вздохнул и добавил: – Роберт взял от нас лучшее: красоту своей матери и мой характер. Он справится.
Свадьба состоялась на следующий день. Ничего тоскливее я в жизни не видела. Невесту переставляли с места на место, как куклу, а она только улыбалась. Всё время – когда Верховный маг вёл её к алтарю, когда её руку сковали свадебным браслетом, и даже когда принц поцеловал её под прицелами камер, а потом отвернулся и незаметно вытер рот платком.
Я расплакалась во время церемонии, а возникший рядом словно по волшебству граф Лавлес наклонился и шепнул мне на ухо:
– Эльвира, держите себя в руках.
Какая разница! Все решат, что это от счастья. Или ревности, не одна я сейчас рыдала – кто-то из поклонниц принца даже в истерике бился.
– Вы ошиблись, – сказала я графу.
Он посмотрел, как принц становится на колени перед алтарём рядом с невестой, старательно её не касаясь, и кивнул.
– Похоже, что так. Эльвира, как быстро вы сможете повторить тот артефакт, который я вам подарил?
Он, конечно, имел в виду фальшивую печать. Я поджала губы, потому что очень хотелось сказать, что работу техномага скопировать невозможно. Нет, разумеется, это было не так. Невероятно сложно, однако возможно.
– Через неделю. Не раньше.
– Тогда сделайте это. – Граф поймал мой взгляд и улыбнулся. – Всё ещё может измениться. Она, по крайней мере, жива.
Что ж, король прав – во всём можно найти плюсы.
На бал после церемонии я не осталась, сказавшись больной. Уверена, по дворцу пошёл слух, что я была тайно влюблена в принца, и теперь моё сердце разбито. Пусть. Какие это мелочи по сравнению с судьбой несчастной принцессы-дракона!
– Эля, признайся, ты мне за что-то мстишь, – сказала мама по коммуникатору вечером. – Я просила достать пригласительные на свадебный бал, а не билеты в Штальсборг.
Папа, утром внимательно выслушав сначала меня, потом Иннара, сказал, что примет меры. Маму и Тео он отправил за границу сразу, как только смог.
– Поверь, мам, ты ничего не потеряла, – вздохнула я.
Она внимательно посмотрела в ответ и сменила тему – принялась рассказывать, как они с Тео проходили таможню, и моего брата снова приняли за маминого телохранителя, а потом в бизнес-классе его заметил какой-то штальсборгский кинорежиссёр и принялся предлагать ему роль, потому что именно такой типаж подростка ему и нужен. Тео сразу на всё согласился, а вот мама попросила две вещи: сценарий и договор. Ох, бедный режиссёр, он ещё не знает, в какую змеиную яму попал!
А ночью у меня случился очередной приступ артефакторной чувствительности: Сердце Каэлии опять проснулось. Я ничего не помню, но Иннар утром сказал, что я кричала и билась во сне, он еле меня успокоил.
– Сколько магии ты в меня влил? – морщась и не торопясь вставать с кровати, спросила я.
Голова трещала, перед глазами плыло, силовые линии вокруг танцевали какую-то дичь, и я не могла понять, это бред или правда?
– Достаточно, чтобы ты восстала из мёртвых. – Иннар помог мне сесть и подал кружку с укрепляющим отваром. – Эля, я знаю, вы, люди, не любите эту фразу. Но я же предупреждал.
– М-м-м… – Отвар был горьким, Иннар щедро добавил туда мяты. Зато бодрил. – Что случилось?
– Первый вариант. Заклинание забвения спало, драконица освободилась и улетела.
– Ого, быстро. – Я сделала ещё глоток и поставила кружку на прикроватную тумбочку. – А как она сняла печать?
Иннар показал мне экран своего планшета с открытой новостной сводкой.
– Говорят, Сильвен её освободил.
– Ого! – повторила я. – А он как снял печать?
– Хороший вопрос, – хмыкнул Иннар. – Пишут про террористов. Якобы один из них давно был связан с Сильвеном, и тот предал хозяина в обмен на свободу.
– Какой бред! Сильвен предал принца?
Иннар пожал плечами.
– Если ему действительно предложили свободу? Не знаю. Эля, это теперь не важно. Важна твоя безопасность. Из Каэлии пока ещё можно улететь. Сейчас самое время.
Я огляделась.
– Ну… Это как-то не похоже на конец света.
– Это не похоже? – Иннар указал на одну из силовых линий, которая порвалась у нас на глазах. – Эля, там на улице снег!
– Чего? – Я бросилась к окну. – Ух ты, как красиво! Я последний раз видела снег в детстве, когда бабушка взяла меня в горы, на вершины, и только там…
– Эля!
