— Тебе нужно уйти, Коннор, — сказала она твердым, сильным голосом. — Сейчас же.
Он не двигался. Вместо этого его наглый взгляд пробежался по ее телу, разглядывая красивое винтажное платье, которое она сегодня с такой тщательностью выбрала для Мейсона. Она вздрогнула, когда похотливый взгляд Коннора задержался на лифе и на ее груди, прежде чем снова подняться вверх.
— Почему ты ведешь себя как заносчивая сука? — спросил он, и мускул на его щеке дернулся от едва сдерживаемого гнева. — Каждый раз, когда я прихожу сюда, ты грубишь и отталкиваешь меня. И ведешь себя так, будто слишком хороша даже для простого разговора со мной. В чем, бл*ть, твоя проблема?
Ей следовало бояться, учитывая, что спасения ждать не приходилось, они остались в салоне одни, а он был физически сильнее и без проблем применил бы силу против женщины, это она прекрасно знала. Но вся ярость и боль, которые она скрывала в течение стольких лет, нашли свой выход, и после той ночи она обрела силу и стойкость, которые позволили ей противостоять ему.
— Ты — моя проблема, Коннор, — сказала она, потрясенная собственной храбростью, но на этом не остановилась. — Как ты смеешь вернуться сюда и ожидать, что все будет хорошо после того, что ты со мной сделал?
Катрина ненавидела ухмылку удовольствия, которой он ее наградил, и за которой последовал бессердечный смех.
— Ты все еще злишься из-за той ночи перед выпускным? — спросил он насмешливым тоном. — Мы же просто развлекались, и все немного вышло из-под контроля. Большое дело.
— Мы не развлекались, засранец, — крикнула она, и ей пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не выцарапать ему глаза. — Ты затащил меня в пустую комнату на той вечеринке. Стал удерживать, когда я попыталась уйти. Зажал мне рот, когда я закричала. А потом ты меня изнасиловал!
Боже, ей еще несколько месяцев после этого снились ужасные кошмары, и каждый раз она просыпалась в панике, ей казалось, что она снова и снова переживает то жестокое нападение.
Он уперся рукой в стену у ее головы и наклонился ближе.
— Ну, возможно, если бы ты тогда не была такой дразнилкой, этого бы не произошло, — сказал он, будто это была ее вина. — В тот вечер ты была в такой короткой юбке, что выглядела как шалава, умоляющая парня трахнуть ее, так что, я сделал только то, о чем ты просила. Черт, ты даже сейчас провоцируешь меня.
— Одежда женщины не определяет, можешь ты ее трахнуть или нет, мудак, — огрызнулась она, приветствуя прилив адреналина, разносящий жидкую храбрость по ее венам, давая ей уверенность в том, что она сможет избавиться от груза, лежавшего на ее душе последние восемь лет. — Я никогда не дразнила тебя. Я ненавидела тебя и изо всех сил старалась держаться на расстоянии. Возможно, ты смог убедить Мейсона стать твоим другом в школе, но я никогда тебе не доверяла. И тому была причина. Ты доказал правильность всех моих инстинктов в ту ночь, когда напал на меня. Ты всего лишь жалкое подобие мужчины.
Его глаза сверкнули злобой.
— А ты всего лишь грязная шлюха.
Недолго думая, она ударила его по лицу. Так сильно, что его голова дернулась в сторону. Он бессердечно рассмеялся, и когда снова посмотрел на девушку, выражение его лица стало достаточно безжалостным, чтобы по ее спине пробежала дрожь настоящего страха.
— Видишь? Тебе нравится грубость, не так ли? — сказал он тихим, насмешливым голосом.
Прежде чем Катрина успела предугадать его действия, он прижал ее к стене с такой силой, что от удара у нее перехватило дыхание. Удерживая ее своим мускулистым телом, он схватил ее за грудь, а другой рукой за волосы, оттягивая ее голову назад в попытке поцеловать.
На этот раз Катрина не сдалась без боя.
Она боролась с ним, и в тот момент, когда его рот коснулся ее, она сделала единственное, что могла: прикусила его губу так сильно, что пошла кровь.
Мужчина с воем отпрянул назад, выражение его лица излучало ярость.
— Е*аная сука, — выдавил он и занес кулак для удара.
