они разговаривают куда больше, чем Том со своими братьями.
Кстати, нужно будет написать Бекке и тоже заехать к ней в больницу. Но это попозже, сначала они с Заком должны разобраться между собой. На улицу из ворот церкви традиционно выползает отец Ричардс, который взял за правило за пару минут до начала исповеди проверять, не увлекся ли его клуб «Завтрак» разговорами и не планирует ли пропустить мессу.
Зак пару раз жаловался, что отец Ричардс так себе пастор, ведь он делает свою работу чужими руками. С этим сложно согласиться. В тот день, полгода назад, когда Том добрел до церкви разбитым и больным, уверенным, что Бог его наказывает, в первую очередь ему помог именно этот священник. И это даже хорошо, что теперь он не вмешивается в их разговоры, словно точно знает, когда человеку нужна проповедь, а когда – мрачные шутки в компании таких же, как он.
Том не задерживается после мессы, он коротко кивает отцу Ричардсу и выбирается наружу. Прохладный ветер заставляет кутаться в куртку: октябрь в Нью-Йорке все еще намного теплее, чем дома, но уже напоминает о приближении зимы. Скоро местные праздники, которые они с братьями никогда не отмечают и стараются разъехаться куда-нибудь отдохнуть или просто отоспаться по своим норам.
Почему они ни разу не воспользовались выходными, чтобы съездить домой всем вместе? Это было бы здорово: прошвырнуться по старым добрым пабам, выпить нормального пива, поесть родной еды и послушать обычную речь завсегдатаев, которые вряд ли сильно изменились за последние пять лет. Гэри и Джек частенько мотаются в Манчестер к бабушке, а вот сам Том был там всего один раз. Думал зайти домой, но мать не пустила даже на порог. Больше возвращаться некуда.
Глаза машинально ищут «Индиго» на парковке, и проходит несколько секунд паники, прежде чем Том вспоминает, что его привезла сюда Кэтрин. Это была паршивая идея: теперь нужно придумать, как он доберется домой.
Он достает телефон, чтобы вызвать «убер», но тот взрывается звонком у него в руках. Кэтрин словно чувствовала, что нужна ему, какая умница.
– Моя королева, – отвечает он на звонок.
– Тебе нужно меня забрать.
– Прости, что? Я же без машины. Что-то случилось? Ты куда-то въехала?
– Я не могу сесть за руль, – вздыхает Кэтрин. – Я была на бранче.
– Так, и что произошло потом?
– Не потом… Том, я выпила вина. Немного, но садиться за руль не стоит.
– Немного – это сколько?
– Пару бокалов. Пять.
– Кейт, это почти бутылка, господи, – не может поверить своим ушам Том. – Пришли мне адрес, я доеду на «убере».
Подарил, называется, машину! Это ни на секунду не остановило маленькую доктор Гибсон от того, чтобы накидаться в первый же день. Еще и с утра. Причем обычно она столько не пьет, что такого произошло на этом чертовом бранче?
Том падает на заднее сиденье «убера» и проверяет: ехать остается пятнадцать минут. Это совсем рядом. Знать бы еще, что произошло и как можно предотвратить подобное в будущем. Он не для того купил жене машину, чтобы потом забирать ее пьяной с обычного завтрака.
Такси останавливается рядом с небольшим ресторанчиком с летней террасой. Где ее здесь ис… Вот же. Кутаясь в оранжевый плед, Кэтрин сидит за одним из столиков снаружи и грустно ковыряет мороженое в креманке. Очень логично для человека после целой бутылки вина.
– Привет, пьянчужка, – опирается Том на забор террасы. – Ты замерзла?
– Замерзла, – с достоинством кивает Кэтрин. – Видишь, на мне плед.
– А где твоя куртка?
– В машине. Когда я выходила, было жарко.
– Милая, что-то случилось?
– Нет, – опьяневше качает головой Кэтрин. – У меня все в порядке. В полном. Отличный получился день, правда.
– Сейчас два часа дня, – напоминает Том. – Мороженое вкусное?
– Да, но в меня больше не лезет, – вздыхает она и протягивает ему креманку. – На, доешь. И знаешь… Оплати, пожалуйста, счет. Я подожду в машине.
Поднявшись и сбросив плед, Кэтрин немного нетвердой походкой выходит из-за столика и приближается к нему. Том машет официанту, стягивает с себя куртку, чтобы накинуть ей на плечи, и она только кивает в знак благодарности.
Господи, давно он не видел Кэтрин такой – можно ставить сотку на то, что разговор с Хейли свернул не туда. Иначе она не накидалась бы.
Мороженое и правда вкусное. Протянув официанту свою банковскую карту, Том решает проверить счет. Четыре порции мороженого, чизкейк и семь бокалов вина… Он надеется, что два лишних просто оказались здесь случайно, а выпила их Хейли.
Зато можно не переживать о вечере: после такого в ресторане они смогут весело блевать по очереди. Если, конечно, доберутся туда.
Машина находится рядом, на небольшой стоянке. Слава богу, припаркована она хорошо и ничего не задето: все-таки Кэтрин умеет водить, хоть и давно не практиковалась. Том залезает на водительское и проверяет, пристегнута ли жена.
– Кейт, ремень.
– Не командуй, – угрожающе хмурится она, но к ремню все равно тянется. – У меня день рождения.
– Хорошо. – С пьянчужками лучше соглашаться. – Кейт, не могла бы ты, пожалуйста, пристегнуться?
– То-то же. А мы сейчас едем домой?
– Я надеялся, что да. А куда ты хочешь поехать?
– В Центральный парк. Я столько лет здесь живу, но ни разу там не гуляла, понимаешь? Я то на работе, то дома. И потом снова на работе. А когда я была в резидентуре, могла трое суток не выбираться из клиники, представляешь?
– Давай мы в следующие выходные сгоняем в парк? Я не против, но сейчас прохладно, а мы с тобой в легких куртках.
– Точно, – кивает Кэтрин и утыкается носом в его куртку. – Ты пахнешь церковью.
– Так а чем мне еще пахнуть, – улыбается Том. – Встреча с Хейли прошла хорошо?
– Да. Мы всем-всем кости перемыли. Некоторым по два раза. Кстати, а почему ты хочешь, чтобы я ушла с работы?
От неожиданности Том едва не въезжает в машину впереди, но успевает затормозить. Ему послышалось?
– Ты хочешь, чтобы я стала домохозяйкой, да? Нарожала кучу детей, целыми днями была в говне и шарлотках, собирала им в школу эти жуткие диорамы, да?
– Господи, Кейт, – вздрагивает он. – С чего ты взяла?
– Ты подводишь меня к увольнению с самого начала наших отношений. Думал, я не пойму?
– Это тебе Хейли так сказала? – в ужасе уточняет Том.
– Ты уходишь от ответа, – с подозрением качает головой Кэтрин. – Значит, это так.
– Это не так. Я вообще ни разу не представлял тебя домохозяйкой. Ты с ума сойдешь сидеть дома, а я не хочу, чтобы тебе было плохо, наоборот.
