шпильках. – Диана тяжело вздыхает мне в ухо. – Неважно. Я уже почти все закончила, во всяком случае, то, что ты мне прислала.
Я щелкаю мышью по экрану, проверяя ссылки на фотографии Дианы, позирующей в центре города, на фоне уличной суеты – мельтешение людей, проносящихся мимо на велосипедах и машинах, толпы пешеходов, суетящихся на перекрестке в ожидании переключения сигнала светофора, ряды белых палаток очередного фестиваля. Я почти слышу шум жизни и тоскую по ней.
– Аарон сделал несколько приличных снимков.
– И он жаловался каждую минуту. Ты не поверишь, что мне пришлось пообещать, чтобы он согласился.
– Ты права, и я уверена, что не хочу знать.
Но я рада, что подруга нашла мне замену.
Она вздыхает.
– Так… как ты думаешь, когда ты вернешься?
Я понижаю голос. Несмотря на то, что окно в гостиной закрыто, я прекрасно слышу взрывы смеха и подбадривающие восклицания Мейбл, пока она и мой отец возятся над шашечной доской.
– Без понятия. Через месяц? Может быть, через два.
Или это продлится дольше? Успею ли я увидеть, как выпадет первый снег? Потому что, если не считать шерстяных носков, к зиме я не готова.
– Боже! Это… долго.
– Ага. Но я уверена, что буду занята.
– Как поживает горячий Викинг?
О боже.
– Все еще горяч, – шепчу я, ощущая странное покалывание во всем теле, как это происходит каждый раз, когда я думаю о нем. Мне стольким нужно поделиться с Дианой, но сейчас не время даже намекать на это. – Я расскажу тебе попозже.
Мы заканчиваем разговор как раз в тот момент, когда Агнес высовывает голову на крыльцо.
– Там еще осталась курица, если ты голодна. Я уже отложила достаточно для Джоны.
Агнес и Мейбл вошли на кухню моего отца около трех, когда он дремал, руки Мейбл прижимали ее последний улов с фермы, руки Агнес были нагружены картофелем, морковью и листовым салатом. У нас не было планов на ужин, но я все равно была благодарна, что они появились.
К тому времени, когда папа, пошатываясь, вышел из спальни, в доме пахло жареным мясом, а все мы уединились – Агнес с книгой, Мейбл – играя на своем телефоне, а я – за компьютером, – как если бы мы все жили здесь.
Отец ничего не сказал, ни о чем не спросил. Просто улыбнулся нам и опустился в свой La-Z-Boy.
– Я сыта, но спасибо, – улыбаюсь я Агнес, прежде чем вернуться к экрану ноутбука.
Но она задерживается, закрывая за собой раздвижную дверь.
– Все еще работаешь над сайтом «Дикой Аляски»?
– Нет. – Разве в этом есть смысл? – Просто занимаю мысли.
Я перехожу на другую вкладку, одну из примерно тридцати открытых, чтобы посмотреть фотографии моего пребывания на Аляске.
– Это похоже на Квигиллингок, – комментирует Агнес, придвигаясь ближе. – Это фото симпатичное.
– Нет.
– Нет? – задумчиво хмурится она. – Я думаю, оно красивое.
Чем больше я смотрю на снимок, тем больше не соглашаюсь.
– Это не делает его правдивым. Совсем. Ни одно из этих фото не передает всей сути.
Агнес склоняет голову, размышляя над этим.
– Может быть, у него есть какая-то история, которую я не могу увидеть?
– Может быть.
На экране достаточно красивый вид, я это признаю. Это не та бесплодная пустошь, которая, как настаивала мама, ожидала меня. Но это всего лишь еще одна картинка с самолета, сделанная высоко в небе. По ней вы бы не узнали, зачем мы прилетели сюда, – а ведь именно здесь живет маленькая девочка с астмой, нуждающаяся в аппарате искусственной вентиляции легких, со своей семьей и двумя сотнями других жителей деревни, расположенной на самом краю земли.
Вы бы не узнали, что в тот день Джона колотил в мою дверь и почти насильно заставил меня выйти. Джона, задумчивый пилот, который начинал как мой враг и каким-то образом стал для меня больше, чем друг.
Агнес присаживается на свободный край плетеного кресла. Я чувствую, что она хочет поговорить, поскольку ее взгляд блуждает по крыльцу, задерживаясь на висящих над ним фонариках.
– Рождество летом.
– Добро пожаловать в мою жизнь. На заднем дворе у моей мамы круглый год горят фонарики.
Крошечные белые огоньки, обвивающие кусты сирени, японские клены и ствол массивного столетнего дуба, за уход за которым Саймону пришлось заплатить десятки тысяч селекционерам. В сравнении с этим здешние украшения выглядят довольно банально, но все равно уютно.
– Все эти старые вещи, которые вы вытащили… – Агнес смотрит на преображенное крыльцо. – Держу пари, здесь хорошо ночью.
– Вообще-то, да. Мы провели здесь прошлый вечер после захода солнца.
– Ты и Джона?
– Ага.
– Хммм.
Я игнорирую любопытное бормотание Агнес и продолжаю прокручивать страницу. Появляются фотографии Джоны, колющего дрова, и мой палец замирает, а взгляд на мгновение задерживается на его твердой плоти и статной фигуре, его оливковый цвет лица еще больше выделяется на фоне туманной дымки.
– Вот это модный прием для вашего сайта.
Агнес смеется. Я продолжаю листать, притворяясь, что мои щеки не покраснели. Остальными фото я полюбуюсь позже, наедине.
– Мари была у дома в субботу вечером, искала Джону. Забыла сказать ему об этом, – непринужденно говорит Агнес.
– Вот это сюрприз. – Я произношу это более резко, чем собиралась; это реакция на то, как мгновенно сжался мой желудок, хотя Джона рассказал мне об их платонических отношениях.
Мари никуда не денется. Она на Аляске надолго. Передумает ли он в будущем и решит ли, что может дать ей то, чего она хочет?
Сама мысль о том, что Джона может быть с ней или с кем-то еще, заставляет мою грудь гореть.
– Вы сказали ей, что мы застряли на КПП на ночь?
– Сказала.
«Хорошо». Я не могу унять ревнивый голосок внутри моей головы.
Я чувствую на себе пристальный взгляд Агнес, пока листаю остальные фотографии из поездки в хижину, и я уверена, что проницательная маленькая женщина каким-то образом услышала его. Но, как всегда, она держит эти мысли – и все мысли о Джоне и обо мне и о том, что происходит между нами, – при себе.
– Слушай, я надеялась, что ты сможешь помочь мне и Мейбл. Шэрон и Макс уезжают на следующей неделе, и мы хотели устроить для них небольшую вечеринку в «Дикой Аляске».
– Вечеринку?
– Ага. Что-то вроде совмещенного детского праздника и прощания.
Я колеблюсь.
– Я просто… Думаете, правильно будет устраивать вечеринку сейчас? – Я понижаю голос. – Учитывая все, что происходит?
В смысле, мой отец на этой неделе встречается с ребятами из Аго, чтобы начать процесс продажи. И он только что выписался из больницы.