Не в силах пошевелиться, поскольку он все еще сжимал ее волосы, Катрина приготовилась к удару… но его так и не последовало. Вместо этого она наблюдала, как поднятая в воздух рука оказалась молниеносно вывернута назад под неестественным углом, и раздался громкий треск, свидетельствующий о вывихнутом плече. С криком мучительной боли Коннор отпустил ее. Когда он обернулся, Катрина увидела Мейсона за несколько секунд до того, как тот ударил Коннора кулаком в челюсть с такой силой, что снова раздался треск. Два последующих удара застали Коннора врасплох и сбили его на пол склада.
Из-за вывихнутого плеча он не мог подняться, но это не помешало Мейсону напасть на Коннора.
— Проклятый ублюдок! — закричал Мейсон, хватая Коннора за футболку и ставя его на ноги, шокировав Катрину своей силой против мужчины, прошедшего военную подготовку. Но опять же, Мейсон никогда никого не боялся. Он был поджарым и жилистым по сравнению с массивной мускулатурой Коннора, но Мейсон рос вспыльчивым ребенком на улице, которая научила его драться жестко и грязно.
Коннор вздрогнул и схватился за травмированную руку, выражение его лица наполняли боль и враждебность, когда он пристально посмотрел на Мейсона.
— Какого хрена, чувак? — сердито рявкнул он. — Она сама пристала ко мне, как и в школе! Я просто дал ей то, что она хотела. Она чертова потаскуха!
Ложь, которую он извергал, больше не ранила Катрину, как раньше. Она стояла на месте и молчала, потому что знала, что Коннор будет отрицать все ее возражения. Единственным человеком, который имел значение и который должен поверить правде, был Мейсон.
Мейсон встал перед Катриной — защищая ее, как она поняла, — но его взгляд не отрывался от Коннора.
— Только в этот раз я позволю тебе уйти с оставшимися целыми конечностями, — сказал Мейсон тихим голосом, который противоречил тому, в какой ярости он все еще был. — Но посмей хоть еще раз приблизиться к ней каким-либо образом, и я, нахрен, уничтожу тебя. Я больше никогда не хочу видеть твою мерзкую рожу.
Прокушенная губа Коннора изогнулась в усмешке, и он перевел взгляд с Мейсона на Катрину.
— А он знает, что я уже отведал тебя? И задолго до того, как это сделал он, — зло выплюнул он, явно пытаясь опозорить ее перед Мейсоном, создавая впечатление, будто она переспала с ним добровольно.
Когда она ничего не ответила, он снова нагло посмотрел на Мейсона.
— Как я сказал тем вечером в баре: она — горячая телочка.
Мейсон снова направился к Коннору, но Катрина схватила его за руку, останавливая, прежде чем он покалечит мерзавца и, в итоге, будет арестован за нападение.
— Не надо, — тихо попросила она, желая, чтобы все закончилось. — Он того не стоит.
Мейсон мгновение колебался, размышляя, а затем, наконец, сказал Коннору:
— Убирайся из моего салона, пока еще можешь ходить.
Бросив последний злобный взгляд на них обоих, Коннор развернулся и вышел из дверей склада как раз в тот момент, когда туда прибежала Жасмин. Ее глаза расширились, когда она заметила припухлость, уже начавшую проявляться на лице Коннора, и крови на его подбородке от прокушенной губы. Она быстро отступила назад, уступая Коннору дорогу.
— О, боже, — воскликнула Жасмин, бросаясь к Катрине. — Что случилось?
В дверях появились Калеб и Дерек, шок и беспокойство на их лицах сказали Катрине, что они также видели уходившего Коннора.
— Что, черт возьми, происходит? — спросил Калеб, рассматривая сцену перед ним.
— Этот придурок перешел границы, вот и все, — грубо сказал Мейсон. — Если он снова здесь появится, вызывайте полицию и пусть его арестуют за незаконное вторжение.
Калеб кивнул.
— Иисусе. Да. Конечно.
— Дадите мне минутку с Катриной? — попросил Мейсон.
— Безусловно, — сказала Жасмин, и они втроем покинули склад.
После их ухода Мейсон повернулся к Катрине с выражением почти… агонии на лице.
— Ты в порядке?
Она кивнула.
