуе, погас.
– Эля, прости, пожалуйста. Я только хочу, чтобы ты поняла. Люди жестоки, это у вас в крови. Это и ещё эгоизм. Принц сделает так, как удобно ему, потому что он человек, и это сильнее любого артефакта и даже, как вы говорите, драконьего проклятия. Последствия будут катастрофическими. Я должен убедиться, что ты это понимаешь.
– Иннар, но… Я ведь тоже человек.
Он снова на мгновение закрыл глаза.
– Да. Именно поэтому ты на целых две недели превратила мою жизнь в ад, когда не хотела признавать, что тоже меня любишь. Ты сделала так, как было удобно тебе.
– Да нет же! Иннар, я ведь объясняла, это человеческое, мы…
– Вот именно, Эля. Человеческое.
Я осеклась, а Иннар продолжил:
– Мне не сравниться с тобой в артефакторике, но кое-что я теперь тоже знаю. И, уверен, куда лучше тебя разбираюсь в заклинаниях, которые маги применяют к драконам. Сердце Каэлии успокоится на время, после того как невеста принца будет запечатана и усыплена. Потом возможны три варианта. Первый – забвение, которым опутают её сознание, не продержится на драконице долго. Когда оно спадёт…
Он помедлил, и я продолжила:
– Начнётся локальный конец света. Да. Я понимаю.
– Хорошо. Второй вариант: Сердце Каэлии проснётся до того, как с драконицы спадёт заклинание. Сомневаюсь, что столь могущественный артефакт так просто обмануть. Насколько я помню, в истории были случаи, когда королевы Каэлии, разочаровавшись в мужьях, принимали наркотики или становились алкоголиками, а кто-то даже сходил с ума, только чтобы снова почувствовать себя счастливой. Заканчивалось это всегда одинаково: Сердце Каэлии просыпалось, и хорошо, что у королевства оказывался взрослый принц-наследник с невестой, чтобы принять трон. Сейчас этого нет. Результатом станет…
– Конец света, – повторила я, холодея.
Иннар кивнул.
– Третий вариант: эта королева умрёт, как и предыдущая. Только вряд ли она успеет подарить его высочеству наследника, потому что она дракон, а он человек. Даже если принц пересилит отвращение к её природе и к заклинанию забвения, которое сам же повелел на неё наложить, их ребёнок будет драконом. Для страны это неприемлемо, поэтому драконице не дадут зачать, пока не будет найден выход.
Я помассировала виски. Действительно, Верховный маг ещё вчера отчитался королю, что собирает рабочую группу для решения этой проблемы. И, разумеется, оно не будет найдено сразу, это займёт время, за которое королева вполне может тихо угаснуть под печатью, как и большинство дракониц до неё, чьё сознание так же усыпляли.
– Конец света, Эля. Все три варианта ведут к нему. Ты теперь понимаешь, что Каэлия обречена?
Я вздрогнула.
– Но, может, всё-таки…
– Эля. Не может. Ночью я всё обдумал. – Иннар вытянул из своего планшета голографический экран и подтолкнул мне. – Вот что я предлагаю сделать. Слева – решение для твоей семьи. Справа – для тебя. Плюсы и минусы расписаны. Прочитай это сейчас, пожалуйста. При мне.
Я прочитала. Строки плыли у меня перед глазами, потому что Иннар – снова, как всегда – был прав. Конечно, Лавлес звучал так уверенно, потому что сам никогда с парой не сталкивался. А вот Иннар…
А что Иннар? Вообще-то про пару и так далее я знала только с его слов. Он был уверен в существовании между нами какой-то связи, которую видел только он. Что если он ошибается? Что если он всё это придумал, потому что просто устал бороться с хозяевами и нашёл другой способ выжить? Огненные драконы славятся своей живучестью, а Иннар хитрый. Что если он сумел обмануть сам себя?
– Давай сделаем так. – Я открыла свой планшет. – Во-первых, надо позвонить отцу и предупредить. Маму и Тео он вполне может отправить на остаток лета за границу. В Штальсборге сейчас фестиваль Четырёх Стихий, Тео будет только рад туда вернуться, а мама давно не была там без папы. И для бизнеса будет правильным перестраховаться. Акции могут упасть в том или ином случае… В общем, отцу я сейчас позвоню. Во-вторых, я остаюсь здесь.
