Представители министерства уже слыхали о намерении углубить реку настолько, чтоб она стала годной для сплава, и их привела в восторг возможность комбинированного использования воды и железной дороги.
И только Осмус оставался холодным. Им-то что, этим бюрократам! Они выделят машины, пилы и тракторы, выполнят тем самым свои планы, почистят, словно кукушки, свои клювы и станут ждать. А за работу придется приниматься Осмусу. Электропилы! Может, где-нибудь в Сибири, где растут высокие стволы без сучков, они и годятся. Может, когда имеются обученные кадры, когда под рукой есть механики, бригадиры и пильщики, когда лес очищен от подлеска, а стволы от нижних ветвей (о таких вещах, вроде, писали), тогда во всем этом и есть какой-то толк. Но откуда у людей появится квалификация? Кто их обучит? Кто подготовит лес? И еще трелевочные тракторы… Никто даже и не видал, как они работают и работают ли вообще, а нормы небось будут такие, что только покряхтывай…
Осмус не доверял технике. Хитрая это штука, то и знай, что ломается, не начинишься! Вообще-то говоря, механизация, конечно, вещь прогрессивная, но иметь дело с новыми, неосвоенными машинами — слуга покорный. Может, годика через два, а то и через три, когда все они пройдут серьезное испытание, когда научатся ими пользоваться, механизация станет рентабельной и даст, быть может, колоссальную экономию людского труда, необычайно повысит производительность и т. д., и т. п. Но почему хотят именно его, Осмуса, превратить в подопытного кролика, который должен первым переболеть всеми хворостями? Вот будь это американские машины — тогда другое дело!
Вечером того же дня они с директором леспромхоза «вспрыснули» получение новой техники, хоть она и была для Осмуса все равно что нож острый. И директор сообщил ему по секрету, что весной он рассчитывает перевестись на работу в министерство. Стало быть, его пост в леспромхозе станет вакантным, а он вряд ли сможет рекомендовать на это место более подходящего кандидата, чем Омсус. Особенно, если тот в следующем сезоне не подкачает и закончит его с высокими показателями: тогда обоим обеспечено повышение.
Надо же, чтобы так получилось! Чтобы на него вдруг свалилась неосвоенная техника как раз в тот момент, когда от нее зависело получение директорского места. Недаром он всегда не доверял всем этим машинам, пропади они пропадом!
Добро бы, если б еще Реммельгас не наседал на него с новыми лесосеками. Тогда бы черт с ними, пускай бы и машины всучили, и план повысили: уж он как-нибудь его выполнил бы все с теми же дровенками да с двуручной пилой. А между делом осваивал бы себе потихоньку и силовые передвижки, и локомотивы, и трелевочные тракторы. В опытном, так сказать, порядке. Но если его загонят на Каарнамяэ, то ничего из этих опытов не выйдет. И нового плана ему не выполнить.
В леспромхозе он попытался было осторожно поддеть Реммельгаса, опорочить его план, но по тому, как сразу насторожились представители министерства, понял, что поддержки от них ждать нечего. Лесничего не назвали, как он ожидал, пустым мечтателем, а директор, вместо того чтобы прийти Осмусу на помощь, дипломатично промолчал. Так он и поехал назад ни с чем, если не считать неприятных новостей. По мере приближения к дому настроение портилось все больше и больше. Сначала его охватило уныние, потом досада, которая мало-помалу переросла в озлобление. Эх, если бы сорвались их воскресники! Или не удалось бы получить экскаваторы! Тогда бы не смогли углубить реку и вывозка из Сурру стала бы невозможной — волей-неволей пришлось бы им перестраивать все планы. Если бы…
«Если бы да кабы» — вот и все, что оставалось теперь Осмусу. Реммельгас упрямый человек, он от своего не отступится. Питкасте, до того как слетел с места, успел, к счастью, предоставить лесосеки у железной дороги. При нем в лесах Куллиару без Осмуса не предпринималось ничего важного, а теперь всем заправляет этот Реммельгас. Надо же, чтоб он попал именно сюда, в эту дыру. И все из-за того, что вышибли Питкасте. Не давать бы ему пить — так, может, удержался бы…
За стеной в столовой раздавалось спокойное тиканье стенных часов. Почему в середине дня такая тишина в доме? Жена ушла еще утром, но почему не слышно голосов в конторе? Отлынивают? «Вот я устрою им баню, такую баню, что надолго запомнят, как разгуливать в рабочее время, обкрадывать государство!»
Он поднялся, но в тот же момент в дверь постучали. Это не мог быть кто-либо из конторщиков — те так громко не стучат. Осмус снова опустился на стул и громко крикнул:
— Войдите!
Осмус ожидал кого угодно, только не лесничего.
