— Да… да…
— Я сказал тебе, что заступаю на место Дженцо.
— Я слышал.
Голос Юдельмана показался ему странным, не его голосом.
— Ты против?
— Нет, нет!
— Чем ты тогда недоволен?
— Нет, нет… Все так неожиданно…
— Я только что приехал из банка.
— Что-о-о?
— Говорю тебе, что только что приехал из банка! Ты глухой? У нас неприятность!
— Итало! Какая неприятность? — трагическим голосом спросил Моше.
— Этот прохвост банкир прикинулся, что ничего не знает. Несмотря на страх, который ему внушали необузданные поступки Итало Вольпоне, Юдельман запротестовал:
— Зачем ты это сделал? Если Габелотти узнает о твоем демарше, он может подумать… он может подумать…
— Что он может подумать?
— Я не знаю… Ты торопишь события… Действуя таким образом, можно лишиться всего!
— Моше!
— Да?
— Ты со мной или против меня?
— Пойми же, Итало! Попытайся понять!
— Со мной или против? — грубо оборвал его Вольпоне.
— Если бы я был против, я не мешал бы тебе делать глупости! — обиженным тоном произнес Юдельман. — Неужели ты мог подумать, что швейцарский банкир «рассыплется» перед тобой бисером, если ты не знаешь номер счета?
— Плевал я на номер, — буркнул Итало. — Я дал ему время до завтрашнего полудня.
— Господи! — застонал Моше.
— Это наши деньги, нет? Из-за них умер мой брат! Ты хочешь, чтобы я отступил?
— Но у тебя ничего не получится…
— Я не собираюсь с ним церемониться!
— Итало! Послушай меня! Умоляю, выслушай! Это очень серьезно… Сиди на месте и жди, я вылетаю. Я сейчас же найму самолет и вылетаю!
— Ты держишь меня за мальчишку? — рассвирепел Вольпоне.
— Итало! У меня есть опыт в подобного рода делах. Я знаю, как надо себя вести в таких ситуациях…
— Я тоже.
— Итало, разреши мне приехать!
— Если в этом будет необходимость, я тебе позвоню.
— И все-таки я вылетаю!
— Попробуй только появиться в Цюрихе без моего согласия! Даю слово, я убью тебя!
— Итало, мы идем к катастрофе…
— Ладно, не лезь в это дело!
— Позволь мне предупредить Габелотти. Иначе он подумает, что мы затеяли за его спиной что-то скверное…
— Забудь эту бочку с прогорклым жиром! Когда я закончу с банкиром, займусь им. Я не такой терпеливый, как Дженцо!
— Итало! В последний раз…
— Закрой пасть!
— Не клади трубку, Итало! Я делаю тебе последнее предложение… Ты доверяешь мне? У меня в Цюрихе есть друг, очень хороший друг… Он уже оказывал Дженцо солидные услуги. Его зовут Карл Дойтш… Он часто работает на нас. Из уважения к памяти твоего брата позволь мне предупредить его… Он очень хорошо знает банкира. Доверься ему. Я сейчас же его попрошу, чтобы он связался с ним…
— Можешь посылать к нему хоть папу римского, мне наплевать! Но если завтра в полдень у меня не будет того, что нужно, я все решу по-своему.
— Плохо!.. Плохо! Силой ты ничего не добьешься!
— Это все, что ты хотел мне сказать? — угрожающе произнес Вольпоне.
— Нет!.. О’Бройн?
— Глухо!
— Он единственный, кто мог… Итало!.. Швейцарцы очень упрямы!.. Ты проиграешь…
— Моше…
— Действовать надо осмотрительно.
— Моше!
— Да?
— Ты мне осточертел!
Итало резко бросил трубку, охваченный новым приступом ярости. Он обвел глазами комнату, выбирая, что можно было бы еще разнести вдребезги.
И в этот момент раздался телефонный звонок.
