“Исключительно добрым. Как Вы? Нашли Сару? Все ли у Вас хорошо?”
“Вот теперь у меня точно все хорошо. Да, Сару мне помогли найти, она сейчас спит.”
“Вы уже в Лондоне?” — вопрос Натали заставил его задуматься — расскажет ли он кому-нибудь о своих приключениях на Ближнем Востоке? Кому-то кроме федеральной комиссии ЦРУ и Военного Трибунала, разумеется.
“Пока нет. В Багдаде, у одного хорошего человека в гостях. Как-нибудь расскажу Вам при встрече… Обещаю!”
“О! Можем мы сейчас с Вами созвониться и поговорить?”
“Не стоит. Весь дом еще спит, будить хозяев невежливо… Вы мне сегодня приснились.” — услышать ее голос хотелось до зубовного скрежета, но он откровенно не понимал, о чем мог бы с ней поговорить. О хорошей погоде? О разрушенном городе из сказки о Шахеризаде и тысячи и одной ночи, проведенной в плену жестокого хана? Или о том, как находился в цепких руках смерти все это время?
“Правда? Как это мило…”
“Снился ужин в “Lume.” — зачем-то соврал он.
“Что-то конкретное снилось?” — вопрос Натали заставил его ощутить запах знакомых духов.
Перед глазами сам собой всплыл пузатый флакончик в ванной комнате, скромно стоящий на полке возле зеркала. И тонкое, манящее ощущение горячих рук девушки, бесстыдно расстегивающих во сне пуговицы на его рубашке.
“М-да, пожалуй, именно нечто конкретное... Я давненько нормально ничего не делал, и подозреваю, что простые вещи первое время будут вызывать у меня как минимум удивление и восторг. Знаете, чего бы я сейчас хотел?”
“Нет. Даже не догадываюсь. Кусок мраморной говядины на решетке?”
“Это лучшее предположение, которое я слышал. Но не совсем. Я бы хотел, чтобы тот вечер не заканчивался, и вы никуда не уезжали.” — не думая над ответом, написал сообщение он.
В ту же секунду почувствовал себя редкостным идиотом: в конце-концов у нее уже вполне могла быть налаженная личная жизнь за эти пять месяцев, с момента их последней встречи, а тут он со своими никому не нужными воспоминаниями.
“Роберт… Я не знаю, что сказать.”
“Да ничего не надо говорить. Простите. Если честно, то я сам не знаю, зачем написал это. Сейчас понимаю, насколько это глупо, у Вас уже совершенно другая жизнь.” — попытался исправить положение Роберт, глядя, как в мессенджере абонент “Натали” бесконечно долго набирает сообщение.
“Вы правильно сделали! Я так переживала за Вас! И мне очень приятно, что Вы помните наш ужин. Я часто возвращаюсь в тот вечер мыслями.” — в эту минуту ему показалось, что где-то рядом с грохотом обвалилось небо. Сердце предательски забилось, прежде пропустив несколько ударов.
“Натали, я ничего не могу обещать… Хотел бы, но не могу. Простите. Я бы хотел, чтобы тот вечер не кончался.”
“Я была бы рада…”
“Извините за это беспокойство. Надеюсь, что в следующий раз напишу Вам уже из Лондона.”
“Я буду очень ждать. И, Роберт… Я Вас целую… Мысленно,” — совершенно неожиданный текст заставил его улыбнуться.
“Я Вас — тоже.” — отправил сообщение он, и, нажав кнопку выключения, погасил экран смартфона. В голове быстро прояснялось. Ощущение странной легкости заполнило его мысли. Немного повозившись, устроился поудобнее на подушке. Уставшая от всех злоключений поясница ломила так, что не хотелось шевелиться. Роберт, тем не менее, улыбнулся самому себе, и подумал, что обязательно найдет возможность увидеться с Натали.
====== Глава 20 ======
— Что это такое? — с сомнением покосившись на таблетки в ладони Томпсон, поинтересовался Роберт. В голове было пугающе пусто, как-будто он выключился, и больше не мог включиться в происходящее вокруг. Слова, казалось, не доходили до его сознания, но хуже всего было пожалуй то, что в таком состоянии ему было нормально. Не хорошо, не комфортно, не уютно, а именно нормально. После вчерашнего взрыва эмоций его накрыла пустота.
