больницы. Егор следовал за мной по пятам и немного нервировал. А в машине он быстро рассказал куда ехать. Оказалось, что живет в пятнадцати минутах от моего дома, но теперь я боялась возвращать к себе. Вдруг что-то ещё произойдёт, а я так далеко от цивилизации? Но и возвращаться к Матвею не собиралась. Решив, что сегодня поищу квартиру на съем, я ещё раз поблагодарила Егора и поехала к себе.
Дом встретил сыростью и холодом. Я достала из шкафа тёплые шерстяные носки и натянула поверх тканевых. Котёл опять капризничал, но я упорно пыталась вернуть его к жизни. Ближе к вечеру на первом этаже наконец-то потеплело, и я перестала паниковать, что отморожу себе абсолютно все и тогда точно что-то случиться.
Я пересмотрела своё поведение и к вопросу заботы о себе подошла более рационально. У меня был целый список лекарств, за которыми я съездила днём, а ещё рекомендации по питанию, поэтому дом наполнился вкусным ароматом тушеного мяса и овощей. На завтра я была записана в консультацию, чтобы встать на учёт. В голове от чётких действий прояснялось только внутри все равно болело.
Я не считала, что наказывала Матвея. Мне казалось, что он не будет рад. Последние наши разговоры… Он уже не хотел ребёнка, так зачем ему знать о нем?
В моей голове все складывалось логично, только вот нелогично я постоянно прижимала ладони к животу и хотела плакать от того, что у меня снова появился шанс. Маленькое семечко, совсем ещё маленькое, сидело во мне и было упёртым. Пусть так и дальше будет.
После ужина в дверь постучали. Я замерла, оставив в раковине мокрую посуду, и вытерла руки. Гостей я не ждала. И мне не хотелось бы, чтобы сейчас я подвергалась раздражению, поэтому на носочках я приблизилась к входной двери и услышала голос:
— Я знаю, что ты дома. Твоя машина припаркована стоит.
Голос заставил вздрогнуть и отодвинуться от двери. Мысли заметались в голове. Я искала повод не открывать. Но не находила.
Свекровь, брезгливо поджимая губы, стояла на пороге и смотрела меня оценивающим взглядом.
— Добрый вечер, — сказала я, глядя в глаза женщине, которая никогда меня не любила. В принципе, взаимно. Я отодвинулась, пропуская мать Матвея в дом. Она даже не постеснялась пройти в обуви в зал. Ее сапоги на тонком низком каблучке оставляли грязные следы, и один рыжий листик приклеился к полу. Я покачала головой.
Высокомерие, самодурство.
— Виктор вернулся, — между делом сказала свекровь и сдвинула мои пледы на край дивана, освобождая себе место. Камин горел ровным тёплым пламенем, и в его свете зал был уютным. До появления этой женщины.
— Я знаю…
На меня бросили острый холодный взгляд, который должен был потыкать в мою совесть палочкой. Но я бессовестная.
— Если тебе все время казалось, что никто не догадывался, что между тобой и моими сыновьями… — начала свекровь, а я закатила глаза. Напомнила, что не стоило нервничать, поэтому четко произнесла:
— Между мной и вашим сыном. Матвеем. Он мой муж. Я его жена. И никого третьего не было между нами.
— Не ври мне, — крикнула свекровь, привстав с дивана. — Ты думаешь я не видела, как ты кружила голову моему Витеньке? Думаешь не замечала, как он на тебя смотрит…
— И это только его проблемы. А у меня не было времени смотреть по сторонам.
— Не смей мне дерзить, — прикрикнула свекровь, но сейчас она не производила на меня никакого впечатления. Я так закуклилась в себе и своём состоянии, что пусть хоть костёр в честь меня складывает. Плевать. — Ты влезла, поганка, между моих мальчиков. Одного вынудила из страны уехать, а другой столько лет тебя никчемную тянет.
— Не переживайте. Последнее скоро прекратится. Мы разводимся с Матвеем.
Свекровь подлетела ко мне и сдавила запястье. Я дёрнулась отойти, но мать Матвея, глядя мне в глаза, произнесла:
— Еще и Виктору жизнь испортить хочешь? — ладонь взмыла в воздух, и быть мне битой по лицу, но…
Но меня никто не бил никогда. Ремнём в детстве не считается. В сознательном возрасте никто никогда не опускался до того, чтобы причинить боль.
Я перехватила ладонь свекрови и тихо произнесла:
— Подумайте трижды прежде чем совершить ошибку, — холодно произнесла я. — Не я выбирала стать яблоком раздора. Но я делала все, чтобы исправить эту ситуацию.
— Ты просто эгоистичная нахалка, — свекровь старалась вырвать руку из моего захвата, но я уже давно поняла, что наш ненужный никому показной мир— это провал, поэтому сейчас и не стеснялась высказываться.
— Я просто не хотела и не хочу становиться эстафетной палочкой между двумя мужчинами, — я разжала пальцы и прошла к креслу, присела. Свекровь не знала как реагировать, но ее губы подрагивали. Я, наверно, могла бы ее понять, по-человечески, но как невестка мне не хотелось этого делать.
— Ты столкнула их лбами, — медленно произнесла мать Матвея и вернулась на диван.
— Я не сделала ничего, чтобы начать эту историю. Вы можете меня осуждать, но я до последнего говорила Виктору, что между нами только отношения невестки и брата мужа. Не более.
До появления в доме свекрови я думала, что наш разговор мог бы коснуться развода и того, что я нахалка не собираюсь отказываться ни от чего в разделе имущества, но нет. Вмешался Виктор, и развод отодвинулся в списке причин ненависти моей свекрови.
— Ты могла вообще уйти, — запальчиво выдала мать Матвея.
— Почему я должна была уходить от любимого мужчины? — резонно спросила я и поглядела на кухню. Встала и включила чайник. Печенье, которое я испекла из остатков моркови вполне могло сойти за угощение.
— Потому что так не было бы постоянного соперничества. Мой мальчик не сбежал бы… — с дрожью в голосе призналась свекровь, и у меня что-то кольнуло внутри. Наверно то за, что отвечал материнский инстинкт, но я все равно уточнила:
— Он не сбежал. Он построил бизнес. Это разные вещи.
— Он вынужден был!
Я вскинула бровь.
— Виктор взрослый серьёзный мужчина. Он не вынужден был. Он хотел работать за границей. Это только его решение, а не следствие неоправданной привязанности.
Чайник вскипел быстро. В вазочку я пережила ещё тёплое печенье, в чашки налила крепкий чай и поставила на стеклянный с металлическими ручками поднос. У дивана стоял небольшой столик, который вечно пустовал. Лёгкая конструкция и хороший вид дарили ему возможность не оказаться выброшенным. Сейчас я подтянула ногой столик, чтобы он встал перед свекровью, и поставила поднос с чаем
