нашёл.
У меня быстро нашлось этому объяснение.
— Он был знаменитостью. Его продюсер не хотел огласки. Фанаты Читта до сих пор не знают, что звезды не стало. Возможно, — мой голос дрогнул, но я договорила: — Они поменяли имя, чтобы оставить его прибывание здесь в тайне.
— Если так, то это вполне логично.
Мы выдержали недолгую паузу, я допила кофе, смяла стаканчик и выбросила. Руки не переставали дрожать. Ком в горле душил меня, но расплакаться перед доктором мне было стыдно.
— С тобой всё хорошо, Элора? — спросил доктор Марс.
— Да. Почти… — А потом призналась: — Нет. Всё плохо. Я очень тяжело переживаю смерть мужа. Живу одна и… он везде… мерещится. Везде… Во сне и наяву. Просто нескончаемый кошмар.
— Сильно его любила?
И поздно это поняла.
Не в силах сдерживаться, я расплакалась. Это и был мой ответ: так сильно любила, что сердце невыносимо болит. Я потерялась в своей жизни. Мечты и желания превратились в пыль. С той минуты, как Читтапон Ли вошёл в мою жизнь, начались перемены. А теперь, когда я готова была их принять, он ушёл… навсегда.
— Мне не к кому пойти и выговориться… простите… я… — задохнулась от рыданий, склонившись к коленям.
Джона Марс быстро помог мне подняться и повёл к лифту.
— У тебя есть я. Пойдём в мой кабинет. Обход я сделал, поэтому есть свободное время.
Мы вошли в лифт и, пользуясь тем, что в кабинке, кроме нас, больше никого не было, доктор обнял меня. Его мягкое поглаживание по спине успокаивало. В кабинете он усадил меня на кожаный диванчик и пошёл к дальнему столику, где стоял электрический чайник.
— У меня есть чай с мелиссой, успокаивает, — сказал он. — Где же твои родные?
— В Орландо. — С удивлением отметила, что совсем нет сил говорить. — Они — известные личности и лишний раз их не стоит беспокоить. Папа обязательно поднимет ажиотаж. А меня попросили потерпеть.
— Вот что, — Джона взял стул и оседлал его, оказавшись при этом прямо передо мной. — Я, конечно, не психолог, но женщин хорошо понимаю, можешь догадаться. Я умею слушать, поэтому можешь выговориться и освободить душу от тяжести. Говорят, чужому человеку проще довериться. Дерзай, Элора! И без стеснений. У меня даже диванчик есть. Можешь лечь, если хочешь, и смотреть в потолок.
— Вы думаете, я…
— Зови меня Джона. И никаких формальностей, окей?
На моём лице появилась слабая улыбка.
— Окей.
И только я приготовилась рассказывать свою непростую историю жизни, как доктора Джона Марса срочно вызвали в операционную.
— Дождись меня, хорошо? Я постараюсь быстро вернуться, — сказал он, явно расстроившись из-за внезапного вызова.
Я заверила его, что никуда не денусь, после чего он ушёл.
Первые пять минут мне было грустно и скучно. Я залила пакетик с чаем из мелиссы кипятком, сделала глоток, затем вернулась на диван и достала телефон. Входящих звонков или сообщений не было. Я даже не знала, от кого я жду посланий. От Вона? Он исчез, использовав меня. Хотя и я тоже хороша… Не надо было называть его Читтом. Понятное дело, его мужское достоинство было уничтожено. Так мне и надо! Сама виновата.
Бестолку полазив по интернету, решила написать брату. Написала какую-то чушь, но от неё стало значительно легче. Корбин начнёт задавать вопросы, я, конечно же, дам уклончивые ответы, однако, на душе полегчает. Как же сложно, когда родной человек не может быть рядом в трудную минуту. Невыносимо…
Задумавшись, я, наверное, уснула, потому что когда в следующий раз открыла глаза, в кабинете стемнело, а я была накрыта мужским джемпером. Подняв голову, увидела Джона, склонившегося над столом с ручкой в руке. Он что-то сосредоточенно записывал.
— Проснулась? — он улыбнулся.
— Ох, ради бога, простите…
— Элора, сон лечит, знаешь такое? К тому же я успел закончить работу. Голодная?
— Очень, — тихо призналась, затем аккуратно сложила джемпер и встала, чтобы поправить на себе одежду. Волосы разлохматились, я расчесала их пальцами.
— Передам дежурство и можем ехать. Я знаю один хороший ресторанчик. Как относишься к китайской кухне?
— Положительно. Муж возил меня в китайский ресторан…
— Давай договоримся, — он остановился передо мной, по-доброму глядя в глаза, — этим вечером ты не станешь больше грустить. А для этого перестанешь вспоминать мужа. Я понимаю твоё горе и хочу помочь. Не воспринимай мою просьбу, как оскорбление.
— Хорошо, — поджав губы, проговорила я.
Через пятнадцать минут Джона отвёз меня в китайский ресторан кушать пельмешки.
~~~
Отставив бутылку с пивом, Корбин взял в руки телефон.
— Элора прислала сообщение, — сказал и нахмурился.
— Что пишет? — поинтересовался Зак.
— И вот как потом не переживать? Она просит не беспокоиться, обещает, что проводит отлично время со своим мужем и он её не обижает. А потом я получаю этот бред!
— Да что там?
Корбин повернул телефон экраном к Заку, тот взял его в руки и внимательно прочитал одними губами написанное Элорой сообщение:
ЕСЛИ БЫ ТОЛЬКО У МЕНЯ БЫЛА ВОЗМОЖНОСТЬ ВЕРНУТЬСЯ, Я БЫ ВСЁ ТЕБЕ РАССКАЗАЛА… ТЕРПЕНИЕ НА ИСХОДЕ. НАВЕРНОЕ, СКОРО УВИДИМСЯ… ЛЮБЛЮ. ТВОЯ СЕСТРИЦА Э.
Зак вернул Корбину телефон и был не менее озадачен.
— Разве она не писала тебе до Рождества, как счастлива с этим… корейцем или тайцем или кто он там ещё?
— Они снимали клип в Нью-Йорке. Элора обещала приехать на Рождество. Потом резко передумала, потому что её муженёк изъявил желание провести отпуск на островах. Отпуск, Зак! Я «съел» это тогда. Но после разговора с ней я уже не уверен, что всё так, как она говорит.
— Что ты имеешь в виду.
— Голос у неё был странный, потухший какой-то. Дважды она срывалась и чуть ли не плакала, потом брала себя в руки. Мама не заметила, но я уловил печаль в её голосе. Что-то происходит, Зак, и я должен это выяснить.
— Так звони ей прямо сейчас. Чего ты ждёшь?
И Корбин позвонил сестре. Только гудки шли,
