Он жестом сделал знак полицейскому в надетой наоборот бейсбольной шапочке и куртке на молнии. Тот исчез, а через минуту принес диктофон, размером с колоду карт.
— Пусть это не смущает вас, док. Это всего лишь формальность. Мы пользуемся этим всегда.
Он включил диктофон.
— Вы сказали, что на пути домой вы увидели машину Ричарда Мейерса? Начните отсюда.
— Я расстроился, потому что решил, что это началось опять.
— Связь между вашей женой и мистером Мейерсом!
— Да.
— А когда вы узнали о ней?
— Когда уже все закончилось.
— Кто вам рассказал?
— Мне рассказала Джессика. — Джессика Стивенсон?
— Да.
— Вы говорили об этом с миссис Тиллотсон?
Картер покачал головой.
— Я знал, что она решила отплатить мне, узнав обо мне и Джессике.
Гевински больше не спрашивал — Картер продолжал сам:
— Детективы. Мне кажется, у женщин на это особое чутье. Короче, она наняла детективов. Но ее роман с Ричи закончился по другой причине: он влюбился в Джессику.
— Вы не знаете, как отреагировала на этом миссис Тиллотсон? Это задело ее?
— Думаю, да. Она… как бы отступила. Да, именно это слово. А потом, наоборот. Стала слишком активной. Перестала спать. Слишком счастливой.
— Что произошло, когда вы вернулись домой тем вечером? Ваша жена была уже дома?
— Да, но она всегда была дома, когда я приезжал, даже во время их романа. Она открывала бутылку вина. Была очень рада видеть меня. Слишком рада. Я пошел принять душ и переодеться в пижаму — я всегда это делаю, когда прихожу домой — и наткнулся на Ингер Йенссен.
Гевински обратился к одному из охранявших меня полицейских:
— Скажи Тернеру, фамилия этой пары Йенссен, и пусть он поторопится связаться с бюро по найму.
Он положил руки на стол и наклонился к Картеру.
— Они оставили свой новый адрес, док?
— Ингер звонила мне в офис по поводу окончательного расчета. Я сказал, что отправлю ей чек. Адрес вы можете узнать у моей медсестры.
Картер достал небольшую записную книжечку в кожаном переплете и назвал Гевински номер телефона его медсестры. Гевински отправил другого полицейского позвонить туда.
— Итак, вы встретили Ингер? — спросил он.
— Она что-то пробормотала, что миссис уходила бегать. Думаю, она понимала, что означало «бегать». Это был ее способ дать мне знать, что Стефания опять начала это.
— И на следующий день они уволились?
— Нет. Стеф выгнала их. Она всегда занималась наймом и увольнением прислуги, так что я не обратил на это внимания. Она во всем стремилась к совершенству. Когда она была адвокатом, она работала день и ночь. Когда она решила завести ребенка и сидеть дома — то же самое.
Я почувствовала острую боль в районе шейных позвонков и тупую боль между ребрами. Но, по крайней мере, я могла дышать. Я решила включиться в разговор.
— А когда ты узнал об убийстве? — спросила я.
— Тихо! — рыкнул Гевински. — Когда вы узнали об убийстве?
— Я смотрел утреннее шоу «Сегодня», когда местное телевидение прервало передачу. Я бросился наверх, но Стефани уже ушла на прогулку с подругами, — он внимательно посмотрел на свои тщательно отполированные ногти хирурга. — Думаю, в тот момент и понял.
— Что это она убила его?
— Да. Она вскоре вернулась домой, впечатление переполняли ее. Она рассказывала о полиции, которая окружила дом, и о том, чем она может помочь Рози.
Он произнес мое имя так, будто я была кем-то, о ком иногда упоминала его жена. Он даже не взглянул на меня.
— Я ждал. После завтрака она пошла переодеться. Я стал осматривать все в поисках ножа. Они сказали по телевидению, что он был заколот. Я не понял сначала, что нож остался у него в животе. Я подумал, что она могла спрятать его в доме. Дом ведь большой. Она, думал я, видимо, ждет, когда я уеду на работу. Но я остался и продолжал искать.
— И что вы нашли?
— Только ее спортивные штаны и куртку. В комнате для стирки белья. Они были завернуты в кучу белья. Но я не знаю, те ли, которые она надевала?
— А вы не знаете, где они сейчас?
— Думаю, она от них избавилась. У нас нет теперь прислуги, и ей приходится делать все самой.
— А ее спортивные туфли вы не обнаружили?
— Стеф любит заниматься спортом. Среди ее вещей вы обнаружите четыре-пять пар спортивных туфель. Я не знаю, в каких она уходила.
— Вы сказали, чтобы я молчала, — обратилась к Гевински Касс, — но я вмешаюсь. Небольшое замечание: для бега Стефани надевала обычно «сокони».
Гевински, подходя к двери, буркнул Касс «благодарю».
— Мне нужен Тернер, — рыкнул он.
Тернер, с большим пятном от кофе на правом рукаве вошел с растерянным видом.
— Хозяин бюро по найму сейчас в офисе, Серж. А медсестра доктора Тиллотсона отправилась в его офис за адресом Йенссенов. Но она живет в Бронксе. Я вам доложу, кто позвонит первым.
— Ты знал об этом все это время, — сказала я Картеру, но он упорно глядел в угол, там где потолок пересекался со стенами. — И это не потому, что ты так сильно любил ее, что хотел защитить ее. Ты любил Джессику. Но ты ничего не делал, чтобы помешать мне провести всю жизнь в тюрьме.
— Тихо! — сказал Гевински.
— Ты боялся, что скандал нанесет вред твоей практике, — продолжала я, в то время, как Картер продолжал изучать потолок, будто он был в комнате один. — Возможно, Стефани наводила на тебя ужас. Поэтому ты и отвез Астор к матери. Поэтому ты и ночевал в офисе. Но как только они арестуют меня, думал ты, она успокоится. Верно, Картер? Ты вернешься домой, и все встанет на свои места.
— Тихо! — Гевински отвел от меня взгляд и посмотрел на Тернера. — Мне нужен ордер. Соедините меня с прокурором.
Тернер подошел к телефону в комнате и передал трубку Гевински, который закончил двухминутный разговор с помощником окружного прокурора словами:
— Мне нужна подпись судьи на ордере на обыск через полчаса после того, как я повешу трубку.
Он положил трубку и повернулся ко мне:
— Не хотите ли вы прогуляться, миссис Мейерс?
Мы спустились по каменным ступенькам к берегу, пройдя мимо группы с любопытством глядевших на нас полицейских.
— Вам было очень больно, когда я ударил вас? — спросил Гевински.
— Я отвечу вам после того, как поговорю со своим адвокатом, — ответила я.
Нескончаемый ветер дул с севера, вспенивая волны.
— Я могу пойти повидаться со своими детьми? — спросила я.
— Нет. Когда мы вернемся, вы сможете позвонить им по телефону и сказать, что с вами все в порядке, а потом мне понадобится ваше заявление. Но не слишком обольщайтесь. Вы ведь все еще под подозрением — вы же были в бегах.
