совершенно чудесные девочки. Но Марта… Ты представь, что тут у нас колготится Марта. У них со Стефанией, как ты говоришь, конфликт. Это все перенесется в наш дом, нашу семью. Да и три женщины, а то и четыре на одной кухне – это же просто ад.
– Я знала, что ничего не получится…
– Почему ничего? Придумаем что-нибудь.
– А может, вообще Марта уже жениха себе присмотрела и будет рада жить в общаге одна. – Макар подкрался незаметно и влил в общий дискурс свою порцию мнений.
Маша сделала лицо молодой женщины, возмущенной отсталыми соображениями старшего поколения, а проще говоря, закатила глаза.
Лариса ухмыльнулась в ответ на шутку мужа и повела бровью в сторону Маши:
– А у нас тут молодежь начинает обозначать свою отдельную позицию…
Лето стремительно неслось вперед на красном коне – уж скоро скроется в воротах стойла. Банки с консервацией начали было расставлять по всем комнатам, а потом перенесли большую часть к Прокопию, ведь впереди осенний урожай – это ж сколько еще всего будет! Семья-то большая.
Да, окончательный тест у Ханны пришел отрицательный. В суете упустили такое важное событие.
Янчик босой ногой наступил на осу, которая в высокой траве – кто-то, на кого мы не будем указывать пальцем, давно не доставал газонокосилку – пила сок перезревшей сливы. Жало застряло прямо между пальчиков, ступня покраснела и отекла до самой щиколотки. «Ушная сера!» – воскликнул Макар, но у людей, которые проводят на море по полдня, в ушах не бывает никакой серы, а уж заподозрить Ларису в таком – ну вы просто «от ума отстали». Дед Прокопий разрезал сахаристый помидор и приложил срезом к месту укуса. Стефа покрутила у виска – антигистамины! Что-то подействовало – на следующий день Янчик носился, позабыв обо всем, а Макар выкосил сад «под троечку».
А еще Прокопий с первого намека, словно сам уже не первый день думал об этом, согласился поселить у себя и Стефу с Ханной, и Марту – эту беспокойную белку.
– Мертвые никогда не знают, что они умерли. Когда я среди людей, то чувствую, что точно жив.
Что тут было еще обсуждать? Оставалось лишь ждать, примет ли это предложение Стефания.
Стефания задержалась с ответом лишь на миг, чтобы придти в себя, от неожиданного предложения. Ее прагматичный ум быстро оценил все плюсы жизни с ребенком в частном доме с садом неподалеку от моря. (Ха! Вот так задачка была.) Со старым дедом, что шел в придачу, у них с первого взгляда возникла особенная связь – была бы Стефа девочкой подленькой, сама бы уже раскрутила старичка.
Неожиданно заартачилась Марта:
– Да я уже пол-общаги отмыла! Новую сантехнику выбила! Да я занавески повесила! С молочником договорилась! Да и сосед – врач! – Куча каких-то супервеских аргументов.
(«Ну, что я говорил? У Марты имеется свой интерес…» – многозначительно сигнализировал мимикой Макар.)
– Марта, Марта, вы там уже качество жизни подняли на невиданную высоту, пора перенаправить энергию. Вы только посмотрите, какое разнообразие забот вас ожидает, да и Стефания ведь настроена решительно.
И в доме Прокопия появились новые занавески, подушки, сковородки…
– Макарий, выкрои денек, помоги беседку довести до ума.
Прокопий прятался в саду у Макара от суеты, что в доме устроила «белка» Марта.
– Так нормально же вроде? Но да, да, конечно, помогу.
– Крышу надо поправить – течет. И кресло старое хочу туда перетащить – дожди начнутся, а покурить спокойно негде.
13
У Лилы явно наблюдалась маниакальная привязанность к младенцу Ханне. Почему у нее это не случилось с Яном? Оттого что у них был общий щенячий период?
Как только Стефания вынесла из бокса девочку, Лила не отходила от нее ни на шаг. Ходила вокруг Стефы на задних лапах и пыталась хотя бы пяточку лизнуть, и не было создания несчастнее, если Ханну от нее изолировали. Всегда счастливая Лила грустила с тихим, горестным поскуливанием и даже отказывалась от собачьих деликатесов.
– Ну что ж ты душу нам рвешь?! – воскликнул наконец Макар, то ли всерьез, то ли из чисто драматических соображений. Очевидно, что все слегка досадовали на такое поведение любимицы. Все же это их собака!
– Да ладно вам трагедию изображать. – Лариса взяла Лилу на руки, тихонько подула ей в ушко. Бархатный треугольничек вспорхнул над нахмуренным лобиком, дрогнули горестные бровки, вырвался тяжелый вздох: нет-нет, вам не унять моей печали! Но признательно и преданно вылизала Ларисе ладонь. – У нашей девочки – гормоны. Ей давно пора стать мамой. Вот она и решила, что Ханна – ее щенок. Делов-то! И ей действительно очень грустно. Вот говорила я вам! Такие все гуманисты!
Постелили толстый плед на травку под густой кроной деревьев, посадили туда Ханну с игрушками. Ханна сразу на третьей передаче поползла на траву. Лила кинулась обнюхивать свое счастье. Конечно, начала с памперса, что ж еще может быть аппетитнее. Потом оббежала малышку и погнала ее обратно на плед. Так они и развлекались: догонялки-загонялки, выбрасывание и возвращение игрушек. Идеальная нянька. И заснули в обнимку. А ведь казалось, что все эти фотографии в Интернете постановочные.
Ханну с Лилой унесли спать в дом – видимо, сложился постоянный дуэт, оставалось только смириться и принять этот факт. Стефания приняла душ и, полная энтузиазма, побежала осматривать дом Прокопия. Оттуда Макар повез ее в город прикупить всяких необходимых вещиц. Да, можно было бы заказать в Интернете. Да, можно было бы попросить Марту, Ларису, Машу, но у кого повернется язык обвинить молодую женщину, на месяц запертую один на один с младенцем, в желании почувствовать себя просто человеком, сменить картинку и получить новые впечатления?
Итак, Лила стала жить на два дома.
Но не одна Лила.
«Белка» Марта оказалась женщиной не только суетливой, но еще и весьма прагматичной. Если кто-то вообразил, что она попытается охмурить старика (господитыбожемой!), втереться в доверие, завладеть его имуществом, то он очень ошибся. Хотя это ведь довольно распространенный сценарий – всегда будет нелишним держать возможность такого варианта в голове. Марта просто не отказалась от общежития. Как она привыкла служить семье, так и служила – всегда рядом, всегда на все готова, всегда безотказна: готовила, убирала, сидела с малышкой, выполняла поручения… но, как и прежде, у нее был свой угол, своя независимая жизнь.
Стефания большую часть свободного от забот о дочери времени проводила в библиотеке Макара – оставит Ханну спать под присмотром Лары и Лилы – и наверх, в бумажно-кожаный книжный кокон.
– Макар, я знаю огромное
