позорную тайну. Тайну, узнай о которой, его пассажирка не то что удивилась бы. Дар речи бы наверняка потеряла…
— Говорил, что к весне у Алёшки есть все шансы окончательно выздороветь. И сейчас нужно на сто процентов убедиться, что недуг не перейдёт в закрытую фазу или что-то вроде того. Чтобы потом снова в больницу не загреметь.
Он снова кивнул, давая понять, что услышал.
— Жаль только, на праздники его домой не отпустят, — тихо проговорила она.
Но потом спохватилась, будто сболтнула лишнего. И отвернулась к окну.
Да уж, Алекс Муратов не тот человек, с которым её потянуло бы откровенничать.
И ещё пару дней назад его такое положение дел устраивало идеально.
Но то было пару дней назад.
Теперь, после разговора с Егором и общения с ней, ему требовались кое-какие ответы…
— Этого более чем достаточно, — я поправила уголок брендового пакета, в душе замирая от восторга, который так и не смогла в себе придушить.
Поймала себя в отражении зеркала на выходе из магазина и поморщилась — рыжая копна волос топорщится во все стороны, но лицо — лицо довольного ребёнка, которому в преддверии праздников купили дорогую игрушку.
Муратов отвёз меня в один из лучших специализированных магазинов и буквально настоял на том, чтобы оплатить покупку.
— Я не принимаю ваших возражений, — пресёк он любые мои попытки отказаться. — Я не настолько богат, чтобы экономить на качестве. Если вам так претит тот факт, что я оплатил ваш инструментарий, оставите всё это в коттедже после завершения работы. Такой вариант вас устроит?
Я молча кивнула. Смела с полок всё необходимое, чтобы поскорее покончить с неожиданной поездкой, и мы вернулись в коттедж.
На обратном пути родственник продолжил расспрашивать о Лёшке. Будто вдруг очнулся от летаргии и вспомнил, что у него есть приёмный племянник. Которому по сути-то он совершенно и не обязан был уделять хоть какое-то внимание.
Я не стала устраивать встречный допрос, хоть внимание Муратова и виделось мне подозрительным.
Он ведь всегда держался на расстоянии. Всегда был немногословен в общении, всячески давая понять, что ему на меня наплевать. Так было с самого начала. С самого дня нашей с Егором свадьбы, где мы с его братом, собственно, и познакомились.
Алекс, так уж вышло, попал с корабля на бал. Он несколько лет провёл за границей по делам собственной фирмы — на родине его ничто не держало, и как рассказывал Егор, его брат с удовольствием мотался по всему миру.
До знакомства я надеялась, мы станем друзьями. После знакомства отчётливо поняла — этого никогда не случится.
Может, он всё же чувствовал вину за тот первый разговор в коттедже, из-за которого я узнала о покупке Егора, и теперь пытался как-то эту вину заглушить?
Я скосила взгляд на своего спутника, распахнувшего передо мной дверь в коттедж, и поёжилась.
Да нет уж, легче поверить, что проснётся совесть у моего мужа и он покается в том, что натворил, чем его брат раскается в чём-то и повинится передо мной.
Но эти размышления отошли на второй план. В конце концов мне предстояла работа.
Мы снова оказались на втором этаже за столом, устланным эскизами, и я заставила себя настроиться на конструктив.
— Хорошо. Теперь давайте наконец разберёмся, что мне предстоит изобразить на этих ваших панно. Вы говорили, у вас есть примеры?..
Муратов кивает. Вынимает из кармана брюк телефон, несколько раз что-то в нём пролистывает, кладёт устройство передо мной на стопку эскизов, которые уже точно в работе не пригодятся.
О…
Я замираю, рассматривая варианты.
Чувственно. Смело. И очень красиво. Игра света и тени завораживает.
На снимках — фрагменты женского тела, но без подробностей, безо всякой вульгарности и провокации. Тут бал правит эстетика. Волнующая линия талии, крутой изгиб бедра, грациозный поворот шеи. Лицо незнакомки, как и всё сокровенное, остаётся в тени, но умело будит воображение.
Я борюсь с желанием прочистить горло.
— Вы… у вас отличный вкус.
Поднимаю на него взгляд и зарабатываю кривую усмешку:
— Почту за комплимент. Но все похвалы — фотографу. Я здесь ни при чём.
В мыслях мелькает молнией: должно быть, это снимки его очередной пассии. Хочет сделать подарок. В чём-то даже оригинально. И наверняка ей польстит. Фотографии замечательные.
Но сейчас я стараюсь смотреть на исходный материал исключительно глазами профессионала:
— Оставляем чёрно-белую гамму?
— Почти. Хочу внести в пару изображений яркий акцент.
— Там, где волосы? — догадываюсь я. — Разумнее всего будет сделать их в цвете.
— Согласен.
— Цвет? — интересуюсь я.
Муратов смотрит на меня, но не в глаза, а поверх. Будто собрался беседовать с моей макушкой.
— Вы сами бы что предложили?
Я почему-то на мгновение замялась.
— Ну… если яркий акцент, то, — не сдерживаюсь и заправляю за ухо свою огненную прядь. — В целом вариантов немного.
Идиотка, господи, да скажи ты уже!
— Я вас внимательно слушаю.
— Можно… ну, можно сделать их рыжими.
Муратов не отрывает взгляда от моих волос, и мне очень хочется сгрести их в охапку, стянуть в тугой узел, чтобы и не отсвечивали.
— Делайте, — он кивает. — Делайте рыжими.
— Х-хорошо, — я оторвалась от его пристального взгляда и зачем-то сделала пометку на полях одного из эскизов, будто могла забыть столь очевидную деталь. — Ещё какие-нибудь пожелания?
— Пока никаких, — Муратов забрал телефон. — Снимки в высоком разрешении вам пришлют в течение часа.
Я кивнула, уже пытаясь прикинуть, сколько всего успею сделать тут за сегодня.
— На Новогодние я уезжаю, — проинформировал родственник. — Не буду мешать вашей работе. Коттедж в вашем полном распоряжении. Приезжайте и уезжайте, когда вам будет удобно. Если погода окончательно испортиться, ночуйте. Тут всё для этого предусмотрено.
Муратов вручил мне запасной комплект ключей, провёл краткий инструктаж и сообщил, что обслуживающий персонал и охрана будут держать коттедж в постоянной готовности.
На первом этаже у входной двери мы с Муратовым распрощались. До Нового года оставалось всего два дня, а у него впереди долгий перелёт.
Я чувствовала себя по-идиотски — будто на какой-то безумный миг стала хозяйкой коттеджа и выпроваживала заглянувшего на огонёк высокого гостя.
— До свиданья, Нина Евгеньевна, — он скользнул по мне прощальным взглядом, почему-то вновь задержал его на моих волосах. — С Наступающим. Удачно отпраздновать. Вам и сыну.
От такой душевной щедрости от человека, прежде едва снисходившего до того, чтобы общаться со мной, я растерялась.
— И… вам. Вам тоже удачно отпраздновать, — пробормотала я наконец.
Муратов кивнул и оставил меня наедине с