Но тот стоял перед ним, и с его плаща стекала вода, образуя на полу вокруг ног темный круг.
— Извините, я вам залил весь пол.
— Это пустяки, не беспокойтесь! — И Осмус, очнувшись от оцепенения, вскочил со стула. — Давайте снимем плащ и повесим его в сенях.
Осмус отнес плащ и, вернувшись, пододвинул гостю просторное кресло. Реммельгас едва сумел вставить два словца о том, что, относя почту на станцию, он решился зайти ненадолго к заведующему и потревожить его, — Осмус так и сыпал словами: предлагал сигареты и сигары, задавал вопросы, вертелся вокруг стола, превозносил лесничего за рвение и за находчивость. Вдруг он хлопнул себя по лбу.
— Как жаль, что жены именно сегодня нет дома, — в такую сырость чашка горячего кофе просто необходима.
— К чему такие хлопоты…
— Какие там хлопоты? Ведь мы с вами встречались до сих пор только на собраниях и вообще — на работе…
— Я пришел…
— …по служебному делу, разумеется. Знаю, знаю, уже изучил вас. Успеется, успеется, ведь и советским людям разрешается иногда посидеть без дела и поболтать.
Он обрушил на Реммельгаса поток слов. От кофе он перескочил к лисицам, которые истребляют маленьких тетеревят; сообщил рецепт скорейшего приготовления грога «для целебных нужд»; выложил несколько анекдотов — «а вот самый последний, вы слышали?»
— Меня ждут, — соврал наконец лесничий. — Я зашел, чтобы спросить: знаете ли вы лесника Тюура?
Осмус прищурился и склонил голову набок, как бы напрягая память.
— Тюур? Как будто что-то знакомое…
— Он работал на дегтярной фабрике.
— Ах да, верно! Вот иногда, понимаете, выскочит имя из головы. Когда фабрика перестала работать, Питкасте нанял его лесником.
— По вашей рекомендации?
— Разве по моей? Что-то не помню. Помню только, что когда Питкасте пожаловался на нехватку лесников, мне вспомнился Тюур. Человек старательный, энергичный. Говорил, что лесное дело знает хорошо, что будто бы даже изучал его где-то — в лесной школе, кажется.
— Откуда он приехал в Куллиару?
Осмус пожал плечами.
— Не знаю, не имею понятия, ведь я тут новичок. Полагал, что Питкасте, как местный житель, знает о нем больше.
Так как Реммельгас ничего не ответил, Осмус спросил:
— А в чем дело, позвольте спросить? Уж не случилось ли чего… с этим Тюуром?
Реммельгас рассказал о жалобе объездчика на то, что Тюур нерадиво относится к своим обязанностям. Объездчик при проверке обнаружил, что посадка на вырубке проведена лишь наполовину, хотя в отчете сообщалось, что работа закончена. Вызывают сомнения и некоторые ведомости по зарплате.
Когда он захотел подняться, Осмус дружески усадил его обратно в кресло.
— Посидите еще полчасика. И у меня есть к вам деловой разговор. Я бы и так пришел завтра или послезавтра в лесничество, но если вы не против, то лучше поговорим сейчас…
Осмус уселся поудобнее и после этого рассказал, как много он за последнее время думал о начинаниях и новшествах Реммельгаса.
— Ведь вы знаете, что сперва я противился, — улыбнулся Осмус. — Что скрывать — боялся трудностей. Между нами говоря, я не столько боялся местных, так сказать, домашних препятствий, сколько тех, которые могли встретиться наверху. Ведь они там не знают местных условий, они ко всему относятся по-бумажному. Дадут ли все нужное для железной дороги? Для нее понадобится довольно-таки много рельсов, вагонеток, болтов, да и мало ли чего еще. У меня есть опыт по части добывания материалов — сложное это дело. И я знаю, как упорно приходится бороться за каждое новшество. Когда мне сообщили, что в наш леспромхоз прибудут двое ответственных работников из министерства, я, не теряя времени, помчался в уездный центр. Я описал положение и заявил резко и решительно, что необходимо построить узкоколейку. Я пошел еще дальше! Я красочно, с жаром рассказал, какую пользу и экономию дала бы полная механизация работ на Куллиаруском лесопункте. Поначалу товарищи лишь отпускали снисходительные замечания да насмешки, но я пускал в ход все более тяжелые орудия, пока противники не заколебались. В конце концов их удалось даже зажечь нашими планами. Ну, тут уж я не пожалел пороху. Они обещали доложить министерству, посулили со своей стороны посодействовать и нажать. Недавно из столицы сообщили по телефону, что мое сообщение вызвало в министерстве настоящую бурю. Механизация Куллиаруского лесопункта — дело уже решенное, нужные машины и материалы выделены, зимой пришлют в помощь инженера или хотя бы техника.