— Тут анальгетик, успокоительное и спазмалитик, — пояснила Регина, перебирая пальцами три разных по форме и размеру таблетки. Она никак не могла понять, что происходит с Таннером, почему он вдруг стал абсолютно инертен, и принялась объяснять ему буквально самые азы, — прошли почти сутки. Скоро начнется вторая фаза ломки… Если первую она еще легко перенесла, то тут уже будет все хуже. — Я знаю. Но ты уверена, что это поможет? — Нет. Не поможет. Просто снимет симптомы ненадолго. Все лучше, чем смотреть, как она мучается, верно? Я в госпитале разжилась небольшим запасом на время перелета. Принимать придется каждые четыре часа. Роберт прерывисто выдохнул, все еще не решаясь взять предложенное. Регина терпеливо ждала, когда до него дойдет смысл сказанных слов, но как видно, он даже не желал вникнуть. Изучая взглядом его лицо, она попыталась привести последний, как ей показалось, весомый аргумент. — Слушай, я не доктор Хаус, и сказать, какой будет эффект, и поможет ли ей все это я не могу. Врач из госпиталя лишь пожал плечами. У каждого наркомана все индивидуально… — Она не наркоманка, — в половину тише обычного пробормотал он, все еще не сводя взгляд с ладони Томпсон. Сейчас ей хотелось схватить его за плечи и встряхнуть, заставить злиться и кричать, чтобы хоть как-то вывести из апатии. Что произошло за то время, пока она провела в госпитале, договариваясь с врачами, Регина не понимала. Что все-таки сломало его и в какой момент, что выглядел он, будто пустая оболочка? — Не наркоманка, извини… Но симптомы надо снять. Самый быстрый рейс продлится почти девять часов, и ей нужно будет как-то помочь. Так вот, чтобы лишний раз не навредить лучше подстраховаться, — хватая его за руку, и насильно разжимая пальцы, чтобы вложить в ладонь заветные таблетки, отчеканила Регина. Роберт нахмурился, продолжая взвешивать ее слова все с тем же безразличным видом. Хасан, появившийся в дверях обеденного зала, широко улыбался. Его голос прозвучал, словно раскат грома перед бурей. Регина невольно вздрогнула, но тут же взяла себя в руки. — Ну, что? Пришло время прощаться, капитан Роберт Таннер? Роберт быстро спрятал таблетки в кулаке, будто почувствовал себя виноватым в чем-то. Это не ускользнуло от шиита: выражение лица стало серьезным. — Это для твоей дочери? — Регина набрала таблеток в больнице. Врач сказал, что это поможет добраться до дома с минимальными проблемами, — все еще с сомнением в голосе произнес Роберт, изучая взглядом лицо Хасана, словно ища поддержку. Тот удовлетворенно кивнул, широкая белоснежная улыбка смягчила черты лица. — Если поможет, то это хорошо… Я таких, как она много видел. И тебе придется туго. Поверь, если есть вариант доставить ее домой без лишних волнений, то лучше делай, как предлагают. — Я подумаю, — продолжая сжимать в кулаке таблетки, протянул упрямо Таннер. — Думай быстрее. Через час-другой ее начнет ломать, а это не просто болит голова или живот, это намного хуже, — нетерпеливо сообщила Регина, присаживаясь за стол и перебирая пальцами толстую стопку бумаг, что-то ища. Рядом, раскрыв свое нутро, лежал пластиковый кейс. — Тебе-то откуда знать? — недовольно спросил Роберт. — Работа такая была в свое время, — пояснила она, отрываясь от документов. Хасан молча кивнул, поддерживая. Роберт чертыхнулся, но к сведению принял. Сейчас ему совершенно не хотелось думать и принимать какие-то решения. Хотелось в кои-то веки переложить всю ответственность на кого-то другого и просто выдохнуть. Притвориться дураком. — Во сколько вылет? — Хасан заглянул через плечо Томпсон в маршрутные квитанции, которые она все же смогла отыскать среди бумаг. — В четыре часа утра. Пересадка в Стамбуле на полтора часа. И без десяти одиннадцать вы уже будете в Лондоне, посадка в Станстеде, — Регина протянула Роберту документы. Он кивнул, едва скользнув взглядом по указанной информации. Выспавшийся, гладко выбритый и коротко остриженный, он сейчас выглядел совершенно иначе, чем почти сутки назад, когда с безумными глазами стоял в фойе военного госпиталя. Но не только его внешность изменилась. Сейчас он словно отсутствовал, и это бросалось в глаза сильнее внешних изменений. — Вечером будем праздновать… — безапелляционно заявил Хасан, хлопнув Роберта по спине с такой силой, что Регина невольно ощутила, как, должно быть, зазудела у него кожа, — женщина, у нас не принято приглашать вас за мужской стол. За столом с мужчинами сидят только проститутки, так что не обессудь, я не зову тебя. — О, мне некогда с вами прощаться. Через три часа я вылетаю в Штаты вместе с Каваной и Макклоски, — улыбнулась Регина, обводя мужчин взглядом и торопливо распихивая остальную стопку бумаг по отделам в кейсе. В эту минуту она была похожа на начинающего юриста, запутавшегося в своих собственных выкладках и спешно сворачивающего выступление. Роберт уставился на нее, будто только что вспомнил очень важную вещь. — Как они? — Нормально. Макклоски стал Терминатором. Хейс, — Роберт не смог не отметить, с какой теплотой Регина назвала лейтенанта Кавану по имени, — пока под наблюдением. Поставили дренаж легких и полостей. Но жить будут оба. Летим санитарным бортом с военного аэродрома. — Что у тебя с Каваной? — не удержался и спросил Роберт. Томпсон округлила глаза от такой бестактности. — Ничего… С чего ты взял? — Ни с чего. Просто спросил... — Таннер! Ты просто невыносим… — фыркнула Регина, отворачиваясь. От мужчин не ускользнули ее зарумянившиеся скулы, и Хасан улыбнулся еще шире, хотя минуту назад это казалось уже невозможным. — Ладно, я к Саре, — наконец, собравшись с духом и приняв решение дать дочери таблетки, информировал он собравшихся в комнате. Хасан кивнул, и вышел вместе с Робертом, оставив Регину под присмотром Сусаны. Резиденция Абу Азраила в Багдаде принялась наполняться гостями, запахом готовящихся праздничных блюд и звуками музыки. Сегодня Хасан провожал друга.
