На данный момент я чувствовала себя очень довольной.
— Не думаю, что это когда-нибудь изменится, Эстель. — Гэл крепче обнял меня. — Но, по крайней мере, он знает, как сильно его любили. Он счастлив, где бы ни был.
Луна взошла над горизонтом, время шло, а мы смотрели видеоролик за видеороликом, рассматривали фотографию за фотографией.
И когда мы, наконец, погрузились в сон, мои мысли переключились на вырванную страницу блокнота, который я выбросила в море в хрупкой пластиковой бутылке.
— Нашел ли кто-нибудь её? Читал ли кто-нибудь о трудностях той, кто не знал, что ей дано?
Это уже не имело значения.
В бутылке или без нее.
Знаки или их отсутствие.
Наконец-то я прислушалась.
Я была дома.
ПОЛТОРА ГОДА СПУСТЯ
— Они здесь, Гэл.
Я посмотрел на Эстель, когда она вошла в комнату Коко.
Я только что уложил свою дочь в постель, поцеловал ее смуглую щечку, восхищаясь тем, как прекрасно она выглядит среди мебели из коряг и кровати в форме морской звезды.
Она заснула еще до того, как я закончил читать ее любимую книгу о горбатых китах.
Мы переехали в новый дом два месяца назад после успешного сотрудничества с четырьмя местными мастерами. У нас было все, о чем мы только могли мечтать, и мы воссоздали кусочек города, из которого бежали. Стекло и сталь составляли переднюю часть дома, возвышаясь над навесом и открывая идеальный вид на потрясающе красивый пейзаж за окном.
Дом был неброским, но прочным, построен на сваях, если вдруг случится цунами. А ночью стекло светилось и напоминало маяк для заблудших душ.
Мы даже построили небольшую башенку для наблюдения за прибывающими гостями, и когда солнце садилось за лес, оно освещало место крушения, отражаясь от разбитого фюзеляжа вертолета, который познакомил нас.
Мы не избавились от него.
Лес был его местом отдыха, как и пляж — нашим.
Прокравшись на цыпочках к выходу, я улыбнулся своей жене. Ее живот вздымался над плавками бикини, симпатичный бугорок проступал сквозь саронг цвета черного дерева.
На четвертом месяце беременности.
Однако, в отличие от ужаса предыдущей беременности, мы были спокойны и собраны: план родов разработан, медицинская бригада наготове, а самый быстрый катер, который мы смогли купить, привязан к нашему недавно построенному причалу.
Ее глаза сияли, я наклонился, чтобы поцеловать ее.
Мне не нужно было спрашивать, за кем она наблюдает.
Черепахи.
Наступил конец декабря, и с идеальной точностью вернулись наши обтянутые кожей друзья.
— Не хочешь поиграть в няньку при очередной кладке яиц?
Она улыбнулась, переплела свои пальцы с моими и повела меня вниз по ступенькам под открытым небом.
Наш дом сочетает в себе современность и деревенский стиль, черпая вдохновение в бесценной архитектуре, которую я изучал, и в природной красоте ФиГэл. Его можно назвать домом на дереве с разрозненными зонами и открытыми коридорами.
Тень обеспечивалась жалюзи и автоматическими ставнями, которые по ночам каскадом расходились в стороны, открывая вид на звезды и галактики. Если шел дождь, мы промокали насквозь, перебегая из кухни открытой планировки и гостиной в нашу спальню.
Но нас это не волновало.
Мы жили свободно, не беспокоясь об испорченной одежде или прическах. Эти мелочи не имели значения.
— Хочешь выпить и устроить ночную проверку? — спросил я, когда мы меняли полированные доски пола на песок.
— Конечно.
Коко спала всю ночь напролет, давая нам время делать все, что мы хотели.
Я знал, чего хотел.
Свою жену.
Вместе мы направились к нашему домику из пальм и бамбука, который превратился в удобное хранилище для еды, игрушек и потрясающих тусовок для Коко.
Скоро у нее будет брат или сестра, с которыми она сможет играть.
Я не мог дождаться.
