по телефону с отчимом.
– Учитывая, что у нас их два, кто я такой, чтобы выносить суждение? Доброй ночи, Калла. Позвони мне, когда понадобится.
– Доброй ночи. Люблю тебя. – Мне легко сказать это Саймону. А своему настоящему отцу я еще ни разу не сказала этого.
Взгляд Джоны скользит по потолку крыльца.
– Вы с Мейбл проделали хорошую работу.
– Ага. Сейчас здесь довольно уютно.
– Извини, я не знал, что ты разговариваешь по телефону. Ты чувствуешь себя лучше после разговора с ним?
– Я не знаю, – честно отвечаю я. – Может быть. Но это не делает ситуацию нормальной.
– Ничто не сделает ее нормальной. Не в ближайшее время. Пойдем. – Джона протягивает мне руку.
Я беру ее и позволяю ему поднять меня на ноги.
И я не могу не думать, что именно Джона заставляет меня почувствовать себя лучше.
Или, по крайней мере, благодаря ему мне становится чуть менее больно.
Когда мы с Мейбл стучим, отец уже оделся и сидит возле своей кровати.
– Эй… Как мои девочки? – спрашивает он, переводя взгляд серых глаз на меня.
– Готова надрать тебе задницу сегодня вечером. И не думай, что я позволю тебе победить, – говорит Мейбл, улыбаясь не так ярко, как обычно, но все же улыбаясь.
Она входит первой, волоча свои кроссовки по тусклому линолеуму пола.
– От такой акулы, как ты, я не ожидал меньшего. – Губы отца подергиваются. – Это твоя мама вас сюда привезла?
– Нет, Джона. Ему все равно нужно было снимать швы.
Папа поправляет воротник своей куртки.
– Ну, тогда это было очень вовремя.
– Что это? – Мейбл поднимает белую папку, лежащую на кровати.
– О. Это просто документы, которые мне нужно просмотреть. Ничего интересного, – говорит отец, плавно выхватывая папку из ее рук, что заставляет меня подумать, что он вообще не хочет, чтобы Мейбл ее видела. – Эй, малая, почему бы тебе не пойти и не взять себе что-нибудь в кафетерии. – Он достает из бумажника купюру. – У нас есть еще несколько минут до возвращения медсестры.
Мейбл с готовностью выхватывает деньги.
– Ребят, вы что-нибудь хотите?
Отец отмахивается от нее.
– Я в порядке.
Я качаю головой и улыбаюсь, глядя, как Мейбл выбегает за дверь. На какое-то время воцаряется неловкое молчание, пока я прислоняюсь к стене, а отец возится с папкой в руках, а затем откладывает ее в сторону. Каково это – быть им сейчас? Знать, что твои часы почти истекли?
– Я думал, ты уже в самолете, возвращаешься в Торонто.
– Нет.
Как бы я ни была зла и потрясена – как, впрочем, и сейчас, – эта мысль почему-то ни разу не пришла мне в голову.
– Как ты себя чувствуешь сегодня?
Папа делает глубокий вдох, как бы проверяя свои легкие.
– Лучше.
Опять это неловкое молчание.
– Я звонила маме.
Отец медленно кивает, будто знал, что я это сделаю. Он не спрашивает, что она сказала или как она это восприняла. Скорее всего, он и так догадывается.
– И я отменила свой рейс.
Папа вздыхает и качает головой.
– Ты не обязана была этого делать, Калла. Я бы предпочел, чтобы ты вернулась домой только с хорошими воспоминаниями. А не с тем, что тебя ждет.
– Ну, а я бы предпочла, чтобы ты отправился в Анкоридж и попытался замедлить процесс, но никто из нас не получит того, чего хочет, так ведь? – Я подхожу ближе, чтобы присесть на кровать. – Ты боишься?
Отец смотрит на свои руки.
– Боюсь. Злюсь. Грущу. Очень сожалею. Всего понемногу, я думаю.
Я колеблюсь, но затем протягиваю руку, чтобы неуверенно положить ее поверх папиной ладони, впитывая ее тепло.
Кто бы мог подумать? Мама была права. У нас одинаковые костяшки, одинаковая длина пальцев, и под моими гелевыми ногтями точно такие же короткие ногтевые пластины.
Проходит мгновение, прежде чем папа реагирует, кладя вторую руку поверх моей. Он сжимает ее.
– Мне жаль, малая. Мне бы очень хотелось, чтобы это закончилось не так.
– Но это то, что есть, – говорю я, повторяя его слова в ту первую ночь.
Мой взгляд снова останавливается на папке, на ярлыке хосписа и слогане «Предоставление поддержки в конце ухода вам и вашим близким».
В моем горле раздувается болезненный комок.
– Итак, что нужно сделать?
– Ах, не волнуйся…
– Нет, пап. Этого уже не избежать. Кроме того, может быть, разговор об этом поможет мне начать осознавать происходящее.
Как, черт возьми, мне с этим смириться? Мне двадцать шесть лет. Две недели назад я пила мартини и пыталась найти идеальные подписи к фотографиям моих любимых туфель. Я даже не знала этого человека за пределами своего воображения.
А теперь я собираюсь помочь ему подготовиться к смерти.
Отец поджимает губы.
– Я не хочу умирать в больнице, если это возможно. Здесь была одна женщина, которая дала мне эту брошюру. Она собирается приехать к нам на следующей неделе и рассказать о возможностях помощи на дому. Облегчение боли и тому подобное.
– Ладно.
Ему будет больно. Разумеется, будет. Но насколько сильная будет эта боль? Каково будет мне наблюдать? Смогу ли я выдержать это?
Я сглатываю нарастающий страх, отодвигаю его в сторону.
– Что еще?
– Наверное, организация похорон, – говорит папа с неохотой. – Если бы это зависело от меня, я бы не стал беспокоиться, но я знаю, что для Агнес это важно. Хотя я не хочу ничего вычурного.
– Значит… никакого позолоченного гроба и струнного квартета?
Отец издает тихий звук, который может быть смехом.
– Это определенно не подходит.
– Ладно. Что еще?
– Я уже начал работать с адвокатом, так что о наследстве уже позаботились. Я оставлю большую часть своих денег.
– Мне не нужно об этом знать. Делай с ними все что хочешь. Они твои. – Меньше всего я хочу, чтобы он думал, будто я остаюсь здесь ради наследства. – Но что ты думаешь делать с «Дикой Аляской»?
Это целая компания, с которой придется разбираться, когда отца не станет.
– Я разговаривал с Говардом из Aro Airlines около часа назад. Это та региональная авиакомпания, которая хотела выкупить «Дикую Аляску». Я упоминал о них ранее. Они сделали мне хорошее предложение. Думаю, я его приму.
– Но ты сказал, что они поглотят «Дикую Аляску».
Моя семейная компания, существующая с 1960-х годов, которую папа не захотел покидать, перестанет существовать.
Странно; я так долго ненавидела ее, и все же мысль об этом заставляет меня грустить.
– В конечном счете, скорее всего, так и произойдет. Но, по правде говоря, это может оказаться полезным
