Он забирается внутрь и опускается позади меня, не испытывая ни малейшего дискомфорта, когда вода покрывает его спину. Кладет руки мне на плечи и мягко тянет, прижимая к себе.
— Не будем ссорится. — Он кусает меня за ухо, и я извиваюсь. Согнув ноги, он обнимает меня за шею, так что я полностью погружаюсь в него.
Вот так. А теперь настало время разговора в ванне.
Я откидываю голову ему на плечо и наслаждаюсь касанием утренней щетины к моей щеке.
— Значит, Стив в заднице? — спрашиваю равнодушно.
— Считай, что его нет.
— Без вопросов?
— Без, кроме одного: предпочтет ли он погребение или кремацию, — говорит он с сарказмом, и я ему верю. Его ответ, хотя и жестокий и немного чрезмерный, — но именно такой, какой я и ожидала. — Я делаю тебе больно?
— Нет, все в порядке, — уверяю я. Он стискивает меня немного сильнее, но наши скользкие тела не дают коже натянуться. — Значит, то же самое относится и к Саре?
БУМ!
Он замирает, а я продолжаю медленно выводить указательными пальцами невесомые круги по его бедрам, будто я только что этого не сказала. Что подходит одному... и так далее, плюс ко всему, Стив не заинтересован в сексе со мной. Сара, совершенно очевидно, проявляет активный интерес к Джесси, и, поскольку мой толстокожий мужчина, похоже, не обращает внимания на ее романтические преследования, мне остается только спровоцировать битву за выживаемость.
— Какое отношение к этому имеет Сара? — Похоже, Джесси, действительно, озадачен.
Если бы он мог меня видеть, то увидел бы искаженное недоверием лицо. Он не может говорить это серьезно. Я не должна терять голову.
— Она причинила тебе боль.
— Я попросил ее об этом.
— А я попросила Стива, — спокойно возражаю я.
— Да, но Стив знал, что ты под запретом, что ты моя. Он пересек четкую грань, которую я провел, и не только тем, на ком практиковался в своем дерьме, но и тем, как это сделал, хотя первый пункт — мое главное яблоко раздора. — Он кусает меня за мочку уха, чтобы убедиться, что я понимаю, что он имеет в виду меня. Кого же еще? — Он взял хлыст от той, кого раньше не встречал, и даже не уточнил пределы. Он понимал, что ты могла оказаться психически неуравновешенной.
— Вероятно, в тот момент я такой и была, — бормочу я. — Кроме того, ты мой. Ты тоже под запретом, ты же знаешь.
— Знаю, — тихо говорит он. — Я знаю, детка. Больше ничей, но, полагаю, ты продемонстрировала свое недовольство Сарой, — саркастически добавляет он.
Я самодовольно улыбаюсь. Да, но я все еще хочу, чтобы ей пнули под зад.
— Значит, ты не собираешься от нее избавляться? — спрашиваю я, хотя, скрепя сердце, уже знаю ответ на этот вопрос.
— Она моя сотрудница и близкая подруга. Ава, я не могу уволить ее за то, что она выполнила мою просьбу.
Я тяжело вздыхаю, явно желая, чтобы он знал, что я не в восторге от этого. Подруга? Близкая подруга?
— Джесси, она это спланировала.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что она это спланировала?
— Сообщение, которое я получила от Джона.
— Какое сообщение?
— То, которое она прислала с телефона Джона, где говорилось, что мне следует приехать в «Поместье». — Этим я ничего не добьюсь, я знаю.
— Считаешь, Сара взяла телефон Джона и отправила тебе с него сообщение?
— Да!
— Не глупи!
— Я не веду себя глупо! — визжу я. — Сообщение у меня на телефоне, я покажу тебе.
— Ава, Сара бы так не поступила.
Ох, умоляю! Она же его подруга. Очевидно, он не очень хорошо ее знает. Мне посчастливилось знать ее всего месяцок, и я раскусила ее в первую же секунду нашей встречи. Какой же он толстокожий.
— Считаешь, я придумываю?
— Нет, я считаю, что в субботу вечером тебя накачали наркотиками, и, возможно, ты ошиблась, — успокаивающе говорит он.
Я не ценю этого. Я, черт возьми, этого не придумывала!
— Я тебе покажу, — говорю как строптивый подросток. — Она хочет тебя.
— Ну, она меня не получит, и знает это. Я принадлежу тебе. — Он прижимается губами к моей щеке.