* * *
Дейв Кавано швырнул пиджак на стул и направился в ванную. Отвернув до отказа кран над раковиной, он подставил лицо под мощную струю холодной воды. Он был невероятно зол. Из-за какого-то кретина, который плохо поставил машину на ручной тормоз, — «мерседес» неожиданно выкатился на середину улицы, и таксист не успел затормозить, — он потерял след Вольпоне. Ему ничего не оставалось делать, как возвратиться в отель.
В холле отеля «Сордис» он заметил Патрика Махоуни, внешне погруженного в чтение журнала. Махоуни незаметно поднял глаза и несколько раз моргнул, давая понять, что «дичь» возвратилась в свое гнездо. Новость, естественно, хорошая — далеко этот подонок не ушел, — но где Вольпоне был все это время и с кем встречался?
Те полчаса, которые Дейв потратил, чтобы добраться до отеля, гангстер явно ходил не по музеям. Куда ездил? Что делал? С кем встречался? Капитан Кирпатрик терпеть не мог вопросов, на которые невозможно было ответить. Кавано вынужден был признать, что ответами на эти вопросы не располагает. Он возвратился в комнату.
За все время пребывания в Швейцарии Дейв всего лишь два раза накоротке переговорил с Махоуни да несколько раз они перемигнулись. Он машинально достал «кольт», собираясь почистить его, в силу многолетней привычки, и тут зазвонил телефон. Дейв подумал, что Патрик нашел возможность позвонить ему из холла. Бросив «кольт» на кровать, он снял трубку.
— Слушаю!
Он с удивлением услышал испуганный голос торопливо говорившего человека:
— Это швейцар! Откройте окно и посмотрите вниз. Только что произошло нечто ужасное!
Первой мыслью Дейва было: Махоуни! Он бросился к окну, открыл его и выглянул наружу.
Порыв ветра бросил тонкую ткань гардины ему в лицо, и он тут же почувствовал, что позади него кто-то есть. Очень близко. Освобождая лицо от невесомой ткани, он с ужасом ощутил, как чьи-то сильные руки сжали его лодыжки. Напрасно пытался он ухватиться за бетонный край подоконника… Непреодолимая сила оторвала от пола девяносто килограммов его тела, и, ломая ногти о бетон, за который судорожно цеплялись его пальцы, он полетел в пустоту. Перед его глазами промелькнула жена с младшей дочерью на руках, и он услышал слова, сказанные Кирпатриком в шутку: «Кавано, хотя вы работаете в полиции, для них вы — простой смертный?» Когда он понял, что падает, как камень, вдоль фасада здания и никакое чудо не прервет этот смертельный, кошмарный полет, его последней осознанной мыслью был вопрос, на который, как и на многие другие, он никогда не узнает ответа: «Будет ли мне больно?..»
Фолько Мори быстро перекрестился — старая христианская привычка, к которой он прибегал всякий раз, когда отправлял своих врагов к праотцам. Даже не посмотрев вниз, он отошел от окна и торопливо обыскал пиджак своей жертвы. Первый документ, который он извлек из портмоне, сказал ему о том, что он хотел знать: «Дейв Кавано. Муниципальная полиция города Нью-Йорка».
Итак, только что он прикончил фараона. «Не первого за свою жизнь, — подумал Мори и саркастически улыбнулся. — И не последнего!» Он положил портмоне на место и взглядом профессионала оценил лежавший на кровати револьвер. Прикоснуться к нему он не решился. Фолько осторожно выглянул в коридор. Никого. Только у открытой двери 609-го номера стояла тележка со стопками чистого постельного белья. Неслышно ступая, он преодолел двадцать метров до 609-го номера и заглянул внутрь. Горничная по-прежнему пылесосила ковер, стоя к нему спиной. Он спокойно вставил в замочную скважину служебную отмычку, которой воспользовался минуту назад, чтобы проникнуть в комнату сыщика. Из-за приоткрытой двери за ним наблюдал Пьетро Беллинцона. Фолько утвердительно кивнул ему головой. Беллинцона поднял вверх большой палец. Может, у него и придурковатый вид, но с ролью швейцара по телефону он справился великолепно.
