котлет, ни салатов! – попытался перевести все в шутку.
– А должна была? – вскинула бровь Вьюгина.
Я доел мясо и салат. Отставил тарелку и допил шампанское. Посмотрел на Снежану внимательно, без тени улыбки на лице.
Сам же сидел и задавался вопросом. Действительно, что изменилось бы, заметь я Вьюгину раньше? Стоило признаться себе – ничего. И тому было множество причин.
Первая – шесть лет назад я был… скажем так, очень молод. Второе – даже тогда отец регулярно капал мне на мозги на тему того, что жениться нужно с выгодой. Ну и третье – тогда Снежа не была настолько привлекательной, как сейчас. Или же у меня просто было плохо со зрением.
– Не должна, – ответил ей и, поднявшись из-за стола, поблагодарил: – Спасибо, это был прекрасный Новый год.
– Ты уже уходишь?
Я понял, что эти слова сорвались с уст Вьюгиной помимо воли. Она тут же вскочила и, отведя взгляд, принялась делать вид, что занята тем, чтобы прибрать со стола.
Я же просто вышел в прихожую и начал обуваться. Похоже, для нас обоих в эту ночь произошло слишком много того, что оставило неизгладимые впечатления.
– До встречи, – сказала Снежана, выходя следом за мной и ожидая, пока я оденусь и покину их с Митей квартиру.
И я не удержался. Сократил расстояние между нами в один шаг. Привлек Вьюгину к себе и, удерживая за затылок одной ладонью, крепко поцеловал.
Черт! А ведь я давно (если ни никогда) не горел так от поцелуя! Снежана впивалась пальцами в мои запястья, а сама… отвечала мне. Да еще как!
– До встречи, – хрипло шепнул я, с трудом оторвавшись от ее губ, после чего развернулся и вышел в новогоднюю ночь.
Да какого черта он делал?!
Я потрясенно наблюдала, как прямая, невозмутимая спина Мельникова скрывается среди лестничных пролетов, а сама даже вдохнуть не могла. Тело мелко подрагивало, пытаясь переварить прикосновение его губ, его близость, его запах – все того же парфюма, что прежде.
Нет, это было чертовски несправедливо! Этому мужчине хватало лишь взгляда, чтобы заставить его желать, а я… А я годами была в его офисе просто мебелью. Неприметным серым шкафом, стоявшим где-то в углу, вдали от глаз. Но упрекать в этом было некого, кроме себя самой. Не было вины Мельникова в том, что я реагировала на него так остро всем своим существом – и душой, и телом, а он и знать не знал ничего об этих тайных вздохах. Что, впрочем, только к лучшему. Некоторым фантазиям лучше оставаться только фантазиями.
Разозлившись на себя, я закрыла дверь и повернулась, чтобы пройти на кухню и прибраться там. Краем глаза заметила, как в гостиной мелькнула тень, почти бесшумная, но слух все же уловил шаги. Митя что, поглядывал за нами? Господи, только этого и не хватало. Если Митя видел этот поцелуй, он может породить у сына новые вопросы и совершенно напрасные надежды.
Как и у меня самой. Бывший босс за эту ночь успел наговорить столько всего, что можно было надолго потерять покой от услышанного. Я с горечью поджала губы, ставя салаты обратно в холодильник. Прежняя Снежана, услышав от Мельникова что-то подобное, потом ночи напролет вспоминала бы каждую его фразу, желая углядеть за ней что-то важное. Нынешняя же я понимала – все это для него не больше, чем развлечение. Очередная шутка, вроде той, что заставила пойти на свидание вслепую. И я никогда не буду для этого мужчины достаточно хороша. Подобные ему женятся на совсем иных женщинах, вроде этой Лаймы, которую я даже не знала и знать не хотела, но от одного лишь ее имени у меня мгновенно появлялся кислый привкус во рту.
Нет, нельзя позволять Мельникову снова пролезть мне в душу и укорениться там. Нужно жить своей отдельной жизнью, сократив контакты с ним до минимума. И в этот план самообороны никакие дальнейшие поцелуи категорически не входили!
От внезапно раздавшегося стука в дверь, тихого и деликатного, я вздрогнула. Неужели Мельников вернулся? Глупая мысль! И проклятое глупое сердце, которое от одного лишь подобного предположения забилось, как бешеное.
Я быстро прошла в коридор и порывисто распахнула дверь. Нет, конечно же, это был совсем не Мельников.
На пороге стоял Леня. Стоял, заложив руки в карманы джинсов, словно не знал, куда их деть. Я инстинктивно окинула его взглядом с головы до ног, невольно сравнивая с мужчиной, который не так давно вышел из моей квартиры.
На ум пришла странная мысль – Мельников был, словно породистый жеребец, которого хоть в телегу запряги – не убавится ни шарма, ни стиля. Леня же… как трудолюбивая милая лошадка, родная и привычная, которая верно служит годами и никогда не взбрыкнет, убежав от тебя прочь в чужие поля.
Господи, какие же идиотские сравнения лезут в голову! Я поняла, что вот уже целую минуту, наверно, смотрю на ботинки Лени. Поспешно подняв взгляд к его лицу, наконец сказала первое, что на ум пришло:
– Привет.
– Привет, – улыбнулся тепло он. – Надеюсь, не разбудил. Посмотрел, что у тебя свет на кухне горит и рискнул зайти, чтобы поздравить… Ну, с Новым годом.
– С Новым годом, – улыбнулась ему в ответ и, спохватившись, пригласила:
– Ты проходи! Что мы на пороге-то стоим.
Кивнув, он аккуратно разулся. Мой взгляд снова метнулся к его ногам, оценивая совсем странные вещи – чистоту обуви, целостность носков… Словно я пыталась понять, каков этот мужчина в быту. Удивительно, но на подобные мелочи в облике Мельникова я совсем не обращала внимания.
– Ты голодный? – спросила, распахивая холодильник. – Умоляю, скажи, что да! Твоя сестра заставила меня наготовить еды на целую роту.
– Она и дома создала стратегический запас лет на пять вперед, – рассмеялся Леня. – Но от твоего угощения, конечно, не откажусь. И да, кстати, это тебе.
Он протянул мне огромную корзину фруктов, которую все это время держал в руках и которую я умудрилась не заметить. По лицу невольно расползлась улыбка – здесь было все то, что я любила. Похоже, Леня знал меня куда лучше, чем я – его.
