— Я не хочу об этом говорить. Спасибо, это было очень-очень вкусно. Просто нереально вкусно.
— Рад, что ты получила гастрономический оргазм. Это, наверное, первый в твоей жизни, — похвалила?! Вот и получи, Света!
— Зачем вы сейчас это сказали?
— Что, и слово оргазм нельзя произносить до свадьбы?
— Прекратите. Только я посчитала вас вполне нормальным, как вы опять за свое!
— Я притворялся милым, чтобы ты спокойна поела. Так сказать, усыплял твою бдительность, чтобы ты побольше рассказала мне о своей жизни, — наклоняется к полке и достает оттуда коробку конфет. — Сейчас закусишь сладким и прям тут кончишь.
— Хватит!
— Нет, не хватит. Знаешь, еще до того, как я заявился к тебе домой, мне хотелось от тебя… ну в общем, ты сама знаешь что. А сейчас, несмотря на то, что я осознаю, что у тебя реально беда с головой из-за пожизненного морального давления со стороны бабки, я хочу большего. Молчи и слушай меня, — поднимает палец вверх, как только я хочу сказать что-то в ответ. — Тебе надо менять свою жизнь, пока еще не поздно. И уж извини, ты не сможешь ее поменять одна, даже при большом желании. Единственное, чего тебе хватает с лихвой, так это терпения. Но и на нем далеко не уедешь. И чтобы что-то поменять, тебе нужен тот, кто-то сильнее тебя и твоей бабки, и я сейчас не про физическую силу.
— Дайте угадаю, это вы.
— Конечно, я. Восемьдесят процентов своего времени я провожу на работе, а может быть и девяносто, точно не скажу. Я здесь и сплю, — указывает глазами на диван. — И ем, и… много чего другого. Фактически ты будешь предоставлена самой себе в моей пустующей квартире, только уже без гнета бабки. Тебе не придется ни перед кем оправдываться, опасаться бабки и прочего. Совершенно другая жизнь. У тебя даже будет своя комната, где будешь делать то, что хочешь.
— Так вы меня удочерить решили? Какая прелесть.
— Все-таки мне нравится твоя спящая внутренняя стерва.
— А мне все это не нравится.
— Но когда я буду дома, спать ты будешь со мной, Света, — прет он дальше, игнорируя моя слова. — Я тебе не обещаю свадьбу и любовь до гроба, это честные взаимовыгодные отношения. Я научу тебя нормально жить. Если честно, мне самому интересно, что из этого выйдет. Я не предлагаю тебе одноразовый секс, мне это неинтересно. Воспринимай все это как… подарок, — молчу… потому что просто не знаю, что сказать. Перевожу взгляд на его руку в кармане и единственное, что вылетает из моих уст, так это:
— Верните мою заколку.
— Надо еще разобраться, как работает твой мозг, я пока, если честно, не уловил. И нет, не верну.
— А вы когда-нибудь любили? — и зачем я сейчас это спросила?!
— Если ты о любви между мужчиной и женщиной — нет. Максимум был влюблен, давно. Когда-то в юности, — спокойно и уверенно отвечает Волков.
— Ну и чему вы меня можете научить в жизни и отношениях, если до тридцати шести лет никого не любили и не были женаты?! Вы же даже против брака! Попросту бабник! И ваша Танечка — это прямое доказательство. Хотя думаю не только она, наверняка четверть больницы, уж гинеколог точно.
— Во-первых, я никогда не говорил, что против брака, — с улыбкой на лице выдает Волков. — Во-вторых, я был женат на протяжении восьми лет, и своей нелюбимой жене я никогда не изменял. И да, бабником меня назвать сложно, я за постоянство, как бы это дико ни звучало в твоей голове. В-четвертых, Танечка — моя двоюродная сестра, стало быть я никогда с ней не спал. Хотя вру, спал. В детстве, у бабушки в деревне на одном диване. И да, единственная с кем я трахался в этой больнице, это как раз Рита, та самая гинеколог. Не вижу ничего зазорного в том, что взрослые свободные люди удовлетворяли свои физиологические потребности определенное время. И вообще, это совершенно не важно, учитывая тот факт, что я говорю обо всем этом в прошедшем времени.
— Определенное время — это сколько?
