И в этом вся проблема
Итан наклоняется.
— Ник, так? — Он произносит его имя так словно, он – это нечто, что он соскреб с подошвы ботинка. — Ты лапал Кэсси, как извращенец. Научись принимать «нет» за ответ.
Ник выпрямляется во весь рост.
— Ты всегда ходишь и преследуешь своих бывших, или только ее?
— Ты лапал ее у всех на виду. В чем, черт побери, твоя проблема, чувак?
— В чем твоя проблема? Не можешь смириться с тем, что она продолжает жить с кем-то еще?
Я вздыхаю. Все чего я хотела сегодня, это напиться и забыть о моих глупых чувствах. Сейчас я застряла между какими-то соревнованиями, где меряются письками.
Я протискиваюсь между двух парней, которые все еще сверлят друг друга взглядом.
— Я ухожу, но вы продолжайте спорить. Похоже, вы наслаждаетесь друг другом.
Ник хватает меня за руку.
— Подожди, Кэсси. Пожалуйста. Я отвезу тебя домой.
Итан злится.
— Да черта с два!
— Нет, Ник, — говорю я, и поворачиваюсь к нему. — Ты пьян, и я собираюсь идти пешком. К тому же, я не думаю, что нам стоит снова видеться. Ты лапал меня, как извращенец, и я не в восторге от этого.
Ник хмурится, но не отпускает мою руку.
— Может пойдем куда-нибудь и поговорим об этом?
— Нет. А сейчас отпусти меня, или я позволю Итану причинить тебе боль, и поверь мне, ты не хочешь этого. Он хорош в этом.
От меня не скрывается выражение, которое появляется на лице Итана.
Когда Ник отпускает мою руку, я иду к большой куче верхней одежды возле входной двери, чтобы взять свое пальто и копошусь там, пока не нахожу его. Затем я накидываю его и выхожу.
Когда я закрываю за собой дверь, холодок обдает мои щеки. Я выдыхаю и облако пара выходит из моего рта.
Мне лишь хочется очутиться в своей постели и забыть о сегодняшнем дне. Может завтра станет легче.
Я едва ли успеваю дойти до тротуара, когда слышу шаги позади себя.
— Кэсси, подожди.
Я продолжаю идти. Столько времени прошло, почему Итан выбрал именно сегодняшний вечер, чтобы нарушить наше негласное правило держаться друг от друга подальше?
— Эй! Остановись.
Он хватает меня за локоть, а я засовываю руки в карманы в тот момент, когда он обходит меня и становится передо мной.
— Здесь чертовски холодно, — говорит он. — Позволь мне отвезти тебя домой.
— Мне нормально.
— Ты дрожишь.
— Как и ты.
— Да, но я собираюсь сесть в свою хорошую, теплую машину, а ты отморозишь себе тут задницу. Давай! Я отвезу тебя домой за двадцать минут. Не будь такой упрямой.
— Ха! Это ты-то называешь меня упрямой?
— Ну, я хотел сказать «песец упрямой», но я пытаюсь начать меньше материться.
— Забавно. Почему ты все время вмешиваешься и пытаешься меня сегодня спасти? Ты мне не нужен.
Его рот подергивается.
— О, я прекрасно это вижу. За последний год, ты совершенно ясно дала это понять.
— Тогда почему ты вообще беспокоишься?
Он кутается в куртку и смотрит на землю.
— Я не знаю. Я просто подумал, что пришло время нам начать быть вежливыми друг с другом. Ты выглядела расстроенной сегодня, и более чем пьяной. Если ты останешься на улице, то можешь замерзнуть до смерти. Или того хуже, наткнуться на пьяного придурка, как Ник. Я все равно ухожу. Почему бы не позволить мне отвезти тебя домой?
Я могу придумать тысячу причин, но он прав. Я просто отмораживаю свою задницу. И все же, от мысли, что я проведу время с Итаном внутри меня пробегается трепет предвкушения. Я вдыхаю холодный воздух, чтобы погасить пламя.
— Ну да ладно. Отвези меня домой.
Он расплывается в искренней улыбке, которую я так давно не видела.
Огонь во мне нарастает.
Плохая идея. Очень плохая идея!
Его машина подобна герметичной камере, состоящей из сущности Итана. Я достаточно трезва, чтобы понимать, как сильно это действует на меня и достаточно пьяна, чтобы не обращать на это внимания. Я откидываю назад голову.
