до его ухаживаний.
Добравшись домой, я тут же уселась за компьютер, вбив в поисковую строчку браузера «Владислав Сотников». На что рассчитывала? Что всемогущий Интернет даст ответы на мои бесчисленные вопросы? Как бы не так. Их только больше стало.
Главред оказался прав: информации о нем действительно было очень немного. И вся до такой степени разношерстая, словно, не добившись правды, авторы статей начинали выдумывать что-то свое. И каждый изображал красавчика-миллиардера по-особенному. Кто-то наделял его славой Дон-Жуана, описывая такое количество любовных побед, что их хватило бы на целых две жизни.
Другие писали о пережитой в прошлом трагедии, от которой он до сих пор не мог оправиться. Якобы потерял сразу всех своих близких и именно поэтому основал благотворительный фонд. Звучало это, конечно, трогательно и очень душещипательно, но вот на правду походило мало. Не выглядел Влад, как убитый горем человек.
Да и в бесконечные романы его я тоже не сильно поверила, несмотря на то что сама оказалась частью одного их них. Безусловно, мужчина знал, какое впечатление производит на женщин, и прекрасно умел этим пользоваться. Но, будь у него за спиной слишком много интрижек, хотя бы одна из оставленных бывших подруг наверняка бы растрезвонила везде подробности их отношений. А таких историй в сети не нашлось. Совсем. И даже если предположить, что у Сотникова работали профессионалы, жестко отслеживающие подобные вбросы и оперативно все подчищающие, хоть что-то да должно было где-то промелькнуть.
А вот о жене информация была. Тоже скупая, лишенная всяческих подробностей, но никакого намека на то, что они расстались. Или собирались расставаться.
Чем больше я копалась в Интернете, тем сильнее запутывала сама себя. И Мурзина теперь понимала лучше с его рвением: тоже наверняка изучил уже написанные материалы и мог оценить их качество. Потому и загорелся идеей сделать новую статью. Правдивую. Такую, что заставила бы обзавидоваться всех конкурентов. Для нашего журнала это действительно был бы отличный шанс подняться.
Вот только я по-прежнему не представляла, ни как заговорить с Владом об этой статье, ни как вообще теперь приблизиться к нему.
Ночью я почти не спала. Слишком много мыслей роилось в голове, сплошные вопросы и загадки – и ни одного ответа. А пришедшее утро расстроило еще сильнее. Мне надо было возвращаться и что-то решать, а хотелось этого даже меньше, чем накануне.
Еще и Макс снова начал названивать. Когда я в очередной раз не приняла звонок, он прислал сообщение: «Срочно перезвони, нам надо поговорить!» Это почему-то до такой степени разозлило, что я не только не стала перезванивать, но вообще выключила телефон. Скоро доеду до Зипунов, а там все равно нет связи. Главред уже сказал мне то, что хотел, значит, вряд ли будет донимать. Родителям позвоню попозже, а с кем-то еще общаться я не обязана. Достаточно и того, что предстоит едва ли не самое сложное в жизни мероприятие.
Переживания и усталость все-таки взяли свое: в автобусе я уснула и проспала почти до конца пути. Открыла глаза, уже когда мы тряслись по грунтовой проселочной дороге, тянущейся от районного центра до самых Зипунов. За окном золотились бескрайние поля, такие же, где гуляли мы с Владом. Та же густая трава, еще не скошенные колосья, тугие скирды то там, то здесь. Кое-где паслись лошади, и все эти картинки дразнили, напоминая мне о том, что случилось. О красивом мужчине, его умелых, сильных руках и поцелуях, от которых кружилась голова.
Настроение испортилось окончательно. Я должна была встретиться с ним – и ждала, и боялась этой встречи. И понимала, что она неизбежна.
– Вернулась? – стоило зайти во двор, как меня окликнула соседка. – А я-то уж думала, что совсем ты уехала от нас, устала от непривычной жизни.
Тетя Нина подошла ближе, поправляя сбившийся на голове платок. Я задумалась, рассматривая ее. Вот ведь живет человек, работает с утра до ночи, то куры, то корова, а несколько раз в неделю еще и в район на рынок ездит со своими продуктами. И радуется, если удается что-то продать. Расскажи я ей сейчас про свои проблемы, наверно, только посмеется. Журналы, интервью, какие-то там миллиардеры: здешним жителям, наверно, до всего этого нет никакого дела. Может, потому Влад и уехал сюда? Уверенный, что здесь его точно никто не найдет и не узнает. Только зачем ему прятаться?
– А тебя искали, – перебила мои мысли женщина, как-то почти заговорщицки улыбаясь.
– Кто искал? – я поежилась от побежавших по телу мурашек, а сердце вмиг заколотилось быстрее.
– Ну, как кто? – тетя Нина снисходительно покачала головой, будто я спросила какую-то несусветную глупость. – Неужели ты думаешь, девонька, что у нас в деревне что-то от кого-то можно скрыть? Тут не город тебе, здесь все на виду! Да и вон он, ждет уже. Нетерпеливый какой!
Я пропустила мимо ушей ее слова о том, что в Зипунах невозможно обзавестись секретами. Сейчас куда важнее была последняя фраза. И то, что она обозначала.
Все происходило намного быстрее, чем я была готова. Владислав Романович Сотников, собственной персоной, стоял у калитки дома, где я обосновалась, и смотрел прямо на меня.
Зачем он явился? Я до сих пор была не готова видеть его, не говоря уже о том, чтобы вести разговоры. Еще и тетя Нина не собиралась никуда уходить. Мне даже показалось, что появление мужчины обрадовало ее.
– Владушка, как хорошо, что ты пришел, – расплылась женщина в улыбке, заставляя меня поморщиться. Не подходил ему такой уменьшительный вариант имени. Слишком сладко и неестественно звучал, особенно после того, что я узнала про этого человека.
– Поможешь мне с дровами? – продолжала любезничать соседка. – А то я с утра уже спину надорвала, не знаю, как встану завтра. Петр поколоть успел, а вот собрать – уже нет. Обещал прийти, но у него Зорька телится, не до меня ему сейчас.
Я перевела взгляд на разбросанную на заднем дворе кучу дров, из которых сложено было меньше трети. Понятно, что хозяйка переживала: скоро холода, а если пойдет дождь и дрова намокнут, сушить их потом будет очень непросто. Но сама не отказалась бы отнести в сарай все поленья до единого, лишь бы не втягивать в это Сотникова и не задерживать его здесь.
Но Владу предложение неожиданно пришлось по душе, как будто он только и ждал чего-то подобного. Кивнул мне, заменяя этим жестом приветствие, сбросил куртку, оставляя ее скамейке у ворот и отправился к куче дров.