– Эля!..
– Иннар. Я согласна с твоим предложением перевести мои активы за границу. Не все, конечно, я сейчас посижу и подумаю, какие именно. И даже с покупкой дома в том же Штальсборге я согласна, деньги у нас есть. Но из Каэлии я уезжать не хочу.
Лицо Иннара исказилось, на мгновение превращаясь в драконью морду.
– Эля, ты должна понимать, ты будешь в опасности! В эпицентре! Улететь из Каэлии, когда здесь всё рухнет, будет очень, очень сложно!
– Я знаю. Но мне кажется, всё ещё будет хорошо. Понимаешь, Иннар, это, наверное, тоже человеческое – иметь надежду.
Он вздохнул так, словно мои слова причинили ему боль. Я попыталась улыбнуться.
– В крайнем случае, обернёшься драконом и унесёшь меня отсюда.
Иннар ничего на это не сказал, только молча забрал у меня пустую кружку и кофейник. Потом спросил:
– Ты мне так и не поверила?
Теперь промолчала я.
Надежда или нет, но Иннар не ошибся: принца состояние его возлюбленной не тяготило нисколько. Во дворце я специально попалась его высочеству на глаза – он собирался на интервью, чтобы представить стране свою невесту. Драконица выглядела теперь как человек: худенькая, хрупкая, болезненная девушка с пустым взглядом. Она покорно шла следом за принцем, время от времени путаясь в длинном подоле серебристого платья, которое делало её похожей на привидение. Сильвен раз за разом подхватывал её под локоть, чтобы не упала, а она совершенно не обращала на него внимания – смотрела прямо перед собой и улыбалась. Думаю, так выглядели люди после лоботомии, когда эта жестокая операция ещё не была запрещена.
– Добрый вечер, госпожа Стерн, – сказал принц, проходя мимо. Он казался спокойным и собранным, как всегда. – Мой отец вас очень ждёт. – Потом поймал мой взгляд и добавил, улыбнувшись: – Что вы скажете о моей невесте? Правда, мне повезло?
И, обернувшись, взглянул на драконицу, словно репетировал роль перед выступлением. Уверена, так оно и было: на интервью его высочеству предстояло рассказать, что будущая королева неизлечимо больна, не может говорить, но это ничего, ведь они так любят друг друга!
Проклятый лицемер.
– Поздравляю, ваше высочество, – выдавила я, ловя предупреждающий взгляд Сильвена.
В этот момент драконица снова покачнулась и неловко, как во сне, попыталась опереться о локоть принца. Тот брезгливо поморщился и немедленно стряхнул её руку. Девушку снова поспешил подхватить Сильвен.
Цензурных слов для этой ситуации у меня не нашлось, а материться во дворце нельзя, так что я промолчала.
Зато король сегодня был говорлив как никогда и пребывал в прекрасном настроении.
– Во всём можно найти плюсы, Эльвира, – сказал он за игрой в фишки. – Бедному мальчику, конечно, потребуется помощь в постели, но эта проблема решаема. – Его величество хрипло хохотнул, а я усилием воли заставила себя промолчать. Король же продолжил: – Зато эта девочка будет послушной, и ей в голову не придёт ему изменить.
– Конечно, ведь ей вообще ничего в голову не придёт, – не выдержала я.
– Вот именно, Эльвира! – Король сделал особенно удачный ход и довольно потёр тонкие, словно у скелета, руки. Выглядел он на тот момент уже очень плохо: кожа до кости. – Жена должна быть послушна, весела и приятна в общении. Идеал, увы, недостижим, но хоть первое качество у невесты Роберта есть. Посмотрим, получится ли сделать её весёлой. Как вы считаете, удастся подкорректировать заклинание?
– Простите, ваше величество, но я не теоретик. Откуда мне знать?
– Что ж, вот и поглядим, на что годятся наши маги, – пробормотал король и снова передвинул фишки.
Я сделала ответный ход, затем рискнула спросить:
– Ваше величество, его высочеству должно быть… эм… неуютно рядом с драконицей. Я сочувствую…
Но король только отмахнулся.
– Любому было бы неуютно рядом со зверем, особенно в постели. Но что поделать, таков наш долг. Мой сын отлично это осознаёт. – Потом он