Вдыхаю.
Содрогаюсь.
Выдыхаю.
Сопротивляюсь желанию смотреть за тем, как он ведет машину.
— Ты в порядке? — спрашивает он.
— Нормально.
— Ты выглядишь… горячо.
Я поворачиваюсь к нему.
Он моргает и отводит взгляд.
— С точки зрения температуры, не… — Он качает головой. — Неважно.
Он крепче сжимает руль. Я закрываю глаза, чтобы не смотреть на его руки. Или бедра. Или челюсть. Или губы.
Дурацкая текила. Ослабляет мою защиту. Возбуждает меня.
Мы едем в тишине. Это неуютно. И возбуждающе. Мы уже давно не были так близки друг к другу. Странным мазохистским образом, это приносит мне какое-то удовлетворение, проявляясь в чем-то, чего мне так сильно не хватало.
Когда мы подъезжаем к моему дому, у меня уже практически отпадает желание уйти. Между нами пылает энергия. Та, которую мы подавляем уже очень долго. Я провела так много времени тренируясь быть бесчувственной, что уже начала беспокоиться, что всегда буду только такой. Какое же это облегчение ощущать это страстное полыхание; словно ты боишься, что никогда больше не сможешь ходить, но неожиданно ощущаешь покалывание в пальцах.
Я уже собираюсь было неохотно выйти из машины, когда Холт выключает двигатель.
Я мельком смотрю на него. Он все еще держит руль и смотрит прямо. Он всегда выглядит сексуально, когда напряжен.
Он поворачивается в мою сторону, но не смотрит конкретно на меня.
— Значит ты встречалась с этим Ником?
— Вроде того.
— Я не знал.
— А с чего бы? Мы не разговариваем.
Он откидывается на спинку сиденья и смотрит на часы на приборной панели.
— Ты спала с ним?
Мне требуется мгновение, чтобы осознать, какой именно он только что задал вопрос, и когда я понимаю, мои руки сжимаются в кулак.
— Это не твое дело, с кем я сплю.
— Я знаю, но…
— Поэтому ты сегодня это устроил? Обломал парню перепихон?
Он поворачивается ко мне.
— Ты серьезно думаешь, что я так жалок? Я пытался защитить тебя, или тебе было приятно, когда он прижал твою руку к своим штанам, несмотря на твою просьбу остановиться?
Я тереблю пуговицу на своем пальто, прекрасно понимая, что он присматривал за мной. Я просто предпочитаю видеть в нем плохого парня. Так мне легче игнорировать, что бы сейчас ни происходило между нами.
Он вздыхает и хрустит костяшками пальцев.
— Забудь. Ты не должна мне ничего говорить. То, что ты делаешь – только твое дело. Это было глупо с моей стороны спрашивать.
Он не говорит «извини», но в его тоне так звучит извинение, что я уступаю и говорю ему правду.
— Я не спала с ним.
Он немного расслабляется, а выражения облегчения на его лице – практически смехотворно.
— Хорошо. Он смахивает на придурка. Лучше держать целибат, чем спать с кем-то недостойным.
— Я не говорила, что держу целибат.
Он моргает.
— Что?
Ты спросил, сплю ли я с ним. Я не сплю. Но и не держу целибат.
Он хмурит брови.
— Тогда что? Ты спишь с кем-то другим?
— Ну, с трудом можно сказать, что мы спим. — Наверно, мне не следовало бы мучить его подробностями, но мне очень хочется.
На несколько секунд в воздухе между нами зависает тишина.
— Кто это?
— Его зовут Баз. Он удовлетворяет меня пару раз в неделю. Иногда несколько раз в день.
Даже в тусклом свете уличного фонаря, я вижу, как он бледнеет. Он еще крепче сжимает руль.
— Он – студент?
— Нет.
— Как давно вы… встречаетесь?
— Около восьми месяцев.
Мышцы в его челюсти напрягаются.
— Какого черта, Кэсси? Ты трахалась с этим придурком Базом и ходила на свидания с насильником-Ником одновременно?
— Ну да. В смысле, с Ником было интересно, но мы с Базом занимаемся только сексом. — Я стараюсь не засмеяться.
Он прикладывает голову к рулю.
— Господи боже!
— Не хочешь узнать, как мы познакомились?
— Нет.
— Руби познакомила нас. В секс-шопе.
— Пожалуйста, замолчи.
