Отчаянно намыливаю руку, и пытаюсь стянуть обручальное кольцо, по праву принадлежащее Юлии, со своего пальца. Мне во что бы то ни стало нужно это сделать — я не хочу больше никого обманывать. Если уж нам суждено быть вместе, то это должно произойти без обмана. Может, сработает Галкино предсказание — Антон узнает, что именно я спасла его от верной гибели, и влюбится в меня.
Яростно намылив конечность пенистым гелем для душа с запахом кокоса, начинаю крутить кольцо, и с радостью понимаю, что оно начинает двигаться. Огромный бриллиант, ярко сияет ровными гранями в моей руке, и я с сожалением понимаю, что больше мне никогда не удастся примерить на себя такое дорогое ювелирное изделие.
Выдыхаю. Да и пофиг.
Настоящая, а не липовая любовь мужчины — намного приятнее, чем дорогое колечко на пальце. Наконец, после пары минут усердных попыток, золотое украшение оказывается на моей ладони, и я быстро смываю с него ароматно пахнущую пену.
Фух!
Теперь уберу его назад в бархатную коробочку, и верну Антону. Надо сделать это как можно быстрее, чтобы мне больше не пришлось противостоять сладкому соблазну.
В одиннадцать я выхожу из дома, направляясь к остановке автобуса. Ехать до больницы не так уж и долго — прекрасно смогу добраться на общественном транспорте, не тратя денег на такси. В моей сумочке — вещи Кожевникова и обручальное кольцо Юлии.
А вот манто я решила не тащить в больницу — мужчина выздоровеет и заберёт его сам. Вещь довольно объёмная и я уже вижу недоумённые взгляды людей, когда я притащусь с шубой под мышкой в больницу. Чтобы не создавать шумихи вокруг этого поступка, я пока оставлю манто у себя, до выздоровления Антона Михайловича. Я его больше не надену, хватит с меня обмана.
Правда, я ещё не решила, как сказать обо всём Диане Леонидовне, но искренне надеюсь, что не встречусь с ней сегодня, и смогу спокойно объясниться с мужчиной наедине. Правда, на случай неожиданной встречи, я всё же положила в сумочку дополнительный блистер «супрастина», молясь, чтобы мне он сегодня не понадобился.
Ажурные снежинки причудливой формы сыпятся с неба, поблёскивая и искрясь в воздухе, падают на моё лицо, щекоча нос и охлаждая румянец на щеках. Под ногами — вязкая каша, слегка подтаявшего снега.
Жёлтое маршрутное такси, дурно пахнущее бензином, быстро доставляет меня до нужной остановки, и я, вместе с несколькими другими пассажирами, вываливаюсь из него, отряхиваясь.
Возле больницы я натыкаюсь на молодую мамочку, которая, утирая пот со лба, тащит коляску с розовощёким младенцем. Колёса транспорта застревают в вязкой каше и девушка, отчаянно ругаясь, сплёвывает на землю.
— Давайте, я вам помогу? Вам в какой корпус?
— Мне туда, в педиатрию. Сил нет уже, по такой каше добираться.
Я согласно киваю, и помогаю перенести коляску через небольшую мутную лужу, перемешанную с остатками снега.
— Что творится с погодой? То плюс, то минус. То снег, то дождь. Никаких сил не хватит!
— Да, я вас прекрасно понимаю.
— И коляска почему-то не едет….
Девушка нагибается вниз, чтобы пощупать колёса транспортно средства малыша, и в отчаянии всплёскивает руками:
— Нет, ну вы подумайте! Этого ещё не хватало!
— Что случилось?
— Камера лопнула! Наверное, не выдержала этой каши на дороге. Вот чёрт!
В моей голове начинает копошиться важная мысль. Блин, отчего я никак не могу её нащупать, уже который раз? Что в этой фразе девушке кажется мне важным и интересным, но я никак не могу вытащить это важное зерно. Пожалуй, надо всё обдумать в спокойной обстановке.
— Ничего, давайте, понесём коляску! Хватайтесь сзади, а я возьму спереди.
С готовностью хватаю детский транспорт, и помогаю девушке преодолеть нужное расстояние, оставляя её у самых дверей больницы.
— Ой, спасибо вам большое!
— Да не за что. Только вот обратно, боюсь, не помогу — придётся вам на такси добираться.
— Да это ладно. Обратно нас его папа повезёт. Спасибо!
