до Рождества?
– Не знаю. Куда ты хочешь? – задумывается Том. – Мы говорили о Корее, помнишь? Давай отправимся туда и встретим Рождество в Сеуле.
– Но у тебя работа, – с широко распахнутыми глазами спорит она, мгновенно отвлекаясь от новости. – Как мы… даже билеты не брали.
– Работа подождет. – На секунду он поворачивается к своему столу. – Я уже столько хожу вокруг да около, что пора признать: я застрял. Неделя ничего не изменит.
– Жасмин точно не будет счастлива, если я вдруг возьму отпуск.
– Если честно, – признается Том, проводя ладонью по щеке Кэтрин, – мне насрать на счастье Жасмин. Единственное счастье, которое меня беспокоит, – твое.
– От нашего отпуска решение суда не изменится.
– От нашего чего угодно оно не изменится, Кейт, – вздыхает он. – Но так ты сможешь немного отвлечься. Мы не будем открывать новости, выключим телефоны и будем просто жить. Так, как мы заслуживаем.
Получив в ответ неуверенный кивок, Том достает из кармана мобильник, целует Кэтрин и обещает вернуться через пять минут. На улице, прикрыв за собой дверь, он нажимает на второй номер на быстром наборе.
– Привет, – спустя два гудка в динамике слышится удивленный голос Леона. – Ты в порядке?
– Мне нужно уехать из города на неделю. Майя побудет за меня.
– Прости, что? – По голосу слышно, как тот хмурится. – Сейчас, в последнюю неделю года?
– Технически она не последняя, но да. Мне нужно вдохновиться, я снова застрял.
– Хорошо. Но когда ты вернешься, три месяца, о которых мы договаривались, закончатся.
– Ага, в курсе. Ты как девочка из «Звонка»: тебе осталось семь дней.
– На случай, если что-то произойдет: куда ты едешь?
– Сеул, – улыбается Том. – Я уезжаю в Сеул. Передать привет кому-нибудь из наших друзей?
– Просто вернись с результатом.
Отключив звонок, Том прикрывает глаза и пытается вдохнуть полной грудью, несмотря на боль: Сеул. Там он еще не был.
Манчестер, декабрь 2011
Леон возвращается из Лондона настолько разбитым, что вопросов можно не задавать: у них снова нет работы. Или есть, но она им не понравится. Каждый раз, когда он гоняет во внешний мир, это как лотерея: поначалу, когда только пошли заказы, он приезжал воодушевленным и полным сил. Потом – просто деловым, как енот с тазиком. А с тех пор, как они перегнали невезучую «Альфа-Ромео», – вот таким. Полумертвым.
– Новости, значит, плохие, – замечает Том, пытаясь отклеить собственный палец от бумаги. – Работы нет?
– Есть, – бросает Леон и стягивает рубашку через голову.
Значит, работенка – дерьмо. Зато хотя бы деньги появятся, и Джек на недельку успокоится. Том пытается видеть во всем плюсы, особенно когда Леон не напоминает, что это не плюсы, а снайперские мишени над каждой из четырех голов.
– Чем ты занимаешься?
Том наконец отдирает палец и критично осматривает то, что получается. Выглядит настолько криво, что стыдно даже по улице пройти. Нужно было попросить продавщицу в магазине упаковать, но денег хватало впритык.
– Готовлю подарок для Джун, – наконец отвечает он. – Завтра Рождество.
– Томми, – сочувственно морщится Леон. – Думаешь, получится поговорить?
– Какая разница? Ей ведь необязательно со мной разговаривать, чтобы принять подарок. Другого брата у нее нет, а родители вряд ли что-то смогут. Откуда у них теперь деньги?
– А у тебя откуда?
– Нашел двадцатку в старых джинсах.
Леон подходит ближе и садится рядом, помогая придержать край бумаги. Он странно улыбается, словно собственным мыслям, и от этого еще больше не хочется на него смотреть.
– Что ты ей купил?
– Шапку, – пожимает плечами Том, – и шарф. Думаешь, это плохой подарок для сестры?
– Я ничего не говорил.
Углы наконец поддаются, и упаковка становится хотя бы издалека похожей на сверток, а не на скомканный бумажный пакет. Том взвешивает подарок в руке и поднимается с пола.
– Так что за работа?
– Пригнать пару незаметных «Фордов», – снова хмурится Леон. – Сейчас буду звонить Факбою. Ты сможешь через пару часов быть в гараже?
– Конечно, – натягивает улыбку Том. – Работа, значит, работа. Куда от нее денешься.
Сеул, декабрь 2018
Черт. Кэтрин еще раз проверяет точку на карте, оглядывается и возвращается к названию. Как это вообще возможно?! Почему они так сделали?
– Не очень похоже на океанариум, – замечает Том.
– Это вообще не он. Мы на другом конце Сеула, – морщится Кэтрин. – У них две станции метро с одинаковыми названиями, и мы сели не на ту ветку!
Она показывает Тому карту и тыкает на английское название:
– Видишь? Мы здесь. А океанариум, – быстро пролистывает она вниз, – вот здесь. Это как вернуться до нашего отеля и потом столько же в другую сторону.
– И вместо него мы приехали в… что это? Промзона?
– Спальный район.
– То есть тут еще кто-то спит?
Кэтрин пытается понять, как им теперь попасть на нужную станцию. Вернуться в метро, проехать раз, два… семь станций. Потом перейти на соседнюю ветку…
– И почему они взяли одинаковые названия, – задумчиво бормочет Том.
Он с интересом разглядывает скромный торговый центр, напротив которого они остановились, чтобы понять, куда теперь идти. Только бы не потащил туда – его желание заползти в самую жуткую трущобу и там разглядывать людей и автоматы с едой немного пугает.
– На хангыле они разные, – вздыхает Кэтрин. – А на английском почти не отличишь.
– А зачем ты читаешь по-английски? – удивленно поворачивается Том.
Как бы ему объяснить, чтобы не сорваться и не опозориться? Кэтрин молча возвращается к карте и тянет Тома за рукав – нужно снова спуститься в метро.
– Подожди, мне теперь здесь нравится, – упрямо отвечает тот. – Смотри, какая смешная розовая вывеска. Зайдем?
– Мы хотели в парк, – робко напоминает Кэтрин.
– А там еще черепушка наверху! Как думаешь, это тату-студия? А нам сделают парные татуировки?
– Ладно, – сдается она. – Просто прогуляемся по району. И никаких парных татуировок.
– Супер, только так мы можем увидеть настоящий Сеул, – воодушевленно обнимает ее Том. – Так почему ты не читаешь на этом… хангыле? Ты же говоришь по-корейски?
Кэтрин невольно морщится: хорошо, что сейчас Тома не слышат мама с папой. Они бы точно напомнили ей, как стыдно не уметь читать и писать на родном языке.
– Именно поэтому, – торопливо объясняет она, – я говорю по-корейски, но… не читаю. Мама пыталась меня научить, но английский прилип быстрее. Я в целом знаю алфавит и самые простые слова, но не станции метро.
– Ладно, ты все еще знаешь на один язык больше, чем я, – подбадривает Том.
– Разве ты не учил иностранный в школе?
– Если бы ты видела меня в школе, не задавала бы таких вопросов, – смеется он. – На