— Знает, как же, — фыркаю я, подставляя ему щеку для поцелуя.
Все немного сложно. Джесси прав; он не может уволить ее за то, что она выполнила его просьбу, что абсолютно отвратительно, потому что я не могу представить, что он был бы того же мнения, если бы на его месте оказалась я. Единственное утешение — знание того, что она Джесси совершенно не интересна, и в этом я точно уверена. Не буду обременять его своей стервозностью. Оставлю это Саре, когда ей это будет необходимо, и всем другим женщинам, которым не хватает самоуважения. Битва за выживание будет непростым делом, когда рядом столько чертовых пиявок. Я злюсь, что он не может увидеть ее суть.
— Наклонись, чтобы я мог омыть твою спину. — Он толкает меня за плечи вперед, и я неохотно сажусь. — Я буду нежен.
— Ты мне нравишься грубым, — дерзко отвечаю я.
— Ава, не говори таких вещей, когда я не в том положении, чтобы овладеть тобой, — журит он меня и нежно проводит губкой по моей спине.
Между легкими поглаживаниями он осыпает меня ласковыми поцелуями всюду, где только может, и я мечтательно закрываю глаза. Так легко забыть о трудностях, когда он в таком настроении.
— Давай помоем тебе голову.
Я позволяю ему выкупать себя, вымыть волосы и позаботиться, прежде чем завернуть в полотенце и уложить на кровать.
— Может немного холодить, — говорит Джесси, садясь верхом мне на задницу и выдавливая немного крема на спину. Мои лопатки взлетают вверх, и я напрягаюсь. — Ш-ш-ш, — шепчет он. — Ты больше не будешь так делать, правда? — поддразнивает он, начиная осторожно втирать крем.
— Буду, если так сделаешь ты, — ворчу я, зарываясь лицом в подушку, посылая Богу краткую молитву, чтобы Джесси этого не сделал.
Он начинает наносить крем маленькими, нежными поглаживаниями, заставляя меня привыкнуть к трению, прежде чем перейти на рубцы, как только я немного расслаблюсь. Не так уж и плохо. Тепло и плавные касания его больших ладоней, скользящих по спине, вскоре становятся гипнотизирующими, и я более чем осознаю, что нечто твердое и влажное тычется в поясницу. Улыбаюсь про себя. Он не сможет долго держать руки подальше от меня, и я надеюсь, он этого не сделает. Но на нем будет презерватив.
Массаж длится до тех пор, пока вся напряженность не исчезает, и я чувствую как состояние спины приближается к норме.
— Привет?
При звуке голоса Кэти, проникающего в комнату, мы оба вскидываем головы.
— Дерьмо! — ругается Джесси, вскакивая с меня. — Я забыл позвонить Кэти.
Он исчезает в гардеробной и появляется снова в джинсах и бледно-голубой футболке.
— Вставай. — Он хватает меня за талию и стаскивает с матраса. — Мне нужно тебя накормить.
— Я не голодна.
— Ты будешь есть. У тебя в желудке, должно быть, совершенно пусто после того, как ты выплеснула его содержимое на пол моего кабинета.
Я съеживаюсь.
— Извини. — Интересно, кто получил удовольствие убирать это? Надеюсь, Сара.
— Не извиняйся. Надень что-нибудь. Встретимся на кухне. — Он целомудренно целует меня и оставляет собираться.
Я двигаю плечами. Его волшебные руки, действительно, волшебные. Я чувствую себя намного лучше. Высушив волосы, натягиваю старые мягкие рваные джинсы и белую футболку большого размера, которая не будет слишком сильно облегать спину, а затем спускаюсь вниз.
— Доброе утро, Ава. — Кэти ласково улыбается, отрываясь от загрузки посудомоечной машины.
Я сажусь на стул рядом с Джесси, и он наклоняется вдохнуть запах моих свежевымытых волос.
— Привет, Кэти, как вы?
Я отталкиваю его, и он рычит на меня, прежде чем мазнуть арахисовым маслом мне по нижней губе. Я непроизвольно облизываюсь.
— Ох, Боже! — морщусь от отвращения, а он смеется, притягивая меня к себе и слизывая пасту.
— Вкуснотища.
Джесси улыбается, запечатлевая на моих губах влажный поцелуй со вкусом арахисового масла. Я вытираю рот и возвращаю свое внимание к Кэти, обнаруживая, что она наблюдает за нашей потасовкой с легкой улыбкой на тонких губах. Я сильно краснею.