Большой холодильник, в котором хранились свежие морепродукты и местное пиво, работал от солнечных батарей, которые я установил в первый месяц нашего приезда.
Мы внедрили все необходимые нам модификации, и многое другое.
Но мы не часто их использовали.
Мы слишком ко многому приспособились, чтобы теперь позволять механизмам управлять нашей жизнью.
Взяв корзинку с несколькими бутылками пива для меня и бутылкой вина для Эстель, мы отправились на пляж, чтобы понаблюдать за еще одним чудом жизни.
…
Рассвет наступил, когда черепахи закончили свою работу.
— Пойдем купаться.
Эстель смахнула песок с ног и развязала саронг.
У меня пересохло во рту, когда я смотрел на ее женственные формы, полную грудь и живот, раздувшийся от моего ребенка.
Я женился на этой женщине.
Я хотел прожить с ней до конца своих дней.
Боже, как же мне повезло.
Положив пустую бутылку из-под пива в корзину для пикника, я встал. Схватил ее за запястье, и притянул к себе, чтобы поцеловать.
— Уже рассвет.
— И?
— Ты не устала? — Я положил руку ей на живот. — Тебе не нужно отдохнуть?
Ее глаза сверкнули.
— Что мне нужно, так это ты.
Я затаил дыхание, когда она осторожно сняла с меня очки и бросила их на одеяло. Ее пальцы забрались под футболку и одним движением сняли ее, оставив меня в одних шортах.
Розовый горизонт предупреждал, что до пробуждения Коко и начала нового дня осталось совсем немного.
Но Эстель хотела меня.
Я хотел ее.
И никогда не отказался бы.
Вместе мы вошли в тропический океан.
Как всегда, меня пронзила боль, когда я вспомнил, как прощался с Коннором в этой бухте. Благодаря его примеру мы никогда (без исключения) не купались без гидрообуви. Я больше не хотел терять близких из-за ядовитой рыбы, которую мы не могли видеть.
Эстель застонала, нырнув под воду, и, намочив свои длинные волосы, и паря в объятиях прилива.
Я повторил за ней, окунувшись в соленую воду и покачиваясь рядом с ней, глядя на красно-золотые облака.
Черепахи закончили откладывать яйца, и большинство из них вернулось в море. Однако несколько отставших медленно проплыли мимо, рассекая течение, пока их проникновенные черные глаза оценивали нас.
Эстель спокойно плавала рядом с огромной черепахой, с удовольствием наблюдая, как она медленно погружается под воду и исчезает.
Мы от многого отказались, возвращаясь сюда.
Но взамен получили несметное богатство.
— Иди сюда.
Обхватив Эстель за талию, я притянул ее в свои объятия.
Она хихикнула, но приняла мой поцелуй.
Мои руки скользили по ней. Наши тела реагировали. Желание соединиться усилилось.
Но тут на горизонте раздался шум, эхом отдававшийся вокруг нашего дома.
— Что это такое?
Эстель подняла голову, вглядываясь в светлеющую даль.
— Это лодка.
— Я думала, ты дал строителям выходной?
— Так и есть. — Я стоял по грудь в воде, прикрыв глаза рукой, защищаясь от пронизывающего солнца. — Это не они. Я не узнаю мотор.
— Тогда кто же это?
— Думаю, скоро узнаем.
Взяв Эстель за руку, я вывел ее из океана и, насквозь промокший, побежал трусцой к причалу.
Мы добрались до цели как раз в тот момент, когда маленькое судно подъехало и заглушило двигатель.
Мое сердце перестало биться.
— О, боже... — ахнула Эстель. — Ты приехала. Ты на самом деле здесь.
— Привет, Стелли. — Пиппа застенчиво помахала рукой. — Привет, Гэл.
Запрыгнув в маленькую лодку, я обнял ее.
— Ух ты, ты здесь.
Ее стройная фигурка пополнела, худоба сменилась изгибами, а щеки налились здоровым румянцем.
Она здесь.
После стольких лет.
Я не мог отпустить ее. Я боялся, что больше никогда не смогу прикоснуться к ней. Назвать ее своей.