— Жжешь, Света. К Тане уже не ревнуешь, перешла на Риту?
— Мечтайте. Ревновать можно того, кого любишь, ну или как минимум того, к кому ты испытываешь симпатию.
— Мда… тяжело будет, — потирая ладони друг о друга, все так же улыбаясь произносит Волков. — Но так даже интереснее.
— А вы что получите от таких типа отношений?! — зачем я вообще этим интересуюсь, если не собираюсь на это соглашаться?!
— Ну не тупи, Свет.
— Вы не поняли меня. Сами недавно сказали, что я затюканная девственница, значит должны понимать, даже если в меня ударит молния и я соглашусь на ваше предложение, то я вам ничего не дам из того, к чему вы привыкли. Совершенно ничего. Ну и зачем вам это все?
— Я в курсе, что получу бревно, Светочка, если ты об этом, но это поначалу закономерно для всех неискушенных девушек. Не накручивай себя и за меня не переживай, заточу все под себя. Обе стороны в итоге окажутся в выигрыше, это я про секс, если что. Я сразу, а ты со временем. То, что твое тело сработает как надо, я не сомневаюсь, а вот с головой придется поработать. Это гораздо сложнее. В остальном, ты получишь как раз все сразу.
— Это проституция!
— Я тебе не предлагаю деньги за сексуальные услуги. Заканчивай нести херню, и пора что-то перестраивать в своей голове, пока не начались необратимые последствия. Неужели ты реально не понимаешь, что с такими установками, какими пичкала тебя твоя бабка, тебя ничего хорошего в жизни не ждет?!
— Меня не ждет ничего хорошего, если я соглашусь на ваше предложение, — резко встаю из-за стола, и прихватив мокрую тряпку, наклоняюсь на пол, чтобы оттереть уже засохшие капли крови. — Даже если теоретически предположить, что мне когда-нибудь захочется чего-то такого… без любви, я перестану себя уважать, как только это сделаю. С искушением надо бороться, я не животное, в конце концов.
— Все сказала?
— Нет, не все. Пол я отмыла. Спасибо за еду и больше не приставайте ко мне, — резко поднялась с пола, и прихватив с собой тряпку, вышла из кабинета, закрыв за собой дверь.
Глава 21
Остаток ночи, к счастью, прошел спокойно, причем во всех смыслах этого слова. Всего одно поступление, аккурат после нашего разговора, ни единой жалобы от больных, и никаких поползновений на мой счёт со стороны Волкова тоже не было. Мне даже удалось снова прилечь на диван, правда больше спать я на нем не собиралась. По крайней мере, не в эту смену. Все оставшееся до утра время я проигрывала в голове произошедшее, и сколько бы ни думала, как мне себя с ним вести, ни к чему дельному так и не пришла. Одно знала точно — трусливо увольняться после первого рабочего дня я не буду. И точно уйду из дома, как только получу первую зарплату.
Как только официально закончилась моя первая смена, я буквально сбежала из отделения, не желая попадаться «дорогому заведующему» на глаза. И в принципе, мне удалось благополучно передать дежурство и уйти незамеченной. По крайней мере, так я думала, выходя из нашего корпуса, пока не наткнулась взглядом на Волкова.
— Садись, подвезу тебя до дома, — да как он это делает, черт возьми?! Когда я фактически сбегаю с отделения, он уже ждёт меня на улице у своего авто?!
— Вы же понимаете, что я не сяду к вам в машину, — как можно спокойнее произношу я.
— Садись, обещаю приставать не буду. Просто отвезу домой.
— Нет.
— Садись, Света. По-хорошему прошу, — с нажимом добавляет он, открывая мне дверь. — Считаю до пяти, не сядешь, завалю на экзамене. Специально возьму тебя к себе и завалю, — повторяет он, прожигая меня взглядом. — Обещаю.
И ведь в голосе ни капли шутки. Самое смешное, что он действительно может завалить меня на экзамене, если реально будет его принимать. Шикарно. Просто шикарно… Закрыла глаза, как в детстве и досчитала про себя до десяти. Медленно до десяти! Открыла — стоит на том же месте с непроницаемым лицом. Досчитала ещё до пяти, и сделав несколько шагов вперед, все же села в машину. Однозначно дура.