Она счастливо всплёскивает руками и расплывается в благодарной улыбке, вытаскивая из крохотной круглой сумочки свою визитку.
— Вот, возьмите, пожалуйста. Если вдруг понадоблюсь — смело звоните, сделаю хорошую скидку, как самому дорогому клиенту.
— Спасибо.
Молодая мамочка счастливо делает взмах рукой, вытаскивает своего малыша из коляски и скрывается в больничном корпусе. Я же пробегаю глазами по строчкам на картонном прямоугольнике, впитывая информацию.
«Анна Сергеевна Липа. Рекламное агентство. Дизайн наружной рекламы, монтаж вывесок, ТВ и радио реклама, полиграфия». Ниже шёл контактный номер телефона.
— Хм. Ну, ладно. Авось, пригодится.
Сую визитку в карман и припускаю бегом назад, к нужному корпусу, где меня должен ждать полицейский.
7
На входе в здание больницы я натыкаюсь на безусого юнца в полицейской форме. Выглядит он комично — излишне высокий и худой, большая по размеру форма висит на нём, как на швабре, развеваясь на прохладном ветру. Он внимательно щурит глаза при взгляде на меня, и тут же заливается краской, уловив на себе мой удивлённый взгляд.
Вряд ли это тот самый мужчина, который звонил мне с утра — в этом тщедушном тельце не может быть той силы, мощи и спокойствия, которые слышались мне в голосе полицейского. Вроде бы он говорил, что с ним будет парочка стажёров?
— Мне нужен Григорий …эээ…
Господи, какое отчество у этого капитана? Или он майор? Ну, почему я не записала для себя информацию на листе бумаги? Ведь знала, что мой мозг с утра очень плохо соображает. Чёрт!
— Вы — Евгения Васильевна Королёва?
Радостно киваю, и будущий полицейский облегчённо выдыхает — видимо, ждёт меня здесь уже довольно долго. Хотя, я совершенно не опоздала — мои наручные часики, купленные в переходе у метро, бодро показывают без четверти полдень. Впрочем, скорее всего, парень просто замёрз меня ждать на этом ветру — вон у него какой красный нос, и мечтает поскорее зайти в тёплое помещение лечебного учреждения.
— Григорий Егорович ждёт вас в отделении. Кожевникова перевели в обычную палату, капитан Торопов дежурит возле неё. Вас проводить?
— Да, если можно.
Стажёр тут же веселеет, и распахивает передо мной входную дверь, галантно пропуская вперёд. Видимо, ему уже осточертело стоять истуканом у дверей больницы, ожидая прибытия главного свидетеля. А теперь он сможет и погреться, и, наконец, выполнить своё основное задание.
Видимо, этот Торопов — настоящий зверь, оставил юнца на морозе у входа в больницу, запретив ему даже войти внутрь. Ну что ж, посмотрим, что там за профессионал, и как оперативно он сможет найти тех ужасных бандитов.
Вхожу.
Мои очки тут же запотевают, и мне приходится тратить время на то, чтобы вернуть себя в форму. Стажёр неловко подпрыгивает рядом, переминаясь с ноги на ногу, то и дело, поглядывая на часы.
Небось, этот мужчина, вызвавший меня в больницу, жёсткий начальник, требующий пунктуальности не только от свидетелей, но и от всех своих подчинённых. Вон, как колбасит бедного парнишку. А я всего лишь задержалась, чтобы протереть очки.
— Мы опаздываем?
— Да-да, капитан не любит ждать. Идёмте.
Хмыкаю.
Ну что ж, я и так тороплюсь, как могу. Подождёт полицейский минутку, не могу же я войти в палату к Антону Михайловичу в неприглядном виде. Нет, я должна поразить его, ведь сегодня — наша первая официальная встреча.
Наконец, сдаю свой пуховик в гардероб, и, поправив воротничок на синей джинсовой рубашке, направляюсь к лестнице. Сердце готово выпрыгнуть из груди от нетерпения — я очень хочу, наконец, увидеть Антона Михайловича. Как он себя чувствует? Интересно, что он скажет, когда поймёт, что его от верной смерти спасла обычная официантка?
Может, и не понадобиться эта игра с кольцом? Он сразу влюбится в меня, как предсказывала Галка?
Поднимаемся на нужный этаж и заходим в дверь, над которой висит допотопная табличка с обшарпанными буквами «Неврологическое отделение».