Драконий рык перебила трель коммуникатора: звонил начальник моей подгруппы из дворца. Быстро поинтересовался, как я себя чувствую, и велел немедленно приехать. Потом скинул памятку по технике безопасности в условиях чрезвычайной ситуации и отключился.
Я ознакомилась с памяткой. Кроме прочего выяснилось, что Иннару сегодня придётся остаться дома, потому что всех дворцовых драконов заперли в клетки, наверное, чтобы под ногами не путались, и тех, кто сопровождал придворных магов, ждала бы та же участь.
– Эля, ты с ума сошла! – рычал Иннар, пока я одевалась.
– Да ладно тебе, успею я уехать. Лучше свяжись, пожалуйста, с моим отцом и с такой же страстью попроси его улететь в Штальсборг. Подумаешь, снег, Иннар, это даже хорошо. Вот если бы дождь из лавы – было бы совсем другое дело.
– Ты ненормальная! – ревел Иннар. – Я всегда это знал! Но чтобы настолько!..
– Люблю тебя. – Я чмокнула его в щёку на прощание и побежала искать способ добраться во дворец. Полёты запретили ещё ночью, а на велосипеде в метель я ехать не рискнула.
День выдался сумасшедший. Страна в шоке, журналисты сходят с ума, принц при смерти, король в коме, Верховный маг пытается разобраться с этим безумием, служба безопасности ищет пропавшую принцессу-дракона вместе с Сильвеном. А все королевские артефакторы из тех, что смогли прийти, собрались в офисе, чтобы понять, как справиться с Сердцем Каэлии и продлить жизнь королевской семье. По соседству точно такой же мозговой штурм устроили теоретики, но мы точно были колоритнее. Представьте: два десятка волшебников, преимущественно мужчин разных возрастов, но все серые – кто с похмелья, кто от магической чувствительности. И вот сидим мы… точнее, лежим, кто как – кто на столе, кто вообще на полу. И вроде как пытаемся думать.
Уверена, больше всего в тот момент нам хотелось сменить специализацию. Или даже лишиться магии. Что угодно, лишь бы проклятая мигрень прошла.
Предложения поступали неохотно, одно глупее другого, и так три часа подряд. А потом я сказала:
– Может, положим принца в гроб?
На меня посмотрели, как на дурочку.
– Эля, не смешно.
– А я и не смеюсь. В драконий гроб, у нас их сотня с лишним в хранилище. Они же настроены, чтобы тянуть из драконов магию, но минус всегда можно перевести в плюс. Раз болезнь короля и принца имеет волшебное происхождение, то так мы позволим магии течь к ним извне.
Теперь на меня посмотрели с интересом, но и с сомнением тоже. Однако, когда ещё спустя три часа мы так ничего и не придумали, главный королевский артефактор велел работать с «гробами» – требовалось изменить формулы, чтобы они не навредили, а наоборот, сохранили жизни королю и принцу. С этим мы справились за каких-то полчаса.
– Чего? – выдохнул Верховный маг, когда услышал наше решение. – Вы что, с ума сошли?
Но когда теормаги, а с ними и целители, бывшие у постелей принца и короля, ничего более вменяемого предложить не смогли, а ситуация стала критической и действовать пришлось быстро, мы действительно положили наших правителей в драконьи гробы. И закрыли. Да-да, в том же хранилище, вместе с драконами.
Иннар долго смеялся, когда об этом узнал. А после спросил:
– Теперь к власти придут маги?
– Что? – опешила я.
– Верховный маг стал регентом. – Иннар принялся загибать пальцы. – Сегодня он объявил о гибели короля и принца.
– Да, но это потому, что мы не знаем, очнутся ли они. То есть принц – наверняка, когда его драконицу найдут. А король…
– Эля, в таком случае было бы логично сослаться на болезнь. Даже если его высочество очнётся, как это объяснят миру? Что принц восстал из мёртвых?
– Э-э-э…
Иннар вздохнул.
– Маги давно стремились к власти, но лишь теперь у них – у вас – появился шанс. Поздравляю. Ты на хорошем счету во дворце, у тебя прекрасные отношения с Верховным магом, ты больше не драконолюб. Тебя ждёт прекрасное будущее.
Я помассировала виски и поморщилась.
– Всё это как-то неправильно.
Иннар с улыбкой посмотрел на меня и налил ещё укрепляющего отвара, потом заметил:
– А была бы ты сейчас в Штальсборге, подальше от Сердца Каэлии, голова бы не болела.
– Ох,
