сидеть и вести светские беседы ему было не досуг. Я все задавалась вопросом, чем в такие вечера занимается Марина, ведь раньше, насколько я понимаю, всё внимание Глеба было для неё, а теперь у него появился ребенок. От другой женщины.
Честно, я бы ревновала.
— На какую работу? — переспросил Глеб.
Я пожала плечами.
— Пока не знаю. На какую-нибудь. Я ещё ничего конкретно не подыскивала. Но мне нужна работа.
— Зачем?
Я на Глеба обернулась, взглянула удивленно.
— За тем же, что и тебе.
— Я, Наташ, деньги зарабатываю. Семейный бизнес.
— Я на семейный бизнес не претендую, — отмахнулась я. — Мне просто нужно чем-то заниматься.
— А дочерью ты заниматься не можешь?
— Глеб, Нюта ходит в сад на целый день! — вырвалось у меня. — Ей там интересно. И она будет становиться всё старше, она будет познавать мир, знакомиться с новыми людьми. Я не могу годами держать её за руку.
— Какой-то странный подход, — проворчал Романов, поглядывая на меня. — Другие матери наоборот садятся дома, чтобы от детей не отходить лишний раз. А ты сбегаешь.
— Куда я сбегаю? — возмутилась я. — Я просто не хочу сходить с ума от скуки, пока Нюта в саду. Я не на вахту собираюсь.
Глеб сидел за кухонным столом, перед большой кружкой с чаем, мы только что поужинали, и теперь он сидел, подперев голову рукой, и разглядывал меня, с намеком на неодобрение. Даже не разглядывал, а таращился.
— Ты и так всё делаешь наоборот, — сказал он, в конце концов.
Я не на шутку удивилась.
— Что я делаю наоборот?
— Да всё. Твоя дочь — Романова. Ну, будет скоро Романовой. Она наследница хорошего состояния. И вместо того, чтобы этому обстоятельству обрадоваться, потребовать у меня милый загородный домик с охраной и дорогую тачку с водителем, чтобы возить ребенка в бассейн и на какие-нибудь модные занятия, ты переезжаешь в спальный район, отдаешь дочь в обычный сад, и хочешь устроиться на работу. В Москве!
Я только руками развела.
— Ну, не умею я быть богатой. Скучно мне. И, кстати, сад не обычный, а частный. Очень хороший. Все развивающие кружки у нас в комплексе. И бассейн тоже.
— Хоть что-то. — Глеб покрутил в руке маленькую ложку. — Найти тебе работу?
Я чуть не поперхнулась.
— Где? В офисе? Под твоим контролем? Спасибо, не надо.
— Ты упрямая, — обвинил он.
А я согласно кивнула. Как раз хотела развить эту тему, посмеяться вместе с ним, но в этот момент у Глеба зазвонил телефон, и я поняла, что звонит Марина. Краем глаза прочитала её имя на экране. Правда, также отметила для себя, что с экрана смартфона Романова исчезла фотография любимой девушки, осталось только имя.
Телефон звонил, звонил, Глеб смотрел на меня, а я поднялась из-за стола. Улыбнулась ему равнодушной улыбкой.
— Пойду, проверю Нюту, спит ли.
Глеб мне кивнул, а я вышла из кухни. Улыбка на моих губах тут же растаяла.
Я очень рада, что мы прожили вместе, под одной крышей, только десять дней. Не хочу я с ним жить. Жить и наблюдать за его жизнью со стороны.
С Мариной мы временами пересекались. Не часто, и инициатива точно исходила не от меня. Несколько раз Глеб приглашал меня на какие-то официальные мероприятия — банкеты, выставки, совершенно мне непонятные сборища людей. Я отказывалась почти каждый раз, но затем мне объяснили — и Глеб, и Эдуард Павлович, и адмирал, вдруг появившийся в доме деда Глеба, что появляться мне на них надо, как представителю пока единственной наследницы их семьи.
— Не нужно, чтобы все думали, что Нюта внебрачный ребенок, чьего появления в нашей семье стыдятся, — выговаривал мне Эдуард Павлович. — Если говоришь, что вы с Глебом взрослые, и в состоянии договориться о совместном воспитании, то и ведите себя соответственно.
— Так я же всё равно никого не знаю, — не понимала я сути своих вылазок в свет. — И меня никто не знает.
— Вот и узнают. Мы ни от кого скрываться не собираемся. Глеб тебя представит, кому нужно.
А кому нужно? Я так и не поняла. На всех этих мероприятиях на меня всем было плевать. Ну, досталось мне с пяток любопытных взглядов, и на этом все.
— А если бы журналисты разнюхали эту историю первыми, вот тогда бы случился некрасивый, надуманный скандал, — сказал мне Глеб. — А так, мы сыграли на опережение, и никому дела до нас нет.
Спорить я не стала. Хотят тратиться на мои наряды для посещения непонятных мероприятий, пожалуйста.
Обычно такими вечерами мы с Мариной и пересекались. Здоровались друг с другом, даже улыбались. Точнее, это я «даже улыбалась», а вот Марина была ко мне великодушна и добра. Пыталась общаться со мной так, будто мы с ней хорошие приятельницы, и нам есть, что обсуждать. Я не спорила, не скандалила, и не фыркала в ответ пренебрежительно. Не собиралась портить с ней отношения, принимала ситуацию такой, какая она есть. Аккуратно наблюдала за тем, как они с Глебом общаются, и мне казалось, что Глеб испытывает неловкость в такие моменты от моего присутствия рядом. Он начинал нервничать, прятал глаза и пытался сбежать на разговор с кем-нибудь.
От посторонних людей, с которыми сумела разговориться, я узнала, что встречаются Глеб с Мариной уже около года, и их считают подходящей друг другу парой. Она — единственная дочь успешных родителей, отец Марины как-то выиграл премию «Предприниматель года», мама ему под стать, да и дочь не подкачала. Сама развивает какой-то бизнес-проект, мне пытались объяснить, в чём суть, но я так и не поняла, что-то связанное с интернет-рекламой. Поняла я другое, что Марина, на самом деле, в Глеба влюблена, причем, настолько, что смирила свою гордость, женскую обиду, наверное, выдернула нож из спины, и всеми силами старается принять случившиеся в жизни любимого мужчины перемены — другую женщину с его ребенком. Далеко не все на такое способны. Я даже не знаю, как бы отреагировала я. А Марина со мной общается, пытается наладить контакт, даже пару раз Нюту на руки брала, играла с ней, когда оказывалась рядом. Я позволяла, молча наблюдала, хотя
