болото или другое опасное место ни за что не пойдет — чует опасность. Людей чувствует и по запаху, и нутром — плохого не подпустит. Своего хозяина никогда не ударит, но если с ним плохо обращаются, бьют, начнет брыкаться, может понести, стать свечкой, сбросить седока. А когда ему что-то не нравится, складывает уши, прижимает их к голове.
Иван любовался девушкой. Лулу, закончив рассказ, ласково потрепала жеребца по шее и подошла к Ивану, взяла его за руку и увлекла к вороху сена. Ее черные глаза манили, не отпускали. Цыганка задорно толкнула мужчину обеими руками в сено и сама опустилась рядом. Лулу смеялась, склоняясь все ниже. Золотая монета, висевшая на золотой цепочке, вскоре коснулась груди Ивана. Платок упал с головы девушки на плечи, коса змеей скользнула вниз. Лулу была так близко, что их руки сейчас же переплелись, а губы слились в страстном поцелуе. Сдержав невероятным усилием воли внезапно вспыхнувшую страсть, Иван отстранился. Месяцы, прожитые в цыганской семье, позволили усвоить обычаи и законы этого народа. Он знал, что девушка должна выходить замуж девственницей. Если сейчас уступить минутной слабости, вся жизнь взбалмошной молодой особы покатится в пропасть. Иван взял ее руки в свои.
— У тебя самые красивые руки, которые я когда-либо видел, — сказал он и по очереди поцеловал каждую ладошку. — Хорошая моя, я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Тебе кажется, что я самый последний дурак.
Лулу кивнула, но в душе желала, чтобы он всю жизнь держал ее руки в своих. Она пылала от волнения.
— Что означает эта монета на твоей груди?
— Будущий свекор повесил мне на шею золотую монету в знак того, что больше никто не должен ко мне свататься. Это было еще в детстве. Отец не разрешает мне ее снимать.
— Я все понял, Лулу. Это традиция. И ты должна соблюдать ее.
— Я цыганка — и знаю, как должна поступать, что соблюдать. Но я женщина, такая же, как и ваши, русские, хочу любить того, кого выбрала сама.
— Не продолжай, — Иван остановил ее. — Я не думаю о тебе плохо. Ты мне очень нравишься. Но я не хочу портить тебе жизнь.
— Почему? Ты же сказал, что я тебе нравлюсь.
— Я вспомнил одну женщину. Ее зовут Анна. По-видимому, я ее любил. Она приходит ко мне во сне. Пока все. Больше ничего не вспомнил. Но видел квартиру. Я, наверное, в ней жил…
Иван давно ни с кем не был так откровенен. Он рассказал влюбленной в него молодой девушке обо всем, что вспомнил, не думая о последствиях.
Лулу внимательно слушала. Голос Ивана прерывался. Девушка мало что соображала от волнения и переживаний, она в отчаянии пыталась зацепиться за отдельные слова, которые касались ее. Иван давно не имел возможности выговориться, поэтому сейчас, не отдавая себе отчета, делился сокровенным. Вдруг он замолчал, посмотрел в ее наполняющиеся тоской глаза и сказал:
— Прости меня, Лулу, за все, что я наговорил. — Неожиданно уточнил: — Скажи, в этом доме когда-нибудь умирала женщина?
— Почему ты спросил? Откуда знаешь?
— Значит, умирала.
— Ты экстрасенс?
— Не знаю. Ее убил мужчина. Застрелил.
Лулу вскочила, отряхнула юбку и испуганно посмотрела на Ивана.
— Может, ты знаешь, кто ее убил?
— Я знаю его лицо. Если бы увидел, узнал бы.
— Иван, не говори больше никому об этом. Если ты что-то знаешь, расскажи мне, — с тревогой в голосе попросила Лулу. — Это тайна. Я была маленькой, когда случайно услышала разговор родителей. У отца была сестра, они жили в этом доме. Бабушка и дедушка (они уже умерли), четыре брата и сестра. Братья, мои дяди, разъехались, а дом остался отцу. Он привел сюда маму, когда они поженились. Так и живем здесь до сих пор. Многие цыгане, которых я знала, разъехались. А мы, как и не цыгане вовсе, осели здесь. Почему — не знаю. Но, как видишь, у цыган тоже есть семейные истории и тайны.
Единственная папина сестра была красавицей. Многие хотели жениться на ней. Отец рассказывал, сколько драк было из-за нее. Но она влюбилась в русского парня. Тогда такой брак был невозможен. Да и сейчас мало что изменилось. Мои предки не были бедными. Для единственной дочери искали богатого жениха. Но только своих кровей, цыганских. Ее звали Мирела. Она тайно встречалась с этим русским. А потом ее нашли в спальне убитой. Тогда братья разыскали того парня и убили. Иван, молчи об этой истории, а лучше вообще забудь.
— У тебя есть фотографии Мирелы?
— Поищу в альбоме. Зачем тебе?
— Кажется, я видел ее во сне.
— Хорошо. Завтра найду альбом со старыми фотографиями. А сейчас я пойду, — Лулу поправила платок и стремительно вышла из конюшни.
Иван проводил девушку до дома и направился к себе в комнату. Его мысли вернулись к истории, рассказанной Лулу. Он никак не мог привыкнуть к мысли, что в его снах отразились события минувших дней.
Следующим утром мужчина проснулся от стука в дверь. Он посмотрел в окно. Было еще темно. «Кто это с утра пораньше?» — подумал он.
— Иван, открывай скорей! — услышал он взволнованный голос Лулу.
Вскочив с кровати и поспешно натянув брюки, он открыл дверь.
— Что случилось?
— Ничего. Но я всю ночь не спала.
— Так сейчас еще пять часов…
— Поэтому я здесь.
Она держала в руках старый истрепанный альбом с фотографиями.
— Пока не приехали родители, я решила принести тебе альбом. Всю ночь его листала. Мне было страшно.
Она протянула альбом Ивану. Они сели за стол и стали перелистывать страницу за страницей. Лулу показала ему дедушку, бабушку, отца, еще совсем молодого, братьев отца. Иван внимательно всматривался в лица на пожелтевших фотографиях.
— А это сестра твоего отца? — ткнул пальцем Иван на фото, где была запечатлена красавица.
— Как ты догадался?
— Я ее видел.
— Да, это Мирела.
На мгновение они отвели взгляды от альбома и молча посмотрели друг на друга. Лулу не понимала, как человек, никогда не знавший Мирелу, может увидеть ее во сне. Иван перевел взгляд на следующую фотографию.
— А это кто? — указал он на мужчину, который стоял рядом с отцом Лулу.
— Это отец моего жениха, Тагар.
Иван встал и молча заходил по комнате.
— Говори, говори, кого ты узнал?
— Лулу, я видел, как этот мужчина убил Мирелу.
— Этого не может быть! Это неправда! Это твоя выдумка! Просто сон! Ты не можешь ничего знать об этих людях.
— Но вы, цыгане, умеете гадать, предсказывать будущее и говорить о прошлом!
— Это совсем не то. Это
