Не оборачиваюсь. Если обернусь, совсем раскисну.
— Руслан, ты спал сегодня хоть сколько? — спрашивает он.
— Нет, — мотаю головой. — Я в порядке.
— И не ел ничего?
— Не хочу.
— Слушай, так нельзя. Тебе силы нужны, чтоб ее поддерживать. Без еды и сна загонишь себя быстро, и ей не поможешь, а путь у вас долгий. Пойдем-ка в сквере посидим, — предлагает он, почесывая бороду.
— Я с ней должен быть, — упрямлюсь я, боясь и на десять шагов отойти.
— Она будет в порядке. В хороших руках. А ты вернешься сюда через полчаса. Обещаю.
Мы сидим на скамейке. Он протягивает мне чай в крышке термоса и бутерброд в фольге.
— Я не хочу, спасибо.
— Ешь давай! А то больше не буду послаблений делать, — обещает он полушутливым тоном.
Я делаю над собой усилие и откусываю кусочек бутерброда. Еда кажется ватной и безвкусной.
— Меня Валерий Евгеньевич зовут, — протягивает мне руку.
Очень приятно, — пожимаю её. Моя рука дрожит, а у него хват крепкий.
— А ты ведь ей не брат?
— Откуда знаете?
— Вы непохожи. К тому же, это видно, что у вас другие отношения, — усмехается Валерий Евгеньевич.
— Я брат, только сводный. Мы встречаемся. Я просто побоялся, сказать, что не родственник. Её мама сейчас далеко и приехать пока не может. Вы не рассказывайте, что я не родственник, а то мало ли..
— Не переживай, тайну твою не выдам. У тебя есть доступ к ее документам? Можешь привести полис и СНИЛС?
Нара не самый организованный человек, так что я знаю, где пакет её документов и когда ей нужно пить витамины. Мне всегда нравилось о ней заботиться. Я буду делать это всегда.
— Да. И если оплатить что надо, то я готов.
— Всё есть, только вот группа крови у нее редкая: четвертая положительная. Было бы неплохо, если б ты свою сдал для банка.
— Хоть всю забирайте! — Я так ему благодарен, что готов и на органы сдаться.
— Всю не надо, — улыбается он. — Тебе еще о ней заботиться.
— С ней же всё будет хорошо? — Я так хочу укрепить надежду, на которую ночью даже дышать боялся.
— Будем надеяться, Руслан. Но даже когда она стабилизируется, шансы на то, что встанет на ноги пятьдесят на пятьдесят.
Я не сразу понимаю, что он имеет в виду, а потом доходит:
— Нара ходить не будет?
— С этим станет понятнее, когда сойдет отек, плюс позвонки надо будет укреплять титаном. Но шансы малы. В лучшем случае костыли…
— Ну и пусть! — Я не верю, что Нара не будет ходить. Пусть только окрепнет, а я подниму её на ноги.
— Любишь ее сильно? Первая любовь, наверное? — улыбается он, а в уголках глаз появляются морщинки, похожие на лучики.
— Люблю! — твердо говорю я. — И все сделаю, чтоб Нара жила.
— Тяжело будет. Тебе. А ей особенно. Почему мать приехать не может?
Вибрирует телефон. Смс от отца: "Сказал Свете, что вы уехали отдыхать и связь там плохая. Не рассказывай ей ничего. Пожалуйста".
— Долгая история. Она беременна. Глубоко. Даже не знает, что с Нарой такое приключилось.
— Понятно. А отец?
— Умер.
— Настоящие братья или сестры?
— Нет, — отрицательно мотаю головой.
— Значит только ты?
— Значит так.
— Что ж, Руслан, мужской поступок! Уважаю! — Одобрительно хлопает меня по плечу.
— Вы уж приглядите за ней, пока меня там нет.
— Я пригляжу, не переживай. В мою смену никуда не денется девочка твоя.
— Она хорошая очень и талантливая. Знаете, Нара настоящая…Я таких никогда не встречал.
— Не сомневаюсь. Только и ты мне пообещай, что если не хочешь есть и спать, то хоть будешь хотя бы подъедать и подсыпать понемногу. Тебе тоже силы нужны. Ради нее.
— Обещаю — говорю я и откусываю еще кусочек бутерброда.
Несмотря на предательство отца, я не один. Вот Валерий Евгеньевич помогает. И Нара борется. Она борется, и это главное.
Глава 12. Нара. Первая в списке выживших
Я в последний раз дергаю пальцами и проваливаюсь в сон. Наша дача. Я иду босая по траве, но совсем не чувствую, как она щекочет и холодит пятки. Странно. Но это хорошо, когда ничего не чувствуешь. Боли ведь тоже нет. Есть только онемение, как после визита к зубному, но не там, где лечили, а по всему телу.
У гамака вижу высокую фигуру. Такую знакомую, что хочется плакать. Папа… Папа! Бегу к нему со всех ног. Я дома, и больше не больно. Вот только Руслан там остался совсем один, а я даже не попрощалась.
Прости меня, Руслан, но мне слишком больно и страшно быть там. А тут папа, и так хорошо на душе. Только есть проблема. Папины руки обнимают меня, но я этого совсем не чувствую.
— Я так скучала, пап! И так устала! — пытаюсь заплакать, но глаза сухие, словно их пастелью нарисовали.
— Тебе еще рано ко мне, доченька, — говорит ласково. — Ты должна вернуться.
— Я не хочу. Я пришла, чтоб остаться с тобой.
— Нара, твое время еще не настало. Мы еще встретимся, но сейчас тебе пора назад.
— Не хочу. Я больше не вытерплю всей этой боли!
— Там есть люди, которым ты нужна. Ты у меня сильная девочка! Ты боец. Мы еще увидимся, но не сейчас. А теперь вспомни Руслана.
Руслан. Я, наконец, понимаю,
